#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 17 - Григорий Володин
Светка тычет пальцем вперёд:
— Даня, смотри! Ещё целые колонны!
— Свет, не тыкай пальцем, — усмехаюсь. — По отношению к будущим покойникам это, знаешь ли, невежливо.
— Ой, извини, — послушно убирает она ручку.
Золотой уже получил приказ и, чуть спустившись, тут же добавляет жару — буквально. Потоки огня обрушиваются на оставшиеся колонны техники, превращая их в горящие обломки. Финны пытаются отбиться, в нас летят ракеты, но жёлтое защитное поле Золотого гасит их, словно комариные укусы.
Светка смотрит на замёрзшие статуи финнов, раздумывая вслух:
— Столько солдат! И всё ради того, чтобы уничтожить одну деревню…
— И не говори, — отвечаю. — Жила бы себе спокойно горстка морхалов, но нет, финнам они чем-то помешали.
Когда с остатками колонны покончено, мы направляемся в селение морхалов.Вдали вырисовываются очертания небольших домиков. Приземляемся на окраине, на небольшой поляне у входа в деревню.
Первым нас встречает трёхглавый Пёс. Из его пастей вырываются клубы пара, словно он только что пробежал через зимнюю бурю. На его широкой спине, словно на троне, восседает Настя. Её рыжие волосы развеваются на ветру, подчёркивая её боевой настрой. Она ловко спрыгивает с Пса и с довольной улыбкой подбегает к нам, явно в отличном настроении после недавней прогулки верхом.
— Мы всё-таки успели к вашему прилету! — радуется оборотница, по привычке обнявшись со Светой.
— Это, правда, здорово, — улыбаюсь. — Честно, не ожидал. Неужели ни один финн не попался?
— Да нет вроде… — как-то неуверенно роняет Настя.
И тут Пёс громко закашлялся, а затем смачно выплевывает обслюнявленную экипировку финской армии. Мы со Светкой переводим взгляды на Настю.
— Ой, так это финн был? — удивляется она, подняв брови. — А я не поняла. Всё так быстро было… Мы мчались по снежной равнине, кто-то стрельнул, как из автомата, а потом раз — и Пёсик дёрнул головой. Думала, мне показалось!
Я хмыкаю. Пёсик, значит? Это багровый уровень-то? Хотя почему бы и нет. У самого есть Змейка и Ломтик.
Подъезжает группа сопровождения на бронемобилях, ехавшая с Настей. Из машин ловко выпрыгивают Камила и Лена.
Оглядываю жен с лёгким удивлением:
— А вы обе что здесь делаете?
Камила бросает быстрый взгляд на Настю, словно обмениваясь с ней немой репликой, и, приподняв уголки губ в лёгкой усмешке, спокойно отвечает:
— Мы же не могли отправить одну нашу «сестру».
Настя смущенно краснеет. Она еще не жена, конечно, но официальная невеста, а это уже полдела.
— Даня, мы молодцы, правда? — с надеждой спрашивает Лена, её глаза сверкают ожиданием похвалы.
— Молодцы? Да вы просто умницы, — киваю, сдерживая улыбку. — А чья была идея?
Лена и Камила переглядываются, словно признавая вину, и с грустным вздохом Лена говорит:
— Лакомки, — тут же уточняет Камила, — но она просто первой об этом сказала. Мы бы тоже до этого дошли.
— Конечно бы дошли, — соглашаюсь, не сомневаясь ни на секунду. — Ну что, раз все в сборе, давайте наконец взглянем на эту деревню, которую так невзлюбил финский конунг.
Мы идём пешком в сторону деревни — благо, она совсем недалеко, а земля здесь твёрдая и почти без снега. Один только Золотой, с его вечным презрением к «ходячим», взмыл в небо, не желая опускаться до пеших прогулок.
Навстречу нам выходит группа морхалов, одетые в шкуры зверей. Впереди движется пожилой морхал с сгорбленной от старости спиной. Он останавливается перед нами, кланяется с почтением, его голос тихий, но глубокий:
— Я — старейшина этого селения, — представляется он, слегка опуская голову. — Граф Данила, просим вас простить нас за попытки… лишить вас жизни.
— У нас есть договорённость с Одиннадцатипалым, — отвечаю я спокойно, глядя ему в глаза. — Все старые обиды между нами закрыты.
— Благодарю! — старейшина склоняет голову чуть ниже, хотя ему и не нужно кланяться — его сутулость и так заставляет его ходить полусогнутым. Он напоминает старого дуба, изогнутого временем. — А где сам Ледзор? Вы не в курсе?
— Он уплыл топить финский десантный корабль, — отвечаю я.
Старейшина, покачав головой и глубоко вздохнув, произносит с ноткой гордости и беспокойства:
— Мой дядя всегда был смел и решителен… хоть иногда и слишком горяч.
— Дядя? Ледзор твой дядя? — удивляюсь, приподнимая бровь.
— Верно, — кивает старейшина.
Я мысленно усмехаюсь. Пожалуй, любой подумал бы ровно наоборот.
— Проводите нас к Льдине предков, — велю я.
Старейшина молча кивает и делает шаг вперёд, но не успеваем мы и тронуться, как перед нами встают двое молодых морхалов, преграждая путь. Один из них, с пылающим от ярости взглядом, буквально выплёвывает слова, как яд:
— Старейшина! Он убил наших братьев! Как можно доверять этому русскому⁈
Старейшина, явно привыкший к подобным вспышкам, поднимает руку в знак предупреждения и спокойно, но твёрдо произносит:
— Мы уже это обсуждали, Марл. Уйми свой пыл!
Но Марл не успокаивается. Он с вызовом смотрит мне в глаза, будто ищет во мне причину для новой атаки:
— Ни за что! — кричит он, не отводя взгляда. — Ты хочешь увидеть Льдину предков? Мы допускаемся к ней только в четырнадцать лет, когда докажем свою силу и стойкость. А ты даже не морхал. Ты убийца морхалов! Как тебе можно верить?
— Может, это поможет? — я резко подхожу ближе и резким ударом ладони по лицу отправляю его в сугроб. Хлопья снега вздымаются от удара, и Марл, не ожидавший такой реакции, глухо падает головой вниз.
Второй воин тут же тянется к мечу, но Марл, лежащий на снегу, внезапно вскидывает руку.
— Постой… он прав. Он остановил финнов…
В его глазах больше нет прежней ярости, только недоумение и шок. Он медленно поднимается, вглядываясь в пустоту перед собой, как будто видит то, чего здесь нет. На его щеке отчётливо горит красный отпечаток моей пятерни — своеобразный символ его пробуждения.
— Значит, помогло, — усмехаюсь, разминая ладонь.
Я передал ему воспоминания: ледяные статуи финнов, колонны, обращённые в пепел, беспомощность их командиров. Эти образы заполнили
