Алексей Селецкий - Нелюдь
– Да ну тебя! Так я скоро мышей боятся начну!
– И правильно сделаешь. В нашем городе от мышиной лихорадки каждый год кто-нибудь умирает.
– Знаешь что, Саша, зря я за тобой поехала! – Лена встала поперек тропинки и уперла кулаки в бедра. – Так хорошо сидели, праздновали, а теперь хоть из леса беги! Твоя фамилия, случаем, не Кайфоломов?
– Ага, не будешь мирных волков обижать! Кстати, а что праздновали-то? Забыл, понимаешь, спросить, сильно обрадовался, когда тебя увидел. Там что, чей-то день рожденья? Так может, мне и не ходить без приглашения? Невежливо все-таки…
– Правда, обрадовался? – кулаки как-то вяло разжались. – Нет, правда?
– Конечно, – Александр внимательно посмотрел в растерянные глаза. – А почему бы и нет, кстати? Или ты думаешь, что мне твое общество неприятно? Я человек простой, даже не сильно вежливый – поздоровался, узнал новости, пошел по своим делам, и все… Тихо! – он вскинул руку ладонью вперед, словно пытался удержать что-то. Постоял полминуты, прислушался к чему-то. – Теперь,
Лена, мы пойдем очень быстро и очень тихо. Все вопросы чуть позже, а пока – за мной! Не отставай!
Подлесок зашипел, рассержено хлестнул ветками по рюкзаку. Не отставать оказалось не так уж просто. Тем более сложно было не шуметь. Как удавалось проламывающейся впереди пятнистой глыбе не хрустеть сучьями, не трещать кустами и даже почти не шуршать прошлогодней листвой, Лена так и не поняла. Сама она ухитрялась только не ругать подвернувшиеся под ноги коряги и не взвизгивать, когда лицо и руки прихватывали липкие нити паутины. Паутина – это было особенно непонятно и обидно, по всем законам природы ей полагалось остаться на груди и голове того, кто идет первым… Не призрак же он, в самом деле!
Рюкзак внезапно куда-то провалился, и впереди все-таки зашумело. Скрип, глухой удар. Лена едва успела остановиться на краю обрыва. Как ей сначала показалось – отвесного и почти бездонного. Далеко впереди деревья карабкались по другому склону лесного оврага, а возле самых кроссовок вынырнуло рассерженное лицо.
– Не тормози, прыгай сюда! – прохрипел Александр. – Быстро, быстро, вперед! Время теряем!
– Какое время? Куда ты вообще бежишь? – девушка все-таки взглянула под ноги и невольно шагнула назад.
Собственно, обрыва почти не было. Стеночка высотой около метра. Ну, от силы полтора, но не больше. Вот только дальше начинался склон, от вертикального почти не отличающийся. Особенно если смотреть сверху и готовится по нему спускаться. Кое-где за эту осыпающуюся кручу даже ухитрились зацепиться кустики. В некоторых местах даже травы не было – только желтоватые языки щебня и серые лысинки промоин. Лесные верхушки зеленели где-то внизу. Сначала показалось, что дно оврага заросло кустами.
– Я же сказал – вперед, а вопросы потом! Эх, беда с вами… Иди сюда, помогу спуститься.
– Спуска-а… – горло перехватило, и Лена попыталась отшагнуть еще дальше. Не получилось: над обрывом метнулась пятнистая змея, схватила за ногу и дернула. Вторая подхватила чуть ниже поясницы, не дала упасть – точнее, направила это падение в сторону оврага. Ни возмутиться, ни даже вскрикнуть девушка не успела. На мгновение мелькнула подсохшая травинка, торчащая из трещины в глинистой стенке. Сменилась вначале далекими деревьями, потом еще более далеким облаком. В конце концов нос довольно жестко втиснулся в крепко пропахшую лямку рюкзака – и тут же мир зашуршал и взлетел куда-то вверх. Жестко тряхнуло раз, другой, больно провело щекой по шершавой капроновой ленте. Лена отвернулась – и увидела над собой лицо Александра.
Нет, не лицо – маску. Голову статуи. Скульптура «Чингачгук на тропе войны». Только глаза шевелятся – туда-сюда, влево-вправо, вверх-вниз. Больше всего, конечно же, вниз, но не под ноги, а куда-то дальше. При очередном толчке вся композиция чуть развернулась, и Лена увидела стремительно несущийся вверх склон – скачками, рывками, еще и влево-вправо покачивается. Затошнило. Лучше закрыть глаза. Не так страшно. Особенно если забыть про вершины деревьев глубоко внизу – впрочем, уже наверняка ближе, намного ближе. А если этот идиот подвернет ногу или поскользнется?!
Толчки участились, что-то ударило по ноге, по спине, обожгло шею. Мир качнулся еще пару раз и остановился.
– Можете открывать глаза, барышня, – как сквозь вату услышала Лена. Тут же ее перевернули, перехватили и наконец-то поставили на ноги. – Первое время рекомендую все-таки придерживаться за меня.
