Дважды рожденный (СИ) - Антон Юрьевич Перунов
— Понял, спасибо, — Вахрамеев сунул массивный ствол в специальное крепление на правом бедре, а пару подсумков с БК прицепил на пояс.
— Март, посмотри! — услышал он странно изменившийся голос Бакановой.
Повернулся к ней и увидел руку, вытянутую в сторону двери. Там, у входа, находился небольшой экран, на котором транслировался какой-то ангар, а в нем действительно черные. В громоздких на вид темных угловатых доспехах, выглядящих еще серьезнее его скафа, в бронированных клешнях, у каждого изрядные пушки, поменьше «Палача», но все же…
«Один, второй, третий, да сколько вас? Четверо. Ну, хорошо, хоть не шестеро», — хмыкнул он про себя.
Шли они уверенно и очень-очень быстро, четко выдерживая дистанцию и не перекрывая друг другу сектора огня. Вахрамееву на миг даже показалось, что вдалеке послышался гул колоколов, звонящих по нему. Теперь они на своем поле… Сделают меня, такого бравого в одну калитку…'
— Так, они идут сюда? Сколько им еще до нас? — где снимает камера эту картинку, он не сразу понял, пришлось обратиться к Розе.
— Совсем близко, — убито-безнадежно отозвалась она. — Через несколько минут будут здесь.
— Подожди паниковать. Комм, дай карту и покажи, где они сейчас, — оценив вектор движения штурмовой группы, он немного выдохнул, — спускаются с верхней палубы по центральной лестнице. И не факт, что пойдут сюда, могут свернуть к атомной установке… Все равно. Отсюда надо уходить. Здесь слишком все взрывоопасно.
— Что ты собираешься делать? Мы можем попробовать спрятаться, сопротивляться им бесполезно, — взгляд девушки был предельно серьезен.
— Это почему? Счет мы слегонца подравняли… А драться надо всегда и до победного, запомни, Роза. А вот сдаваться и дергаться отнюдь не полезно и строго запрещено. Уяснила?
— Да… — не слишком уверенно отозвалась девушка. — Ты думаешь, они будут нас искать? Кто мы такие?
— Ну, после того, как я сжег их вторую птичку, уж поверь мне, носом будут рыть… Зачистят тут всех. За потери всегда надо расплачиваться сторицей.
— Ты прав. А что, если черные хотят добраться до силовой установки, чтобы взорвать ее? — поразмышляв мгновенье, тихо добавила. — Тогда корабль будет уничтожен.
— И мы сгорим заодно с ним? Бодряще. Нам это точно не годится. С борта они по реактору не засадят, иначе сами тут же сдохнут. Если их цель добраться до энергоблока, то там они заложат часовой заряд. И мы вряд ли сможем его деактивировать… Но перед этим, можешь не сомневаться, они потом все равно отыщут и перебьют всех, кто уцелел, а заодно и разрушат шаттл с коптерами, чтобы никто не смог ими воспользоваться и улететь. А вот это уже никуда не годится. У меня на эти аппараты свои планы. Так что я в деле. Что скажешь?
Взгляд, которым наградила его девушка, выражал удивление, несогласие, страх и одновременно в нем читалась скрытая надежда.
— Я с тобой!
— Гут. К слову, смотри, я был прав, эти черти двинулись к реакторному отсеку. У нас пока есть одно важное преимущество — мы их видим, а они нас нет.
Ему только сейчас пришла здравая мысль:
— Комм, заблокируй для всех передачу сведений о нас и наших перемещениях. Ослепляй на время камеры в секторе, где мы движемся. Жаль, что раньше этого не сделал. Заблокируй все замки и автоматические двери. Незачем врагу упрощать жизнь.
Глава 20
Все когда-нибудь случается в первый раз. Поцелуи, драки, двойки по поведению (этого, наверное, никто не избег, и уж Март точно), зарплата, а еще улыбка твоего новорожденного ребенка, когда ты взял его на руки.
Первый бой не забывается никогда. Со временем детали в памяти стираются, остается только главное. Ну и тот факт, что ты это вспоминаешь, означает, что в той кровавой рубке ты выжил. А это, поверьте, уже не мало.
Победа прекрасна, она дает веру в себя, но ее не бывает без поражений, которые учат и делают сильнее. Если справился и не сломался.
Подняли их по тревоге. Срочный вылет. Никаких официальных заявлений от «старика» — командующего ударной авиагруппировкой генерала дер флигера[1] Конрада фон Зайделя — не поступало, но все уже знали, что «Мьельниры» поразили химл рахдонитов. Пронесся мгновенный, как свежий ветерок, слушок по солдатскому радио, вызвав волну искреннего воодушевления. Они долго этого ждали и вот, началось! Больше никогда они не будут униженно склонять голову перед иноземцами и зарвавшимися торгашами!
— Помяните мое слово, скоро и наш черед настанет, — с волчьей ухмылкой на узком, хищном лице пообещал их командир, обер лейтенант Макс Риттер. И как напророчил. Стоило ему договорить, как над дверью их кубрика замигал красный фонарь и загудел тревожный зуммер.
— Наше и третье отделения получили боевой приказ! Что, волки, — прорычал он, перекрывая отрывистый рев сигнала, — пришло наше время! Три минуты до старта. Покажем, что мы умеем!
— Есть, командир!
Элитная отдельная штурмовая рота воздушных панцерегерей состоял исключительно из добровольцев в суб-офицерских званиях. Отделениями в ней командовали лейтенанты, взводами — гауптманы[2], а всем отрядом — полноценный оберстлейтенант[3].
Все рядовые в нем происходили из древних благородных родов. Таким был и штурмкадет Манфред фон Вальдов или для своих побратимов просто Манни. Ловкий и быстрый от природы, за что и получил первый номер по боевому расписанию их отделения, он, опередив всех, перескочил высокий комингс[4] и рванул дальше, к своему панцеру[5].
Забравшись в привычное стальное нутро, запустил проверку систем, мельком глянув уровень зарядки кей-бата[6], и удовлетворенно хмыкнул, 98 % это более чем хорошо.
Встав на свое привычное место в строю, Манни дождался приказа Риттера и, широко шагая, направился к борту десантного конвертоплана. Рядом шла погрузка в такую же винтокрылую машину бойцов третьего отделения. Добравшись до своего сиденья, сел и пристегнулся. Тревожный красный над его головой сменился зеленым. Значит, все в порядке.
— Отряд, доклад по номерам.
— Первый — Вальдов на месте, герр обер лейтенант.
Вслед за Манни и остальные шестеро бойцов — сплошь штурмкадеты и штурмфенрихи[7] обозначили себя.
— Пилот, мы готовы к вылету!
— Внимание, старт! — донесся по интеркому голос летчика. — Расчетное время прибытия к цели тридцать минут.
Теперь оставалось только ждать и справляться с внезапно накатившим неизвестно откуда волнением. Оглядел застывшие изваяниями фигуры товарищей. Все неподвижны, спокойны и сосредоточены. И тоже молчат. Даже весельчак Отто фон Хуттен и тот сидел тихо, как в рот воды набрав.
Впереди его первый настоящий бой. Кто знает, если все пройдет удачно, то его может ждать производство в первый офицерский чин и быть может, при некоторой
