Экзотеррика. Квантовый скачок - Василий Головачёв
– Люди агрессивнее.
– Готов поспорить.
– Не сейчас же?
– Во-вторых, если начнут просыпаться остальные драконы, столкновение неизбежно. Надо срочно что-то предпринимать!
– Делов-то, переселимся обратно на эскор.
– А они так и будут сидеть в Замке? Нет, Коляня, эти зверушки стопроцентно полезут в Мультиверс, если уже не полезли, а потом в Тьмир, в Ланиакею и оттуда домой, на Землю. И остановить их будет весьма непросто. К тому же мы не можем уйти, не дождавшись возвращения нашей четвёрки. И Серёгин не зря пропал. Чует моё сердце, что напоролся на драконов.
– Звони полковнику.
– Здесь наша радиосвязь не работает. Пошлём твоего формеха.
– Почему моего?
– Мой вооружён.
– Мой тоже.
Оба посмотрели на висевших за их спинами роботов охраны, похожих на шестилапых мартышек.
– Ладно, пусть идёт мой.
Добужанский быстро пояснил боту, что тот должен передать, и «мартышка» умчалась в недра Замка.
Эксперты двинулись вдоль рядов гибернационных камер, ища в них отличия друг от друга, заметили мигающие на боку одного из «надгробий» огоньки, подошли. На обоих были «кексы», имеющие компьютерное сопровождение, и кванки обоих костюмов доложили:
– Температура объекта выше температуры воздуха на семьдесят градусов.
– Ничо себе, – пробормотал Коля. – Да они сейчас закипят!
– Вряд ли, – не согласился Добужанский. – Там внутри, наверно, лежит дракон. Что ещё можешь сообщить? – обратился он к своему служителю «кекса».
– Электромагнитный фон очень странный, – ответил компьютер. – Пульсирует в такт с пульсацией фундамента. Датчики глючат.
– Так и должно быть, – успокоил его Ашот. – Твои датчики регистрируют аналоги электромагнитных полей, а не сами поля. В Тьмире нет электронов. Коля, давай вскроем одно надгробье?
– Да боже упаси! – отреагировал Грин. – Что будешь делать, если зверюга в камере бросится на тебя?
– Посмотрим и сразу закроем.
– Нет уж, дождёмся полковника.
Прошлись по залу до самой дальней стены. Обнаружили ещё три «надгробия» с мигающими огоньками.
– Зараза! – сказал Добужанский. – Судя по всему, процесс пошёл. А это проблема.
– Будь моя воля, я закрыл бы это помещение наглухо и приставил бы охрану.
– Это уже слишком.
– Пусть принимают решение наши контрразведчики. Давай уйдём отсюда, мне некомфортно.
– Боишься? – расплылся в ехидной усмешке Ашот.
– Боюсь, – флегматично пожал плечами Коля Грин. – В Академии нас учили тщательно готовиться к общению с ксенотиками. Можно легко вляпаться в конфликт, не зная их традиций, законов и возможностей. Кто знает, что случится, если ты откроешь камеру?
– Да ничего, – отмахнулся Добужанский. – Меня учили тому же, чему и тебя, только ничего из этого пока не пригодилось. Все наши контакты с ксенотиками, будь то ядране, тартарианцы или Вестники, заканчивались войной. Что касается здешних анабиозников, если в камере лежит дракон, она не откроется.
– Всё равно надо дождаться наших командиров.
Добужанский обошёл «надгробие», потыкал пальцем в колечко огоньков на торце.
– Эй, кто там в теремке заснул? Выгляни, поговорим о погоде.
– Дурак! – процедил сквозь зубы Коля. – Ведёшь себя как пятилетний пацан!
Добужанский расхохотался:
– А ты как зануда-препод. Успокойся, парень, здесь всем распоряжается драконья автоматика, мы ей не приказ. Давай лучше вызовем борт, пусть сюда доставят аппаратуру для химфизанализа, гаммаскоп и… – Ксенолог не договорил.
