Корпус обреченных - Алекс Хай
Я вытаращился на Юсупова во все глаза. Нет, понятно, что он рано или поздно бы все выяснил, но все же не следовало сообщать об этом вот так, словно мы обсуждали меню на ужин.
На меня тут же уставились все, кто был в комнате.
— Вы закрывали аномалию? — Побледнел Лева. — И ничего не рассказали нам?
Я равнодушно пожал плечами.
— Нам с великим князем Андреем Федоровичем пришлось отлучиться с одного мероприятия…
Лева тут же схватил меня за рукав пиджака, а Феликс только поддержал инициативу будущего лекаря.
— Рассказывайте! Расскажите нам, как там все было!
Я не растерялся, но молчал, прикидывая, как много дозволено знать этим ребятам. С одной стороны, Шереметева и остальные наверняка придумали программу, которая постепенно введет их в курс дела. С другой же, я не видел смысла утаивать от ребят, с чем им на самом деле придется столкнуться. Чем раньше они поймут, что ни хрена это не курорт, тем выше вероятность, что дойдут до конца обучения.
Я жестом велел всем собраться вокруг меня, и они столпились, жадно ловя каждое мое слово.
— Что вам известно об аномалиях, господа? Но прежде чем начнем, предлагаю как следует познакомиться.
— Меня вы уже знаете, — широко улыбнулся Юсупов. — Как и, полагаю, господ Львова, Безбородко и Эристова.
Я кивнул и уставился на тех ребят, кому еще не был представлен.
— Вячеслав Одоевский, ваша светлость, — кивнул мне сосед хиляка Безбородко. — Сожалею, что моя семья не смогла присутствовать на вашем приеме.
— Проехали, — отозвался я. — Вижу, у вас Изумрудный ранг.
— Да, ваша светлость. У моей семьи крепкие гены.
— На чем специализируетесь?
— В основном боевики. Не могу дождаться возможности увидеть аномалию своими глазами…
Одоевский был зачислен во вторую экспериментальную группу. Он показался мне крепким парнем. В первую очередь — энергетически. Сам по себе он был среднего роста, не худой и не полный, с круглым лицом и раскосыми темными глазами. Но фонило от него стабильным сильным эфиром. Парень явно хорошо освоил искусство концентрации.
— Рад знакомству, господин Одоевский. Надеюсь, сразимся вместе.
— И я надеюсь, — улыбнулся новый знакомый. — Уверен, здесь каждый хочет выяснить, каково сражаться рядом с Черным Алмазом.
Я криво усмехнулся.
— Не думайте, что это панацея. То, что я могу держать сразу несколько крепких энергетических каналов, еще не значит, что со мной вы станете бессмертными. Тем более что нам противостоит аномальная сила, природа которой не изучена.
Юсупов, к моему удивлению, резко посерьезнел.
— Никто и не думает, что вы единственный герой-спаситель, дружище Алексей. И всех нас беспокоит то, что мы не понимаем, с чем придется иметь дело. Но вы видели аномалию и выжили. Мы хотим знать, что нас ждет.
Говорит ли им все сразу? Пожалуй, рано.
— Много ртути, сильные магические барьеры и необходимость использовать смекалку, — вздохнул я. — Аномалия опасна тремя моментами: самим порталом, тварью, что из него вылезает, и губительной энергией. Портал серьезно фонит в моменте, твари опасные и кусаются, а порой и ядовиты. Остаточная энергия сродни радиации — медленно отравляет собой все, на что попадет. Вот с чем нам придется сражаться.
Я наблюдал за реакцией ребят. Лева приуныл, Одоевский, Эристов и Безбородко казались напуганными, а Феликс о чем-то задумался.
— А при чем здесь ртуть, Алексей? — спросил он.
— Шереметева и остальные установили, что ртуть препятствует распространению этой аномальной энергии. Поэтому ее нещадно льют в месте аномалии. Еще есть гипотеза, что оружие из сплавов ртути — амальгам — может быть эффективно против тварей.
Юсупов нахмурился.
— В одном из наших дворцов есть старинное оружие. Копья, штыки и даже стрелы с наконечниками из странного сплава. Экспертиза установила, что они содержат большое количество ртути. Потому мы не выставляем их в публичных залах — ведь ртуть токсична…
Так-так…
— Случайно не в бывшем ли Шуваловском дворце, Феликс Феликсович?
Юсупов вытаращился на меня во все глаза.
— Откуда вы знаете?
— Да так, — улыбнулся я. — Полагаю, и вы скоро узнаете. Если ее превосходительству Шереметевой будет угодно. Пока я не имею права разглашать.
Но главное я только что выяснил — Юсуповы хранили еще один артефакт времен Елизаветы Петровны и ее тайного ордена. Они сами не знали, чем владели, но все же смогли сохранить оружие. Теперь дело техники — через Феликса убедить его родителей передать артефакты на экспертизу, проанализировать состав и создать нечто подобное или даже улучшенное. Все же технологии с тех пор здорово продвинулись.
Феликс покачал головой, и по его взгляду я понял, что просто так от него не отделаюсь. Но сейчас он не стал мучить меня вопросами — не хотел прилюдно обсуждать семейную коллекцию. Тем более что в этот момент двери комнаты распахнулись, и на пороге возникла целая компания будущих курсантов во главе с кузеном Андреем.
— Ну наконец-то!
— Вороницкий, Романов, Щербатов, Румянцев, Ламздорф, Брюс, Волконский, — сержант Баранов по очереди впустил новоприбывших в нашу обитель. — Наконец-то все в сборе. Десять минут на размещение. Ровно в час будьте на первом этаже — общий сбор с куратором.
За стенами нашего помещения тоже царило оживление — в соседних комнатах расселяли остальных курсантов. Сержант на всякий случай принюхался и, не почуяв дыма, молча вышел.
Андрей в первую очередь поприветствовал меня.
— Кузен Алексей!
— Теперь я просто господин Николаев, — улыбнулся я, но позволил родственнику заключить себя в объятия.
— А я на время обучения — просто Романов, — отозвался Андрей и, отпустив меня, улыбнулся остальным. — Господа, счастлив служить рядом с вами.
Андрей был молодцом. Держался уверенно, превосходства не демонстрировал, но никто из собравшихся не забывал, что он являлся сыном фактического главы государства. Поэтому ребята держались с ним подчеркнуто уважительно. Забавно, что со мной они держались примерно так же — но потому, что я был Черным Алмазом.
Итак, у нас намечалось два лидера в одной группе. Интересно, за кем пойдут — за мной или за Андреем? Впрочем, конкурировать пока что было рано и не за что.
Новоприбывшие быстро расположились: Андрей занял место на одной кровати с Юсуповым, на другой разместились Вороницкий и Щербатов, крайнюю у стены заняли Брюс и Волконский, а Румянцеву и Ламздорфу досталась первая от входа.
— Ну что, господа, — Андрей открыл свою сумку и
