Смерть приходит к каждому - Бред Сумасшедший
— Теперь подвал.
— Да. Да. Я помню.
Если бы не экран телефона, я бы его и не заметил. Через челюсть прямо в мозг. Телефон падает на пол, разрываясь легким эхом, но это эхо кажется таким громким в этой кромешной темноте и тишине. Думаю, прихожан здесь ещё долго не будет. Кровь с подбородка стекает вниз по галстуку, и белоснежная рубашка становится тёмно-алой. Тело падает. Что ж. Пора за главным злодеем.
Лестница в подвал освещается довольно тускло, а вот в самом подвале горит свет.
— Или он любит спать со светом Божьим, или он проснулся.
— Уже не важно.
— Молот? Серьезно? Сейчас это лишнее. Лучше поскорее закончить.
— Здесь Я всё решаю.
— Ну, как знаешь.
А вот и это вонючее, грязное чудовище! Жирная мразь с огромным животом, смотрит на меня своими свинячьими глазками! Уже проснулся, ну да ладно, сюрприз не удался. Какая жалость.
— Here I am.
— Ах ты тварь! Как ты посмел явиться в дом Господень?
— А Бог сам меня отправил, ведь ты прелюбодействуешь в его обители.
— Да как ты смеешь? ОХРАНА! ОХРАНА!
— Охрана тебе не поможет.
— Ты сдохнешь как псина! Фашист!
— Серьёзно? Ты думаешь, смерть боится умереть? Глупец!
— Побойся Бога! Не будет тебе прощения! Изыди, слуга Сатаны!
— Сначала мне казалось, что Бог никогда не создаст Ад. Ну, зачем самому милосердному существу во Вселенной издеваться над своими творениями, пусть и такими глупыми? Но теперь я вижу. Ад создан для таких, как ты, и он здесь, на земле. А я. Я буду в нём править!
Развалился на полу, жирная мразь. Споткнулся, пока пятился.
— Ха-ха-ха, и всё же. Всё же ты человек! А значит…
Держи ответочку за свои прегрешения.
— А-А-А-А-А-а-а-а-а-а-а-а-а…
Молот довольно большой и тяжёлый. Вес ничего не значит, когда я в этом облике. Его удары так сильны, что сотрясают, кажется, всю церковь. Ногу раздробило в клочья. Его жирное тело уже вибрирует от страха и боли.
— Я куплю твоих сторонников и обращу в дерьмо. А-А-А-А-а-а-а… Я куплю твой дом и сожгу его. Ты пожалеешь, что родился, мразь! Ты не жилец!
— Значит, в грехах не покаешься?
— Пошёл ты на…
Молот пошёл!
— А-А-а-а-а-а-а-а…
Ещё одна нога раздроблена в клочья. Кровища хлещет, смешиваясь с жиром, кости торчат из мяса. От удара та самая потайная дверь развалилась и клочками упала внутрь. Внутри, хоть и выключен свет, всё равно видно деньги, золото, серебро. Боги опять не соврали, и хоть они и не боги в глобальном смысле, но их технологии впечатляют.
— Шорохи! Охрана рядом. Нам пора, заканчиваем и сваливаем!
— Что ж. Ад сегодня пуст, все бесы здесь!
Это жирное тело уже парализовало от боли. Боится и пискнуть. Ты достоин мучиться подольше, но уже нет на тебя времени. Удар в голову гигантским молотом разнес в щепки рядом стоящий стол и половину его тела. Кровища разлетелась в разные стороны, залив кровью почти всё.
— Уходим!
Как странно видеть их лица. Лица здоровенных мужиков с обосравшимися глазами. Они все профессионалы, это заметно. Каждое их движение отточено, двигаются очень четко, и даже страх перед смертью не мешает им. Град пуль сыпется на меня, пытаясь разорвать моё тело в клочья. Да, они не наносят мне вреда, но боль от каждой я всё же чувствую, и это замедляет меня. Хорошо, что пули у них не бесконечны, и вот они уже стреляют всё медленнее и медленнее. У них точно есть еще пара магазинов, но это не важно. Действуй, молот!
Быстрым движением добираемся до ближайшего и ударом молота в грудь отправляем его в стену, раскидывая деревянную утварь. Иконы падают со стен, и пыль разлетается по всему помещению. Залитая слабым светом, она создает довольно красивую картину.
Не время наслаждаться видом, надо взять оружие поудобней и закончить с этим. Меч, да, меч подойдёт. Наши друзья уже перезарядились и продолжают судорожно отступать, постоянно стреляя. Шума мы подняли, конечно, немало. Телепортируюсь одному за спину и бью в спину.
Оу, у вас там броня. Что ж, придется рубить бошки. Он уворачивается от одного удара, от второго, пытаясь найти, чем заблокировать удар. Тогда бьём по ногам. От боли он падает на колени и тут же лишается головы. Следом другие. Телепортация — убийство, телепортация — и сразу по шее. Даже если и успевают повернуться, то увернуться уже нет. Осталась буквально парочка паразитов. Опять за спину, удар — мимо. Он присел, даже не поворачиваясь. Опять тянут время! Меня это бесит! Удар сверху, опять мимо. Он перекатился в сторону и тут же встал и обернулся. Но меч уже летит ему в горло, не увернулся и поперхнулся. Итак, последний. Судорожно стоит и тычет на спусковой крючок, но пули уже не летят, они закончились. Видимо, и вы подвержены страху. Спокойно подхожу и отрубаю башку. Скованный страхом, он уже ничего не может сделать.
Похоже, это всё. В церкви гигантский погром. Пыль витает в воздухе. Пора уходить, мы изрядно нашумели.
— Стой. Проверь первого, которого молотом ударили!
— Ты думаешь, он жив?
— У них была броня, она смягчила удар.
Приходится пройтись, чтобы увидеть его. Он сидит на том же месте и не издаёт и звука. Хотел отсидеться, спрятаться, чтобы выжить. Какой умный мальчик. Завидев меня, его взгляд сразу поменялся. Страх перерос в ненависть, глаза налились кровью. Сидит, смотрит на меня. Он точно что-то приготовил.
— Ну, что же ты? Давай! Давай! Убей меня! Ты просто убийца!
— Ты тоже. Разве не так?
Взмах меча и… И тело, которое казалось раненым, подскакивает и быстрым движением с помощью заранее подготовленного ремня парирует удар и вырывает меч у меня из рук.
— И всё же. Ты всего лишь человек.
— Нет. Просто смерть тоже подчиняется законам физики.
Что ж, попробуем серп. Взмах — и ремень благополучно разрезан надвое. Вояка пятится назад, его движения скованны. Удар молотом не прошёл бесследно.
— Ты тварь! В тебе не осталось ничего человеческого. Сколько уже погибло? Скольких еще ждёт смерть?
— Всех! Всех до одного.
— Почему? Почему ты делаешь это? Зачем? В тебе нет ни грамма чести…
— О-о. Солдатики, звери, что воют о чести. Я делаю это, потому что никто другой не сможет. Потому что вы никчёмны. Вы ничто! Вы все ничто! Вы подчиняетесь системе. Хочешь сказать, ты не знал, чем занимался этот поп? Хочешь сказать, ты чист? Ты не убивал? Я вижу все твои грехи, как ты воевал, как ты убивал. А кого? Кого ты убивал? Других таких же, как и ты,
