Александр Быченин - Егерь

— Это то, что я думаю? Мля, Олег, вот это мы попали!..

— Похоже, — скривился я от дурного предчувствия. — Петрович, будь внимательнее!

Кот ответил образом, который можно было приблизительно перевести как «будь спок!», а лейтенант пробурчал что-то типа «ой-ой-ой, мля». Я же осторожно приблизился к креслу первого пилота и, не доверяя больше аппаратуре, включил нашлемный фонарь. Прошелся лучом по безжизненному телу, осветил забрало летного шлема. Из-за прозрачного пластика на меня уставились пустые мертвые глаза. Тьфу, итить твою! Вот и дождались. По дисплею пробежали строчки досье: Истомин Егор Викторович, 2515 года рождения, пилот второго класса. Статус: жизненная активность отсутствует. Вот так. Всего две строчки вместо эпитафии.

— Трындец, Димон, приплыли. — Я покачал головой, хоть он этого и не видел, запустил сканер. — Есть один «холодный». База, как слышите, прием!

— Принял, — тотчас отозвался оператор. — Данные обработаны. Майору Исаеву сообщили, он принимает общее командование операцией. Переключитесь на выделенный канал.

— Принял.

— Денисов, как слышишь? — прорезался в наушниках голос комбата. — Доложи обстановку.

— Обстановка хреновая, товарищ майор! Бот нашли. Повреждения отсутствуют, шестеро членов экипажа тоже. Но есть отчетливый след, ведущий в джунгли. Обнаружен первый пилот. Мертвый. — Я еще раз окинул тело оценивающим взглядом. — Видимых повреждений нет. Поза обычная, лицо спокойное. Такое ощущение, что он даже не понял, что умирает.

— Вирус?

Ага, это первое, что мне пришло в голову.

— Никак нет, сканер ничего похожего не засек.

— Еще странности?

— Все системы бота обесточены. Энергонакопитель пуст. Даже освещение в отсеках не работает.

— Что думаешь?

— Пока ничего конкретного предположить не могу, — отперся я. — Только общее впечатление. Одно могу сказать — они не упали. Или уже на земле все случилось, или у них была возможность относительно спокойно посадить борт.

— Куда остальные делись?

— Без понятия, — предельно честно ответил я. — В отсеках их нет, в пределах прямой видимости на поляне тоже. И вряд ли их распылили на атомы, раз уж бот цел. Да и следы об обратном говорят. Будем искать.

— Принял. — Исаев прервался на мгновение, видимо задумавшись, потом жесткими рублеными фразами выдал цеу: — Работай по плану, обо всех изменениях обстановки докладывай немедленно лично. Телеметрию напрямик на базу. Сейчас подключу целый отдел, будут обеспечивать только твою группу. Через два часа прибудет подкрепление. Вопросы?

— Никак нет!

— Действуй.

Майор отключился.

— Дим, все слышал? Тогда работаем по плану. Разворачивай цепь, выставляй охранение. — Я еще раз окинул взглядом блистер. — Медика в кабину, пусть займется освидетельствованием. И спеца, тут все целым выглядит, может, оживит аппаратуру.

— Принял.

Я выбрался из темного чрева бота, зажмурился на мгновение от яркого света.

— Петрович, иди сюда.

Кот послушно соскочил с крыши бота, боднул головой мою ногу.

— Все правильно понял, молодец! — похвалил я питомца. — Цель, нюх, поиск.

Петрович юркнул в пассажирский отсек, покрутился в темноте, принюхиваясь к чему-то, потом побывал в пилотской кабине, одарив меня образом фыркающего кота — наткнулся на тело пилота. Выбрался на оперативный простор и принялся нарезать круги вокруг летательного аппарата. Муркнул недовольно, пропуская двух Охотников — одного с красным крестом на шлеме, второго с матово-серым кейсом в руке. Те скрылись во внутренностях корабля, а кот продолжил работу. Петрович буквально пропахал носом окрестности, потратив на это дело минут десять. Периодически он останавливался в нерешительности, как будто на распутье, но через мгновение вновь возвращался к своему занятию. Наконец он что-то для себя решил, одарил меня образом облизывающегося, как после миски сметаны, кота и решительно направился к лесу по тому самому широкому следу, изредка принюхиваясь.

— Дим, есть контакт! — известил я коллегу. — След один, и отчетливый, Петрович больше ничего интересного не нашел. Думаю, все шестеро ушли в одном направлении. Если и разделились, то позже. Фора у них порядочная, до полутора часов, если сразу от бота ушли, догнать трудно будет. Давай тут рули, а мы пойдем за ними.

— Давай, — отозвался лейтенант. — Синхронизацию не разрывай.

— Ага.

