Юрий Козловский - Пропавшие без вести
Он заглянул в глаза доктора и был поражен внезапно вспыхнувшим в них бешеным огнем.
— Майор Лесовой!
При этих словах Николай непроизвольно вытянулся по стойке «смирно». Ему вдруг показалось, что вместо доктора перед ним стоит командир роты из военного училища, одним своим внешним видом вводивший курсантов в состояние трепета. Да, представившись при знакомстве далеким от армии человеком, Кварацхелия сильно поскромничал. Сейчас он выглядел как настоящий генерал.
— Я!
— Иногда я поражаюсь, как такого разгильдяя терпели в элитном подразделении! — в голосе доктора звучал металл. — А сейчас идите и читайте дальше! И не подходите ко мне до тех пор, пока не прочитаете все до конца!
Лесовой молча развернулся на каблуках и снова отправился на кухню. Сварил себе еще одну кастрюльку кофе, бесцеремонно соорудил огромный бутерброд из обнаруженной в генеральском холодильнике колбасы и половины разрезанного вдоль батона и снова углубился в изучение документа из черной папки.
«РАЗДЕЛ 2. Свидетельские показания
С 1986 по 2003 год я работал в специальной лаборатории, организованной внутри закрытой психиатрической лечебницы в городе N Московской области. Моими пациентами были люди, обнаруженные в различных местах страны с диагнозом „частичная амнезия“. Все они в свое время были заявлены в розыск как пропавшие без вести. Амнезия считалась частичной потому, что эти люди не теряли дар речи, сохраняли основные социальные навыки, но полностью забывали все, связанное с собственной личностью, семьей, прежней жизнью и периодом, когда они числились в розыске.
Пользуясь разработанной мною методикой, я без особого труда восстанавливал их личности. Они вспоминали родных, прежнюю жизнь, профессиональные навыки. Труднее было с периодом отсутствия. Когда я погружал такого пациента в гипнотический сон и, задавая специально разработанные вопросы, проникал в его подсознание, у пациентов срабатывала внедренная кем-то программа искусственного происхождения, что приводило пациента к полной и необратимой потере памяти и деградации личности. Иными словами, взрослый, физически здоровый человек превращался по уровню умственного развития в новорожденного ребенка. Таких случаев в моей практике было три, и всем троим пациентам пришлось заново проходить процесс становления человеческой личности.
Зайдя в тупик, я прекратил не оправдавшую себя практику и несколько лет разрабатывал новую методику. В этом докладе я не буду приводить сугубо медицинские подробности, непонятные непосвященному, потому что передо мной стоит совсем другая задача. Описываю лишь результаты. В начале 1991 года, пользуясь новой методикой, мне удалось частично восстановить память у Викентьева Александра Андреевича, 1957 года рождения, уроженца города Барнаула, геолога, пропавшего в июле 1988 года во время экспедиции в Северо-Казахстанской области и обнаруженного в декабре 1990 года на станции Кириши Ленинградской области с диагнозом частичная амнезия. Во время эксперимента проводилась аудиозапись беседы с пациентом. Привожу ее расшифровку в части, касающейся темы доклада:
Вопрос:
— Александр Андреевич, летом 1988 года вы в составе геологической партии работали в Северном Казахстане. Вы помните, чем для вас закончилась та экспедиция?
Ответ:
— Еще бы мне забыть тот день! Точнее, вечер. Мы готовились перебазировать лагерь на сотню километров от поселка, вблизи которого стояли. У меня там была женщина, поэтому вечером я попросил у начальника партии машину и поехал попрощаться с ней. Не доезжая трех километров, дорогу мне преградила черная легковая машина иностранного производства, около которой стоял человек с совершенно белым лицом. Он пригласил меня в свою машину, и я пошел за ним. Почему-то я совершенно не мог ему ни в чем отказать. Я сел на переднее сиденье рядом с ним, он посмотрел на меня, и я отключился.
Вопрос:
— Помните ли вы то, что случилось с вами потом?
Ответ:
— Очень смутно. Там, где я очнулся, было много людей, которые жили в больших примитивных деревянных домах по многу человек в одном помещении. Это было странное место. Небо там постоянно было затянуто плотными облаками, солнце на нем никогда не появлялось, и постоянно царил сумрачный день. Часто шли дожди. И воздух там был совсем другой, не такой, как у нас. Пахло все время, как после грозы на скошенном лугу. А лугов-то и не было! Растительность там, как вам сказать… Бледная какая-то, непохожая на нашу. Не знаю, где может находиться такое место, но только не похоже оно ни на Казахстан, ни на Россию. Вообще ни на что не похоже.
