Юрий Погуляй - Компас черного капитана
- Бежим! - тут же выкрикнул Фарри и бросился прочь, а я замешкался, и уже в следующий миг оказался зажатым в медвежьи объятья воина. Второй солдат кинулся вдогонку за моим приятелем, но Фарри, заметив, что меня сцапали, остановился сам.
- Значит, пропуска нет, - резонно заметил держащий меня стражник. - Пойдем на пост.
Понурый Фарри, которого за предплечье крепко держал второй верзила, поднял на меня обиженный взгляд, и я прочел в нем осуждение.
Но он мог сбежать один! Мог!
А как бы я поступил на его месте?
- Дети ж совсем, Элай, - сказал тот, кто держал Фарри. Он был без маски, но зато с лохматыми бакенбардами и длинной бородой, спадающей ему на грудь.
- Закон для всех един, - пожал могучими плечами мой пленитель. - Если здесь будет шататься всякая малолетняя шваль, то Трущобы покажутся раем.
Он грубо толкнул меня, и мы побрели вдоль лотков обратно. Я чувствовал на себе взгляды торговцев, любопытствующие и недовольные, равнодушные и сочувствующие.
- Мда, Элай, - пробурчал сердобольный бородач. - Работка у нас еще та… Да?
- Ланс, скажи спасибо, что у нас она есть, - ответил его товарищ.
Ноги стали ватными, хотелось повиснуть на руке верзилы и пусть он тащит меня сам. Но я покорно шел, опустив голову и пытаясь представить, что нас теперь ждет. Железные леса? Может, все не так плохо, думал я. Может, случится чудо. Свободную руку я, уже не скрываясь, сунул подмышку, согревая хотя бы ее. Левую же ломило от мороза, и приходилось постоянно сжимать и разжимать пальцы, чтобы согреться. Противный снег норовил попасть в глаза.
Солдаты мерно вышагивали по ходу между лотков, цепко поглядывая по сторонам, а я корил себя за медлительность. Мы же могли убежать. Могли… А так еще и Фарри из-за меня пострадает. Что же делать?! Может, рассказать им про мертвую женщину? Все равно пропадать.
Но если они решат, что это мы убийцы? Фарри заронил в моей душе и такие сомнения.
- Шарри, ты чего опять натворил! - гневный старческий голос прорезал скрип снега под нашими унтами.
Я поднял голову и увидел торговца овощами. Он в ярости смотрел на Фарри, а в душе его стыл синий страх перед солдатами.
- Что он сделал, солдатики? - обратился старик к ним.
Те только сейчас поняли, с кем разговаривает торговец. Ланс замешкался, а его товарищ с радостным ожиданием посмотрел на своего командира.
- Я тебе что сказал? Где морковь?! А ты, Леви, ты вообще должен был за ним приглядывать. Я тебя для чего нанимал?!
- Старик? - прогудел Ланс. Его хватка чуть ослабла.
- Что они натворили, солдатик?
Мне захотелось заплакать от благодарности. Увидев нас в беде - торговец решился помочь двум бродяжкам. Светлый Бог, как же много в этом мире хороших людей, так я тогда подумал.
- Пропусков нет. А этот и вовсе побежал, - Ланс с интересом посмотрел на старика.
- Так я их только вчера в Трущобах подобрал. Все хорошо, солдатики! Обязательно сегодня оформлю.
Элай уже открыто улыбался, в душе стражника царил праздник. Видимо ему совсем неприятно было отправлять таких, как мы, в жизнь, откуда обратного билета не существует. Из железных лесов не возвращаются прежними.
- Я же говорил, все в порядке.
- Закрывай лавку, старик, - решил, наконец, Ланс. - Пойдешь с нами на пост, я лично прослежу чтобы жетоны им выдали, и чтобы ты за них заплатил. Знаю я вас. Понаберете швали, и каждый грошик бережете. А что если бы мы твоих поганцев сейчас с первым кораблем на запад отослали?
- Ох-ох-ох, - всплеснул руками старик. Поглядел по сторонам:
- Эндар! Эндар! Пригляди за лавкой, пока я с солдатиками прогуляюсь.
- Хорошо, мастер Раск, - крикнул ему молодой парень из палатки напротив.
- Идемте, - повернулся к солдатам старик. - Только не сильно торопитесь, кости у меня уже не те. Да и отпустите сорванцов, что вы вцепились в них, как в бандитов?
Элай с радостью отпустил Фарри. Мигом позже разжалась лапа Ланса.
Когда старик оказался рядом со мною, то буркнул:
- Полмонеты.
Я не удержался от улыбки.
Глава семнадцатая "Теплица Раска и Солнечные Глазки"
Так я стал работником фермы старика Раска. Молодым помощником, с жетоном, позволяющим проходить в Торговый район. На металлической пластине была выдавлена буква Т. Дешевая железка, такую легко можно подделать.