– Не дождешься! – собственный голос прозвучал тоже как-то
глухо. Сглотнула, и тут же в ушах щелкнуло, вокруг зашумели ветки и запищали птичьи голоса. – Пусти!
– Пожалуйста! – жесткие руки разжались. Однако идти самостоятельно не получилось: стоило взглянуть на деревья и тропинку под ногами, как земля еще раз качнулась, и все-таки пришлось ухватиться за пятнистый рукав. Лена подняла глаза, оценила высоту залитого солнцем склона и вцепилась еще крепче.
– Ты что, с дуба рухнул? – получилось не сердито, а скорее жалобно. – Шли себе, все нормально… Кабанов испугался?
– Ну, во-первых, не с дуба, а во-он оттуда! – Александр показал рукой на кромку обрыва. Почему-то не над головой, а гораздо левее. – Во-вторых, мы все-таки не рухнули, а спустились.
Быстро, но аккуратно. В-третьих, кабан – не самое опасное животное в этом лесу. Представители вида «хомо сапиенс» могут устроить гораздо больше неприятностей. Ты кому-нибудь говорила, что идешь меня встречать?
– Да всем, кто спрашивал! И что в этом такого?
– Какой дорогой мы пойдем, кто мог знать?
– Н-не помню… Никто, наверное. Я и сама думала, что мы на трамвае подъедем, с той стороны ближе. А в чем дело-то?
– Дело в том, что нашлись люди, которым очень не хотелось меня сегодня видеть в теплой праздничной компании. Настолько не хотелось, что они мне решили это объяснить прямо в лесу. Если совсем коротко и без шуток, нас искали, шли навстречу. Меня хотели убить, это хорошо чувствовалось. Тебя – не знаю, но свидетели таким людям обычно ни к чему. Прикопали бы где-нибудь или просто в этот же овраг скинули. Доступно объясняю? Все, обдумывать будешь на ходу, и так долго на виду маячим. Могут заметить, если к склону присмотрятся, я там наследил здорово. Пошли.
– И куда мы теперь? К тебе? Или в милицию?
– Тогда уж сразу к психиатру. Угадай, куда нас пошлют менты, с учетом всех наших доказательств, – снова качнулся рюкзак, устраиваясь на спине поудобнее. – Идти можешь, голова больше не кружится?
– Вроде нет.
– Тогда за мной. Не отставай, но и вплотную не держись, чтобы ветки не хлестали. На месте поговорим. Тут в общем-то недалеко, прогуляемся перед ужином.
Дальнейшее на прогулку походило примерно так же, как собака Баскервилей – на болонку. Александр лез наискось вверх по какому-то склону, нырял под кусты, снова спускался в овраг… Минут через десять Лена перестала обращать внимание на паутину. Чуть позже – насколько, определить она уже не могла – перестали мешать даже хлещущие по лицу ветки. Просто лес расплылся дурным сном, из которого нужно выбраться, но никак не получается – с каждым шагом ноги все больше вязнут в земле… Долго, мучительно долго выбирались наверх. Александр дал отдышаться, хрипло каркнул: «Вперед!» – и опять повел вниз, по какой-то звериной тропе, словно нарочно нырявшей под огромные кусты. До дна оврага на этот раз не дошли. В очередных – каких по счету?! – зарослях нашлось что-то вроде полянки. Промятый в гибких прутьях овал: три шага вдоль, два поперек. И дубовые ветки – крышей.
– Привал. Здесь можно и поговорить, – рюкзак плавно скользнул с плеча под куст. – Пить хочешь?
Сил хватило только на кивок. И на то, чтобы не выронить
здоровенную флягу в матерчатом чехле – пластиковую, белую,
наполненную чем-то тепловатым. В нос ударил горький травяной
запах.
– Ты пей, пей. Вот увидишь, сразу полегчает!
Глоток чуть не застрял в горле – попробовал выскочить обратно, но испугался сурового взгляда Александра и начал пробиваться поглубже. Наконец шершавый комок упал в желудок, подпрыгнул там, перекатился и затих. Второй прошел гораздо легче, а потом отвратительное пойло как-то сразу утратило и запах, и вкус. Даже прохладнее стало.
– Теперь прислоняйся к рюкзаку и отдыхай. Хочешь, могу пенку развернуть, ляжешь. Ноги не болят с непривычки?
– Н-не знаю. Я их вообще не чувствую. Ой!
– Вот видишь, и чувствительность вернулась… Садись, не стесняйся. Через час танцевать сможешь. У вас там вроде бы праздник намечался – ты так и не рассказала, по какому поводу и что в программе.
– Праздник как праздник. Летний солнцеворот, купальская ночь – не слышал, что ли? – говорить не хотелось. Хотелось спать. – Потом его еще начали Ивановым днем называть. Ивана Купала.
– Погоди, так ведь до Иванова дня еще две недели! – Александр шумно плюхнулся под куст на другой стороне полянки, зажмурился. – И вообще, какое отношение имеет ихний Иоанн Предтеча к нашему Древнему Народу?
