Линейцы. Дилогия - Андрей Олегович Белянин
Считается, что литературные герои всегда должны всё знать. То есть раскрыть все тайны, развязать все узлы, распутать все нити интриги, чтобы в конце книги торжественно раскрыть привередливому читателю все карты. А уж задача читателя решить, что сказать: «Не может быть, не верю!» или же «Я так и знал, с самого начала!». Оба варианта стандартны и приемлемы.
Но жизнь обычно редко следует как литературным традициям, так и потребительским хотелкам. Она куда сложнее любой книги, а потому редко предсказуема и ещё реже раскрывает направо-налево свои тайны. Наберитесь терпения: быть может, когда-нибудь потом вы вдруг тоже попадёте в историю, и уж она-то будет предельно ясной, логичной и правильной с точки зрения любого критика. А здесь — увы…
* * *
Когда резвые скакуны вынесли друзей к тому самому ручью, где не так давно произошло достопамятное знакомство с ведьмой Горбож, на бережку, привалившись спиной к тёплому валуну, дремал дед Ерошка. Или, что вернее, делал вид, будто бы дремлет, положив ружьё на колени и не убирая ладони с курка. На приближающийся перестук копыт он слегка приоткрыл правый глаз. Потом потянулся, зевнул и улыбнулся:
— Долго ж вы гуляли, хлопчики! Ну да, расскажите старику, чё у вас тут за сшибка приключилась?
Барлога храбро открыл было рот, но потом решил предоставить первое слово товарищу. Всё-таки господин Кочесоков был в этих краях относительно местный и даже знал, как зовут заманившую их в гости ведьму. Старый казак слушал внимательно, ни разу не перебив, не задавая вопросов и не хмыкая с пренебрежением — типа, брехня! Более того, он даже впервые посмотрел на друзей с заметным уважением. Всё-таки они сумели справиться сами.
— От я-то себе по хозяйству хлопочу, как слышу, лошадки-то вроде разыгрались. Пошёл к загону — глядь, ваши двое ажно на дыбки встают, ровно-от рвутся куда! А и дай, думаю, выпущу. Говорят, конь за хозяина завсегда беду чует. Э-эх, рванули так резво, что чуть ветром с меня папаху не сдуло! Вот ведь, животина, а разум и сердце имеет…
Василий обернулся к своему жеребцу, широко распахивая объятья, и буланый прижался к нему всей грудью, как к брату. Заурбек так же обернулся к вороному, подошёл к нему, что-то зашептал на ухо, и непокорный конь склонил голову ему на плечо. Они простояли так довольно долго, покуда подпоручик не догадался спросить:
— А где Татьяна? Она ведь вроде охраняла нас из-за кустов.
— Внучка моя? Дак там же и спит в обнимку с ружьецом. По правде сказать, отродясь за ней такого не помню. Ровно чародейство какое.
— Так её разбудить?
— Отчего нет? — простодушно кивнул старый пластун. — Тока осторожно.
— Я буду нежен.
Первокурсник и обернуться не успел, как Барлога с хрустом вломился в кустарник на пригорке, а секундой позже вылетел оттуда кубарем, сияя шёлковыми подштанниками, словно цирковой медведь. Следом за ним вышла разгорячённая со сна казачка.
— За что?! Ничего не сделал, подошёл тихо, склонился к ушку, говорю шёпотом: «Пора, красавица, проснись…», а она сразу по шее! Совсем никакого романтизма!
— Скажи спасибо, чё не убила на месте, — ровно ответила Бескровная. — Дедуль, а что ж солнце так высоко? Сморило меня, да?
— Может, и так, — пожал плечами дед Ерошка. — А тока вот татарин-то говорит, будто бы они с офицериком к ведьме вайнахской в гости захаживали. Храни Господь, что-от живыми выбрались. Навродь, ничего полезного не откушено, ась?
— На первый взгляд, нет, — переглянулись студенты.
— Чудные дела-а-а, — пожала плечами дедушкина внучка. — А мне будто горсть песку кто в глаза насыпал, вроде протёрла, и…
В древних легендах говорится, что коварная людоедка старуха Горбож прославилась в плохом смысле на весь Кавказ, подкарауливая и заманивая в свой дом одиноких путников. Там она кормила и поила их, одаривала подарками, а уж потом убивала и ела. Обычное дело. Но вроде как эта тема действительно касалась лишь мужчин, а женщин она не трогала.
Теперь же получалось, что ведьме вполне хватало колдовских чар наслать сон на девушку с ружьём, чтоб та не мешала её чёрным планам по каннибализму. В общем, проконсультируйтесь у специалиста — вдруг хоть кто-то в горах знает правду не из интернета, а от бабушек и дедушек. Благо на Кавказе до сих пор хватает долгожителей.
* * *
Ануннаки лишь дважды использовали силу за всё время своей колонизации голубой планеты. Тиамат была достаточно молода, а заселяющие её народы отличались первобытным строем, примитивной племенной культурой и склонностью к агрессии. Возможно, это было связано с краткостью их жизненного цикла, ведь подавляющее число аборигенов находилось лишь на первой ступени перехода от дикого зверя к высокоорганизованному животному. Их мыслительный процесс был чрезвычайно упрощён, а язык скуден. К чему воевать с такими? Их достаточно запугать.
Межпланетные корабли увозили с планеты нужные им минералы и полезные ископаемые, а взамен щедро расплачивались доставкой «богов». Боги в свою очередь обучали жрецов, демонстрировали «чудеса», воспитывали вождей, организовывали локальные войны и управляемые конфликты, контролируя таким образом численность покорного населения. Но иногда приходилось применять силовые решения. Обычно было достаточно уничтожить пару тысяч туземцев, чтобы остальные на столетия запомнили «гнев богов»…
— Инструкция предполагает сначала использовать жрецов, потом чудеса, потом запугивание и лишь в самом крайнем случае применять огонь.
— Всё верно, коллега, но кто напомнит об этом Верховному?
— Мы все.
— Все — значит никто.
— Вот наши отчёты. Показания жрецов и их мнение о смене языческих традиций в переходе на единобожие существенно меняют дело. К словам стариков относятся с прежним уважением, но не безоговорочно. Они нам не помогут.
— Тогда чудеса?
— Ну, собственно… Чёрные абреки, соколы видеонаблюдения, джинны, Мать болезней и прочие наши киборги и есть те самые «чудеса». Аналитический институт межпланетных наработок даже не предполагал, что вдруг может потребоваться нечто иное.
— Да, взрывами и лазером тут уже вряд ли кого запугаешь…
— Что говорит сам Чёрный Эну?
— Бвана готовится к войне.
— Нас слишком мало.
— Его это волновало хоть когда-нибудь?
— Действительно…
* * *
Когда вернулись в секрет, дед Ерошка указал внучке на котелок не успевшей остыть каши, и Татьяна послушно взялась за раскладывание мисок, деревянных ложек, сухарей и зелени. Также из запасов на свет показались сало, дикий чеснок, сухари и четыре кружки под чихирь.
В качестве наказания за проступок понурую девушку отправили есть на пост, а трое мужчин вольготно расположились в пещере у костерка.