"Видишь, какие мысли у тебя стали появляться? Эд ан Бауди, ты идешь по кривой дорожке. Ты выражаешься как Одноглазый и Эльм, ты думаешь как воришка. Что будет дальше? Не начнет ли восхищать тебя этот проклятый Звездный Головач"
Ферма оказалась неподалеку от входа в Торговый район. Теплица была поменьше, чем у Пухлого Боба. Шаркунов в ней отродясь не видели (сказывалось каменистое дно, сокрытое толщей льдов). То есть, честно говоря, за полмонеты в день (пять грошиков!), плюс еда и ночлег - весьма хороший вариант.
Здесь, в небольшом доме с тремя комнатами мы и поселились. Эльм нашему отъезду даже обрадовался, но предупредил, чтобы мы не вздумали его обманывать. Силач был пьян, но находился в благодушном настроении, наблюдая за тем, как мы собираемся.
Перед нашим уходом он напомнил о компасе и о планах сдать Фарри стражникам, если не увидит в ближайшее время отдачи от своих вложений. Это немного испортило наше настроение, но впереди сверкала новая жизнь, где мы перестанем зависеть от злого калеки. Я смотрел в будущее с радостью. Надвигалась зима, и к концу ее, возможно, мне удастся выплатить свой долг.
Сезон штормов и вьюг, чудовищных буранов и жуткого холода вот-вот должен был накинуться на Снежную Шапку. В такое время жизнь замирает. Корабли засыпают в своих кратерах, команды ждут лучших времен. Капитаны строят планы. Весна начнется с суматохи вокруг Проломов, но до нее еще так далеко.
Кроме старика Раска на ферме жила его внучка, Шэлли. И, Светлый Бог, как же красива она была. Голубоглазая смешливая светловласка, на год старше нас с Фарри. Конечно, сердце мое тогда уже принадлежало Лайле, но это не мешало мне получать немыслимое удовольствие от общения с очаровательной в своей простоте девушкой. Мы вместе работали в теплицах ее деда, и поначалу старика снедали дурные подозрения на наш счет. Это было удивительно, но понятно. Он берег свою внучку, как тепло в хижине. Каждую субботу он посещал храм и там молился обоим богам, да и сам то и дело устраивал нам проповеди во время ужинов. Шэлли улыбалась, слушая старика, я вспоминал явление Темного Бога, а Фарри слушал его очень серьезно, и потому Раск еще больше распалялся в своих речах о чистоте и праведности любого человека.
Это были хорошие ужины. Почти семейные. Снаружи ревели зимние шторма, стекла теплицы то и дело приходилось потуже крепить в пазах, но они все равно дрожали под ударами ветров. Во время работы мы постоянно косились наверх, ожидая, что в любой момент зима ворвется внутрь. Но каждый вечер, в тепле, слушая приглушенный вой бури, я благодарил Светлого и Темного Богов за то, что мне довелось испытать, и за доброту Раска.
Старик, надо сказать, никогда не напоминал о том, как же мы попали на ферму, и Шэлли об этом ничего не знала. Но нашей компании радовалась, как ребенок. Я то и дело ловил ее заинтересованные взгляды, что она бросала то на меня, то на Фарри.
Я повторюсь - она была очень красива, и ее красота причиняла боль и страх старику Раску. Но в конце концов он успокоился, видя, что никто из нас не пытается покуситься на его единственное сокровище.
Наличие двоих работников позволило хозяину теплиц больше времени проводить дома. Фарри, как и хотел, стал возить товар в Торговый район и заменять Раска в его палатке. К работе он, стоит отметить, отнесся серьезно, и старался изо всех сил. В первые дни я очень переживал, как бы ни вернулась его неудачливость. Как бы ни пропал груз, как бы его не ограбили, не рассекретили его наколку на руке. Я помнил, как ему "везло" с другими работами.
Однако Светлый Бог улыбался Фарри. Да и дела старика тут же пошли в гору, так как энергичный мальчик чудом смог выбить место для лавки получше, и теперь перекрикивал зазывал, топчась у грелки и прихлопывая рукавицами. Он постоянно улыбался и людям это нравилось.
Спустя пару недель, после того как мы перебрались в теплицу - я впервые смог выбраться в Трущобы, на представление Лайлы. Несмотря на то, что только туда мне пришлось добираться больше двух часов, по морозу, под ударами зимнего ветра. Но для человека пережившего пургу в осенней пустыне это не казалось чем-то сложным, хотя окажись мы тогда, в походе от Кассин-Онга, в такую погоду - то никогда бы не выбрались. Та пурга была смешной шуткой по сравнению с зимними ураганами.
Сгибаясь от ветра, цепляясь за путевой трос, ведущий вдоль канала, я упорно шел в "Теплый стан", предвкушая теплый вечер. За пазухой у меня грелся крошечный цветок, тщательно прикрытый от холода. Теперь я мог себе позволить такие мелочи. Помня, что Лайла не может оценить красоту цветка, я выбрал Солнечные Глазки, за их простоту и теплый, радостный аромат.
