Кодекс Крови. Книга ХII - М. Борзых
Попутно в родном мире я поставил ультиматум ковчегам и даже тайком навестил Тайпану. Та держалась. Не всегда и не везде попадала в легенду, но и не жаловалась, ещё ни разу не призвав на помощь. Похоже, аспида всё же решила взяться за ум. А раз так, то можно будет и подумать об их встрече с приёмным отцом.
Как-то так получилось, что на повестке в этом мире у меня осталось два глобальных вопроса: сбор артефактов-статуэток с душами рода Эсфес и поиск четвёртой первостихии. Если с первым мне обещал помочь Мангустов, то со вторым — Ольга.
Мы прогуливались по окрестностям форта, когда эмпатка обратилась ко мне с вопросом:
— Отведёшь к нему? — Ольга показала указательным пальцем вниз.
— Я думал, ты не захочешь с ним встречаться после всего произошедшего.
— Да я и не горю желанием, но прежде, чем тащить тебя к чёрту на рога, нужно хотя бы убедиться в собственном предположении, — пожала та плечами.
— Отведу, правда, я обещал ему дополнительную подпитку за лечение гостей на свадьбе, поэтому сперва загляну в родовую казну.
Спустя десять минут мы порталом ушли в алтарный зал. С момента моего последнего здесь появления ничего не изменилось. Стражи всё так же стояли на защите алтаря всех стихий, а сам алтарь, кажется, находился в спячке.
Ольга стояла напротив с нечитаемым выражением лица. Она полностью закрылась эмоционально, ощущаясь глыбой льда. А не живым человеком. Вот только кровная связь выдавала её с головой. Сердце девушки колотилось в бешенном ритме. Её разрывало от боли, сожалений и даже угрызений. Она изо всех сил сдерживала слёзы.
Стараясь дать Ольге время, я разложил макры со стихийных тварей на выступах алтаря. Спустя пару секунд они попросту исчезли, будто впитались внутрь, а меня переместило к себе в кабинет.
«Обожди!» — ещё звучало в моей голове на ментальном уровне, когда я понял, что нахожусь в кабинете в одиночестве. Ольга осталась у алтаря.
Глава 18
Ольга закрылась. Эмоции били через край. Ей казалось, что за всё время, проведённое рядом с алтарём, она смогла подготовиться к встрече с ним. Но она ошиблась. Боги, как же она ошиблась. Воспоминания, словно торнадо, подхватили её и унесли в прошлую жизнь, что закончилась болью и разочарованием. Разом вспомнились весь путь, пройденный в этом мире, все надежды, восторг от обнаружения у себя магического дара — всё… Дружба и любовь тогда тоже были, но если дружба была настоящей, то любовь — нет.
Словно просмотрев на ускоренной перемотке фильм о собственной жизни, она не могла заставить себя вновь обратиться к алтарю. Иррациональный страх повторения пережитой боли сковывал тисками лёгкие. Ольга забыла, как дышать. Перед глазами плыли белые пятна, но эмпатка успела заметить, что Михаил исчез. Спасти её было некому.
«Ты сама спасёшь кого хочешь, не прибедняйся, девонька!» — отозвался такими знакомыми голосами алтарь. Обычно с ней они общались наперебой квартетом, но сегодня было лишь трио.
«Ну, привет, что ли, — неуверенно ответила она стихиям, — как вы тут без меня?»
«Если скажем, что скучно, то соврём», — хором ответили ей.
«Я мишку твоего малолетнего магией земли наделил и род помог ему основать, — земля принялся делиться своими достижениями. — Так они меня кровищей поить стали, чтоб я в спячку впадал и домой не просился, сволочи!»
«Об этом в курсе, узнала в Дании», — с улыбкой ответила Ольга.
Вихрь эмоций понемногу отпускал её из плена. Она уселась спиной к алтарю и упёрлась в камень. Он тут же сформировал вокруг неё подобие кресла.
«А я так разозлился, что случайно целый мир в вечную мерзлоту окунул. Бр-р-р! — вода принялся каяться. — Но, что ещё хуже, местную хранительницу мира с её выводком убил практически. Её еле Тринадцатый успел спасти».
По ладоням Ольги змеилась изморозь, искрясь в свете огней. Вода ластился к давней подруге.
«А я так пылал жаждой мести, что, в конце концов, потух, — проскрипел голос огня. — Меня только остальные смогли к жизни вернуть».
Каменное кресло тут же потеплело, чтобы Ольге было комфортно сидеть.
«А что же воздух? Куда он делся?» — не удержалась от вопроса Ольга.
«Борей унёс. Первым. Он, когда увидел тебя там… сломался».
Сколько всего было скрыто в этом «сломался».
Борей был драконом, эргом и магом воздуха. Он всегда называл Ольгу «моё золотце». Весь смысл этого прозвища эмпатка поняла значительно позже. Борей, как и всякий дракон из человеческих сказок, был ужасно ревнив в отношении своих сокровищ. Ольгу же он причислял к таковым. Он любил её по-своему, что выражалось в жёстком контроле и недопуске к ней других мужчин.
В какой-то момент они сильно поругались. Борей хотел её предупредить о предательстве, но Ольга ему не поверила, списав всё на ревность и желание оклеветать соперника. Она сама прогнала дракона, внушив ему ложное чувство безразличия к ней. Но, видимо, после её смерти магия рассеялась, и Борей вернулся.
«Он любил тебя и корил себя, что не смог уберечь», — тихо отозвались первостихии.
«Я сама виновата. Поверила человеку, хотя звериная природа гораздо честнее», — Ольге сложно было признавать собственные ошибки, но из песни слов не выкинешь.
«Для того, чтобы это понять, тебе пришлось очень дорого заплатить».
«Люди учатся только на своих ошибках. Я не исключение», — пожала плечами эмпатка, не открывая глаз.
«Мы смотрим, ты сделала выводы… — многозначительно замолчал на середине мысли алтарь. — Звериный облик больше не станет преградой к счастью?»
«Возможно… От былых предубеждений не осталось и следа. Но неужели ему придётся пережить всё то же, что и мне?»
«О, думается нам, что ваш нынешний расклад будет гораздо интересней, ведь, кроме нас, вмешалась ещё одна высшая сущность».
«Мать Великая Кровь…»
«Верно. Но и тебе самой представится шанс отомстить. Войди в силу, чтобы его использовать», — напутствовал алтарь первостихий.
«В мести я отыщу лишь слабость, сила же в защите, — возразила Ольга, точно понимая, кого она собирается защищать в предстоящей войне. — Око в этом мире ещё на месте?»
«А куда ж ему деться?» — хмыкнули хором три стихии. — Чуть климат изменился вокруг, и ландшафт, а в остальном всё так же ждёт свою богиню'.
«Скажешь тоже… Сейчас я ещё дальше от этого состояния, чем в прошлый раз».
Сомнений в помыслах эмпатки было предостаточно. Но