Я мысленной командой придержал Петровича, в нетерпении переминавшегося с ноги на ногу на опушке, поменял в штуцере универсальный БК на магазин с УОДами и, держа оружие наготове, последовал за напарником.

Система HD 44594, планета Находка,

4 сентября 2537 года

Поначалу погоня показалась нам с Петровичем детской прогулкой: след настолько отчетливый, что с него сбиться даже по пьяни проблематично. Надо совсем уж слепым быть или полным неадекватом. Такое ощущение, что тут целая толпа ломилась, не особо заморачиваясь выбором дороги или уклонением от ветвей: подлесок в том месте, где беглые ученые углубились в джунгли, был порядочно потрепан. Когда он кончился, ориентироваться пришлось по следам на земле, но так было даже удобнее — травы практически нет, глина мокрая, нога погружается сантиметра на два-три. Какие тут, на фиг, обломанные ветки и сорванные листья. К тому же мы сделали первый обнадеживающий вывод: судя по отпечаткам подошв, шли шесть человек. Обувь разного размера, следы разной глубины, да и протектор отличается. С учетом появившихся сведений уточнил Петровичу задачу, и тот ушел на пару десятков метров вперед, в дозор. Сразу же спугнул какую-то зверушку, довольно крупную, с самого Петровича размером. Однако местный обитатель с пришельцами связываться не стал, скрылся в зарослях. Сканер работал в усиленном режиме, да еще и с синхронизацией в реальном времени с главным вычислителем базы — ушлые биологи не упустили случая разжиться сведениями о тропической флоре и фауне. Впрочем, я не возражал: без помощи мощного компа можно и пропустить что-нибудь с виду безобидное, но смертоносное.

Лес вокруг просто кишел жизнью. Множество мелких зверьков, мириады псевдонасекомых и большие стаи перепончатокрылых «птиц» практически забивали дисплей сливающимися значками. Я давно уже перестал обращать на них внимание, настроив фильтр на объекты массой больше сорока килограммов, и осторожно шагал по следу, периодически останавливаясь и подключая «стереорежим». Петрович чувствовал себя в джунглях как дома, замечал вокруг массу интересного, но от задания не отвлекался: обшаривал местность, прислушивался и принюхивался. Пару раз в эфир выходили операторы и просили в подробностях рассмотреть некоторых представителей флоры. Я ворчал раздраженно, но просьбы удовлетворял: биологи — они как дети, все равно не отвяжутся. С другой стороны, понять их можно — сейчас они получают колоссальный массив информации, на ее сбор в штатном режиме ушел бы не один день, учитывая технику безопасности и строгую методику научных исследований. Да и самому было любопытно. Оба экземпляра поразили. Первый — этакая росянка-переросток, хищное растение с одуряющим ароматом. Петрович едва в него не влетел, но вовремя распознал опасность. К тому же хватательным органом у него был цветок, расположенный в метре от земли, так что кот изначально не предполагался в качестве добычи. Скорее оно на «птичек» охотится — вон какое яркое да пахучее. Вторым объектом интереса ученых стал куст, стреляющий крепкими шипами с палец длиной. Его мы выявили заранее, сканер засек характерную структуру, схожую со знаменитым деревом-убийцей из экваториальной области Болла. С подобными хищниками мы с Петровичем знакомы были очень хорошо, один из егерских полигонов на них весьма богат. Так что засекли, просканировали и спровоцировали на обстрел — напарник шустро метнулся мимо, увернувшись от целой тучи шипов, глубоко засевших в почве и стволах деревьев. Куст оказался тупым — израсходовал весь боезапас в первом же залпе, так что подошли мы к обезвреженному растению без опаски. Ну почти — пришлось увернуться от хватательных ветвей, гибких и длинных вроде лиан. Биологи были просто счастливы, особенно после того, как я подобрал несколько шипов, упаковал в пластиковый пробник и спрятал в карман. Хотя даже без исследования образцов я мог предположить, что куст таким образом пропитание добывает, а не размножается — слишком мощный поражающий эффект у шипов, пробитое насквозь животное спору или семечко далеко не унесет. К тому же на ветвях я обнаружил целые обоймы недозревших колючек, причем некоторые из них чуть ли не на глазах изменялись, вытягивались и заострялись, а лист в основании сворачивался в этакую метательную трубку. Ага, многозарядный кустик-то, и время перезарядки впечатляет — минут двадцать, максимум полчаса. Дожидаться, пока растение придет в боеготовность, мы не стали, ушли по следу дальше. Я удвоил осторожность, а Петрович на требования техники безопасности откровенно забил — надеялся на свою скорость и свойства природной шерстяной брони. Мне, собственно, тоже ничего не грозило, но позориться перед коллегами и учеными не хотелось — что это за Егерь такой, если под залп тупого кустарника подставляется.