Сохранить себя (СИ) - Митрохин Василий

Наши шаги поднимали клубы пыли, а ветер, свободно носившийся вокруг, изредка приносил обрывки воя, а также звуки выстрелов.

Страшно было здесь. Жутко. И тоскливо. Каким бы не был наш городок, но он был наш. Еще вчера. Но сегодня кто-то отобрал его у нас, одновременно украв наши жизни. И за это стоило мстить. Но сначала нужно было разобраться до конца, что все-таки происходит.

— Движение справа! — неожиданно воскликнул один из долговцев. Я мгновенно повернулся в ту сторону, куда указывал долговец. Никого. Только ветер игрался с серой дорожной пылью.

— Слева! — заорал еще один долговец, прикрывавший нас с левого фланга и выстрелил несколькими очередями.

— Что за херня? — у Нат мгновенно появился в руках автомат.

— Не знаю! — ответил ей Коба.

— Сзади! — несколько очередей выбили из ближайшего от нас дома пыль.

Я повернулся назад и наконец увидел того, кто решил поиграть с квадом долговцев и нами. Всего на один краткий миг увидел-то, но и этого мне хватило, чтобы его узнать.

— Лепила! — схватил я Нат за плечо.

— Кто это такой? — спросил меня Коба.

— Наш недавний знакомый, — поморщившись, за меня ответила Нат.

— И вам лучше с ним не знакомиться, — продолжил я.

— Это точно он? — спросила меня Нат.

— Сомнений нет. Сама взгляни. Борис Борисыч! — ответил я, указывая на появившегося из стелс-режима кровососа.

— Сука! — выдохнула Нат, а потом внезапно заорала во весь голос: — В круг, в круг, блять! Стрелять на слух!

Борису Борисовичу эти крики видно не понравились, он возмущенно приподнял свои ротовые щупальца, весь скривился и исчез.

Долговцам — респект и уважуха. Похер, что ими вдруг может покомандовать какая-то деваха. Команду Нат они выполнили так, словно им приказывает если не Коба, то отец-командир всего “Долга”, их пресловутый генерал.

Круг вокруг меня и Нат образовался мгновенно. Мы тоже чинно не стояли. По крайней мере, Нат. Я же слегка затупил. Слишком яркими были воспоминания о последней нашей встрече с Борисом Борисовичем. Аж послышалось, как вновь заскрипели переломанные ребра, да хлюпающее перешептывание ротовых щупалец у моей шеи. Хорошо хоть, что я просто вздрогнул и покрепче перехватил пистолет, а не завизжал, как девчонка. Хотя очень хотелось. А еще больше хотелось драпать куда подальше. Но из круга квада было не выйти, не скрыться…

Пара секунд ожидания. Томительных, страшных, но одновременно бодрящих. А потом…

— На девять часов!

— На пять!

— Шустрый, сука! Не разрывать круг!

— Работаем по секторам, парни! Работаем, работаем спокойно!

— На два часа… Ах ты же в душу бога, мать-пере… — знакомый рев, мгновенно прерванный не менее знакомым хлюпаньем, перебил крик одного из долговцев и я мгновенно развернулся в ту сторону.

Выстрел… Пистолет в моей руке дернулся, в шкуре кровососа на спине появилась дырка, из которой струйкой выбилась темно-бурая кровь… А Борису Борисовичу хоть бы хны. Он кушать изволит. Держит в своих огромных лапищах трепыхающегося долговца и аккуратненько так присосался к шее парня.

Спустя мгновение Борису Борисовичу стало вовсе не пофиг на нас. Меня поддержали огнем все долговцы и Нат. Пять стволов, не считая мою пукалку — это всегда грозная сила. Борису Борисовичу пришлось не сладко. Как только пули коснулись его могучего тела, он взревел, отбросил в сторону пожеванного долговца, попробовал перейти в стелс-режим, а когда не получилось, просто драпанул. При этом умудрился разбросать нас по сторонам. Да так, что у одного из долговцев берц соскочил с ноги.

— Ёшкин кот! Силен, образина! — рявкнул Коба, поднимаясь с земли и взглядом отыскивая свою обувь — это он умудрился ее потерять после столкновения с кровососом.

Борис Борисович тем временем метнулся за угол ближайшего из домов, порычал там гневно, а потом неожиданно ринулся обратно в нашу сторону. Наверное, надеялся на то, что мы слегка потерялись. Отчасти это было так, только не совсем. Четверо стволов из шести встретили кровососа. Это ему не понравилось, но сделать он ничего не мог. Залп из стольких стволов сработал как таран. Бориса Борисовича отшвырнуло назад и бросило на землю. Он заревел, но теперь уже не гневно, а как-то жалобно, словно котенок, которого бросили хозяева помирать на помойку.