Вопрос:
— Чем вы там занимались?
Ответ:
— Почти не помню… Кажется, что-то копали… Ой, голова! Голова…
На этом беседу пришлось прекратить. Сработала внедренная во второй слой подсознания пациента программа, заранее догадаться о наличии которой было совершенно невозможно, и пациент погиб в результате обширного инсульта.
Еще через год я научился подавлять все заложенные в мозг программы и получать более-менее связные ответы на свои вопросы, касающиеся пребывания пациентов в том странном месте, которое они описывали одинаково, до полного совпадения мелких подробностей. Но установить автора программ в то время не представлялось возможным. На мой запрос представители спецслужб ответили, что, по данным разведки, ни в одной стране, ученые которых вели аналогичные изыскания в области психологии и психиатрии, подобных результатов получено не было. Лишь потом мне удалось самостоятельно определить авторство программ, но это будет изложено ниже.
А сейчас приведу запись беседы с бывшим кемеровским шахтером Михаилом Кривошеевым. Так же, как и предыдущий пациент, однажды ночью он был остановлен человеком с неестественно бледным лицом, приглашен в черную машину иностранного производства устаревшей модели, и оказался в месте, очень похожем на описанное ранее.
Вопрос:
— Михаил, вы отсутствовали больше двух лет. Вы помните, чем занимались все это время?
Ответ:
— Конечно! Разве такое забудешь? Я работал по специальности. Опытных шахтеров там было немного, и меня поставили руководить сотней подземных рабочих. Мы пробивали штольни в большом холме и крепили их деревянными стойками, которые подвозили нам другие рабочие.
Вопрос:
— На чем подвозили?
Ответ:
— На деревянных платформах с деревянными же колесами. Ни машин, ни лошадей там и в помине не было. Рабочие сами таскали эти платформы. Народу-то хватало!
Вопрос:
— Что было дальше? Для чего вы рыли эти штольни?
Ответ:
— В этом холме было много золота. Очень много. Самородки попадались чуть ли не в каждой лопате грунта. Мы прошивали штольнями в разных направлениях весь холм, а другие люди в это время строили в верховьях реки плотину и отводили туда воду из реки, чтобы получилось большое водохранилище. Потом специально назначенные люди заходили в штольни и обрушивали их, выбивая крепь. Все они гибли под обвалом.
Вопрос:
— Они безропотно шли на смерть? Неужели никто из них не пытался сопротивляться, бунтовать?
Ответ:
— Никто не сопротивлялся. Там вообще все как обкуренные ходили, не люди, а зомби какие-то. Скажут ему — ешь говно! — он и будет есть. Зато работали по-ударному. Стахановцы, мать их… Выработку давали такую, что наши кемеровские шахтеры и рядом не стояли. Мне кажется, им в пищу что-то такое подмешивали…
Вопрос:
— А вы?
Ответ:
— А на меня почему-то не действовало. Я все соображал, но приходилось притворяться, что такой же, как и все, исполнять приказы…
Вопрос:
— Кто вами командовал? Это были люди с белыми лицами? (Напомню, в то время сам я выглядел еще совершенно нормально.)
Ответ:
— Нет, этих я видел там нечасто, и то издалека. Один раз, правда, устроили они нам встречу… Лучше бы ее не вспоминать! Собрали нас всех вместе, и шахтеров, и обслугу, пришли трое бледнолицых и стали что-то такое говорить, что мы все от страха чуть в штаны не наложили. Что говорят — не понимаем, языка их никто из наших не знал, потом, правда, один из тех, кто платформы таскали, сказал, вроде как на цыганский похоже. Но и он только отдельные слова разобрал. В общем, ни черта не понятно, а страшно до жути. Я уже боялся, что сердце вот-вот остановится, а некоторые прямо там в обморок грохались. А потом страх прошел, и один из бледнолицых сказал: так будет всякий раз со всеми вами, если хоть один из вас не выполнит приказа или хотя бы будет плохо работать. Говорил он сначала по-русски, потому что нас было больше всех, а потом повторил и на других языках, чтобы поняли все. Круговая порука, короче…
