Под сенью божественного лотоса - Андрей Горин
Как только мы с моим сопровождающим вошли в помещение пакгауза, взгляды всех присутствующих обратились в нашу сторону. Большинство бандитов были мне знакомы и их взгляды не сулили мне ничего хорошего, для них сегодняшнее мероприятие было весёлым развлечением и все они рассчитывали на вынесение мне смертного приговора. Однако, при виде шествующего рядом со мной Буйвола лица большинства бандитов вытянулись от неожиданности. Во взглядах большинства бандитов читалось удивление, а у многих и откровенная боязнь. Большинство из них были отъявленными подонками, уважавшими только грубую силу, именно такую силу жестокую и беспощадную представлял командир “Стальных вепрей”, напоминавший сейчас огромного льва, неожиданно ворвавшегося в стаю шакалов. До присутствующих начинало доходить, что вечер, который представлялся им занимательным развлечением, начинает превращаться, в смертельно опасное мероприятие. Опытные бандиты сразу смекнули, что если мне будет вынесен смертный приговор, то им придётся иметь дело с командиром “Стальных вепрей” и никто не сомневался, что вокруг расположились готовые к штурму отряды профессиональных диверсантов. Зная репутацию бойцов отряда и их профессиональные навыки, члены преступного сообщества понимали, что в случае гибели Барбьяно вряд ли кому-либо из находившихся в пакгаузе удастся выбраться живыми. По изменившимся лицам четвёрки главарей крупнейших банд, заседавших в Совете, было видно, что если раньше они однозначно собирались поддержать требование Секача, то теперь они сильно засомневались в разумности такого решения. И это ещё окружающие не знали, что в здание уже незаметно проникла четвёрка моих телохранителей Алу, присутствие которых я ощущала обострившимися магическими чувствами. Полудемоны в течение нескольких минут могли гарантированно уничтожить всех находившихся в пакгаузе бандитов, если вдруг что-то пойдёт не так.
Внутри пакгауза было темно и мрачно, скудное освещение давали только немногочисленные чадящие факелы и стены помещения терялись в колыхающемся полумраке. Выглядело всё это довольно зловеще и уголовные рожи большинства собравшихся это впечатление только усугубляли. Окинув быстрым взглядом помещение, я вдруг сбилась с шага, и моя уверенность и сосредоточенность мигом улетучились, уступив место безудержному гневу. Недалеко от барона находился его старший сын Уолтер по прозвищу Безумный, мой главный враг. Ненависть затопила меня горячей волной, и я чуть было не бросилась на негодяя, так что встревоженному Барбьяно пришлось придержать меня за рукав. Взяв себя в руки, я подумала, что может оно и к лучшему, так как присутствие невыдержанного психопата возможно окажется мне только на руку, для осуществления задуманного мной плана.
Члены Совета уже расположились на своих местах, и я опытным взглядом отметила, что, несмотря на запрет, на оружие, глава Сообщества наёмных убийц, Птицелов припрятал под одеждой несколько клинков и метательных дротиков. Убийца чутко уловил мой взгляд и понял, что я заметила припрятанное оружие, при этом он также мгновенно обнаружил мои припрятанные клинки и его губы тронула едва заметная понимающая усмешка. Представитель “Крыланов” шутливо приветствовал меня незаметно для окружающих, сложив пальцы в особый тайный знак, использовавшийся наёмными убийцами как сигнал для опознания и приветствия. Я же, в свою очередь, много чему научилась от Тесея и сложила пальцы в ответном приветственном знаке, но не стандартном знаке приветствия, а в знаке, которым младший мастер приветствует старшего мастера. Лицо убийцы оставалось бесстрастным, но дрогнувшие веки и слегка расширившиеся зрачки дали мне знать, что он удивлён моими неожиданными познаниями. В его взгляде промелькнуло если не уважение, то что-то очень на это похожее. Мы с бароном расположились друг напротив друга перед членами Совета и заседание началось.
Так как в этот раз постоянный председатель Совета, Секач был одной из заинтересованных сторон, то председательствовал на Совете, как наиболее авторитетный из присутствующих, глава Братства профессиональных воров Фрэнк Плут. Я рассчитывала, что Фрэнк будет на моей стороне, так как когда-то он был приятелем моего папаши, кроме того, формально я также входила в сообщество профессиональных воров и взносы в воровской общак делала через Фрэнка. Но в таких делах никогда нельзя быть уверенным наверняка какие совместные дела могли связывать вора и Секача я не знала. Председательствующий не стал тянуть время и, объявив собравшимся причину заседания Совета, передал слово Секачу.
Барон не ударил лицом в грязь и преподал всем урок лицемерия. Со всех сторон расписав тему кражи членами братства друг у друга, и апеллируя к многовековым традициям воровского сообщества, он всё нагнетал и нагнетал обстановку. Потом посетовал на то, что молодёжь совершенно не чтит традиции и не признаёт никаких авторитетов. В заключение барон заявил, что мог бы сам покарать нарушительницу воровских законов, но так как он чтит законы воровского сообщества, то решил обратиться за вынесением решения к Совету и требует для меня единственного возможного за такое преступление наказания — смертной казни.
Преступники надо сказать несмотря на всю свою злобу, испорченность и жестокость, люди довольно сентиментальные и пламенная речь Секача не оставила их равнодушными. Большинство из них кидало на меня злобные, кровожадные взгляды и они явно были на стороне барона, к тому же дело, на их взгляд, было совершенно очевидным. Я обокрала своего же товарища по ремеслу и должна была понести заслуженную, по их мнению, кару. Председательствующий на Совете Фрэнк, рассматривал меня внимательным взглядом, ища на моём лице следы растерянности и неуверенности. Не обнаружив никаких видимых признаков волнения, он после долгой паузы передал мне очерёдность для ответного выступления.
Наверное, барон ожидал, что я начну оправдываться или отрицать факт похищения семейной реликвии, но того, что произошло далее, он точно не ожидал.
— Я признаю, что забрала из дома барона реликвию, — равнодушным голосом начала я, и все находящиеся в помещении дружно выдохнули. — Но это не было ни воровством, ни ограблением.
— Что же это тогда было такое? — ехидно вопросил Секач.
— Это была месть! Кровная месть! — спокойно пояснила я.
— Что?! — потрясённо прошипел барон. — Какая ещё к чёрту месть?
— Я, член воровского сообщества Глория Доджер! Здесь и сейчас! Обвиняю семейство барона и лично его старшего сына Уолтера, в изнасиловании и жестоком убийстве моей несовершеннолетней единокровной сестры! — всё повышая и повышая голос, так что в конце, он заполнил,