Огоньки на торце камеры завертелись хороводом, раздался тихий треск и шипение. Космолётчики только сейчас заметили, что камера тоже стоит у стены отдельно от остальных, окружённая невысоким валиком, и выглядит чуть больше, чем соседние «надгробия». Мало того, её овевает прохладная воздушная струя, насыщенная озоном.
– Вяленая бастурма! – проговорил Добужанский, отступая.
– Говорил же – не трогай ничего руками! – возмутился Коля.
Крышка камеры начала подниматься, поддерживаемая суставчатым рычагом. Из недр «надгробия» вылетел клуб голубоватого тумана. Запахло аммиаком. Несколько секунд ничего больше не происходило. Крышка встала вертикально и замерла. А потом над краем камеры показалась голова человека с прядкой синих волос над ухом. Затем он мягко встал и посмотрел на замерших в безмерном удивлении космолётчиков.
– Савостьян! – пробормотал Добужанский изумлённо.
– Полковник! – в тон ему отозвался Коля Грин.
Это и в самом деле был полковник Савостьян Серёгин, пропавший два часа назад и до сих пор разыскиваемый спецназовцами Шмелёва. Шлем на его «кексе» был свёрнут, турель «универсала» смотрела в потолок.
– Сава, как ты здесь оказался?! – очнулся Добужанский.
Серёгин не ответил, сбросил ладонью остатки белой пены с головы и плеч, покосился на задранный ствол своего излучателя, выпрыгнул из камеры.
Добужанский хотел было подойти к нему, но остановился, увидев почерневшие, буквально обугленные глаза контрразведчика.
– Савостьян?! Что молчишь? Мы ищем тебя уже больше двух часов!
По-прежнему не говоря ни слова, Серёгин дотронулся до турели с оружием, замер на мгновение, и турель развернула ствол к экспертам.
– Сава, ты что?! – пробормотал Добужанский. – Не шути!
С дула «универсала» слетела струя нагретого – с виду – воздуха, вонзилась в грудь ксенолога, и удар гравитонного солитона унёс его через весь зал к выходу.
Грин вскрикнул.
Ствол излучателя повернулся к формеху ксенолога, начавшему подавать признаки жизни, и разряд поля швырнул «мартышку» вдоль прохода, превращая в своеобразный футбольный мяч.
Ствол глянул на Грина.
Однако Коля уже действовал, проявив неплохую реакцию.
Антиграв кинул его вверх, как миномёт – мину, и гравитонный разряд пролетел под ним. Очевидно, Серёгин стрелял в ручном режиме, не используя комплекс компьютерного целеуказания, иначе «универсал» не промазал бы. Правда, ответить тем же Коля не догадался, не обладая необходимым опытом такого рода противодействий. Участвовать в боях с коллегами ему ещё не приходилось. Поэтому, не думая о сопротивлении, забыв о судьбе Добужанского, он поманеврировал по залу, прячась за «шоколадными конфетами», надеясь выбраться из помещения, и разряд ему достался всего один – когда он рванулся к проёму люка. Гравитонный всплеск буквально вынес его в коридор как ветер пушинку, где он сбил с ног приближавшихся к залу космолётчиков.
Упавший на пол Шмелёв жестом приказал идущему рядом лейтенанту Карпичу на люк, бросаясь к Грину:
– Коля, очнись!
– Там… Серёгин… – прошептал ксенолог сквозь кровавую пену на губах, теряя сознание.
Карпич в этот момент подскочил к люку, собираясь прыгнуть в него, но крик полковника его остановил:
– Дима, ВВУ!
Лейтенант отреагировал моментально, зарастив шлем и включая комплекс защиты «кекса». Шмелёв сделал то же самое.
Однако прошло несколько секунд, из зала никто не появился, и контрразведчики, общаясь мысленно, используя навыки оперативных связок и подстраховывая друг друга, проскочили в зал.
Их встретили тишина и отсутствие какого-либо движения.
Добужанский лежал не шевелясь слева, у стены зала. В момент гравитационного разряда его защитный контур был отключён, и мощный удар сродни удару копра по свае едва не