— За что вы так зверюшку?! — раздался знакомый нам с Нат голос и на поле боя из тени здания вступил Лепила.

— Кто такой? — долговцы шутить плохо умеют и на любую угрозу привыкли отвечать жестко. Сначала стреляй, потом думай — такая тактика в Зоне многим сталкерам жизнь спасла.

— Мы его знаем, — на вопрос Кобы отозвалась Нат. — Лепила, хозяин вот этого, — она указала на Бориса Борисовича, что возник рядом с Лепилой.

— Хозяин? — удивленно протянул Коба, повернувшись к Нат.

— Да, это мой питомец, — усмехнулся Лепила. — Борис Борисович его зовут. А меня, как сказала барышня, Лепилой кличут. Только я не доктор, если что. И у меня, господа долговцы, к вам нет претензий. А вот к ним, — он указал на меня и Нат. — есть. И немалые. Они Бориса Борисовича второй уже раз терроризируют.

— Ха. А на мой взгляд это ты своего ручного кровососа на них натравливаешь. И у нас тоже есть к тебе предъява. Твой питомец моего бойца чуть не задрал.

— Возмещу ущерб. Только вы мне этих двух отдадите. Договорились?

— Не согласен, — покачал головой Коба. — Они идут с нами. Их пригласил генерал. Хочешь поспорить с “Долгом”?

— Ни с кем я ссориться не собираюсь. Отдадите мне этих двух и я уйду. Нет — тогда останетесь здесь. Все. Мертвые.

— Ответ — отрицательный, — усмехнулась Нат и вскинув автомат, дала одиночный выстрел.

Посредине лба Лепилы расцвела маленькая багровая розочка, а его затылок и часть мозга украсили стену дома. Нат тихонько сглотнула, долговцы шумно выдохнули, пародируя Дарт Вейдера, а я едва не блеванул. Чего-чего, а такого расклада я вообще не ожидал. Да и долговцы, как мне показалось, тоже.

Но самым удивительным образом повел себя тот, от кого мы вовсе не ожидали. Наши — долговцев, меня и Нат — действия после выстрела моей партнерши были предсказуемы. Мы сталкеры, но еще мы все-таки люди. А вот Борис Борисович вместо того, чтобы кинуться на нас и отомстить за своего хозяина, сделал нечто другое. Он взревел, но не горестно, а как-то ликующе и, тут же перейдя в стелс-режим, куда-то умчался.

— Охренеть, — тихо произнесла Нат.

— Ага. Надеюсь, мы с ним больше не встретимся, — сказал я, потом посмотрел на Нат. — Скажи мне, Нат, что это сейчас вообще было? На кой хер ты грохнула Лепилу?

— Только не доебывайся до меня с моральными ценностями и общечеловеческими заповедями, — с едва заметной горечью усмехнулась Нат. — Монки, я не знаю, зачем я его убила. Просто включила интуицию.

— Шикарный ответ! — засмеялся вдруг Коба. — Слушай, а твоя интуиция не подскажет перестрелять меня со всем квадом?

— Посмотрим на ваше поведение, — повернулась к нему Нат. — Монки, прости, но Лепила давно перестал быть человеком. Его и сталкером не назовешь. Он бы позволил своему ручному кровососу сожрать нас всех…

— Знаешь, когда я также свихнусь, пусть меня съест Джерри, ладно? — проворчал я, перебив Нат. — Это лучше, чем ты меня застрелишь как какого-то мутанта.

— Джерри? Что еще за Джерри? — спросил Коба.

— Мой тушкан, — ответил я, не задумываясь. А потом вспомнил, с кем разговариваю. Любое порождение Зоны, мутант или сталкер, аномалия или артефакт для “Долга” подлежали уничтожению. И мой тушкан Джерри тоже. Они с нами-то сотрудничали только потому, что мы понадобились на какой-то хер их генералу. А тут я беспечно рассказываю, что у меня есть ручной мутант…

Нат покрутила пальцем у виска — моих откровений о Джерри она тоже не одобрила. А Коба неожиданно остался спокойным:

— Тушкан, говоришь? Небось мышкой обычной был, да?

— Ну да, белой мышью. Он и Морти. Только Морти я убил. Случайно. А ты откуда знаешь про мышей?

— Видели, как они превращаются в тушканов, — ответил за Кобу один из долговцев.