Алексей Калугин - Время лживой луны
– Нет! – недовольно махнул рукой дед. – Не утонули! А оказались по другую его сторону. Как в зеркальном отражении. Понял?
– Нет, – честно признался Ерохин.
– Это иная сторона реальности, – ровным, необычайно спокойным голосом произнесла Тарья.
– Вот! – тут же указал на нее пальцем дед. – Она поняла!
– А ты-то сам что тут делаешь? – подозрительно посмотрел на старика Портной. – На кой тебе-то иная сторона реальности?
– Так я ж только в ней и существую, – усмехнулся дед. – Такая, понимаешь, специфика.
– И давно ты тут?
– Да сколько себя помню.
– И на другую сторону не выглядываешь?
– Да отчего ж, случается.
– А как вас зовут, дедушка? – встрял с совершенно неуместным вопросом Дергачев.
– А так и зовут, родимый, – заулыбался в ответ старик. – Болотным Дедушкой.
– Болотным Дедушкой?
– Ну да. Те, что по ту сторону реальности обитают, так меня называют. Не скажу, чтобы это имя мне очень уж нравилось. Но, по большому счету, мне все равно. Те, что там, внизу, отживут свой век, и на смену им придут другие. И они дадут мне новое имя. И так будет продолжаться века. До тех пор пока кто-то не вспомнит мое истинное, древнее имя.
– И что ж это за имя?
– Ага, так я тебе и сказал! Сам догадайся!
Портной оценивающе посмотрел на деда, с досадой языком цокнул и разочарованно головой покачал.
– Что? – вскинул голову старик.
– Да, по-моему, отец, ты нам тут очки втираешь.
– Что? – повторил дед, теперь уже с совершенно иной интонацией. – Что ты хочешь этим сказать?
– Да не похож ты на Болотного Дедушку.
– Это почему же не похож?
– Да потому что местные, что, по твоим словам, сейчас у нас под ногами находятся, грозились нас этому самому Болотному Дедушке скормить.
– Ну?
– Да не тянешь ты на каннибала, отец. Извини уж…
– Чи-и-иво-о-о? – медленно, нараспев протянул, поднимаясь на ноги, старик.
И по мере того как фигура его сантиметр за сантиметром росла вверх, вся дедова сущность приобретала удивительную силу и мощь. Он оказался высок, плечист, крепок, силен и уверен в себе. А может быть, только казался таким. Потому что внешне он по-прежнему оставался старым, сморщенным дедом… Или только казался таким?..
И вдруг будто ветряной шквал – холодный, режущий, словно бритва, пропитанный влагой и пахнущий морской солью и водорослями, – хлестнул по лицам бойцов, заставив на несколько секунд закрыть глаза. А когда они снова обрели способность видеть, дед стоял на верхней ступеньке лестницы, широко расставив ноги и раскинув в стороны руки с растопыренными пальцами. Между которыми были натянуты тугие перепонки. Он разинул рот – нет, не рот это был, а пасть, растягивающаяся до устрашающих размеров, с острыми, загнутыми, будто у кабана, клыками, торчащими по углам, – и издал рев, в котором не было ничего человеческого. От которого кровь стыла в жилах, лопались барабанные перепонки, а глазные яблоки, казалось, готовы были вывалиться из глазниц. Но, как оказалось, это было еще не самое страшное. В следующую секунду из-за спины чудовищного существа выскользнули толстые, длинные, мускулистые щупальца, покрытые разводами в сине-зеленых кислотных тонах. Их оказалось так много, что невозможно было сосчитать. Казалось, они способны опутать весь мир, забраться в любой, самый потаенный уголок. Одно из щупалец метнулось вниз, вонзилось в слой сырого грунта у самых ног Дергачева, заскользило, извиваясь, уходя все глубже и глубже в землю. И вдруг одним рывком оказалось вырвано назад. Гибкий, уплощенный конец щупальца обвивал пустую консервную банку из-под ветчины.
– Видали, что творят, – с обидой произнес дед. – Кидают в воду всякую дрянь!
Щупальце взлетело высоко вверх и зашвырнуло банку далеко за дом.
Дед снова сел на ступеньку. И приобрел вполне благообразный вид. Вот только щупальца, все еще извивающиеся у него за спиной, несколько смазывали впечатление.
– Вы там у себя, – дед постучал согнутым щупальцем по земле, – совершенно не думаете об экологии. Что, я по своей воле сюда перебрался? Какое там! Выжили меня с насиженных мест! Два разлива нефти за один год, авария танкера, перевозящего серу, и незаконный сброс черт-те знает каких токсичных отходов. Такое даже я вынести не в состоянии. Ладно, думал, здесь-то будет тишь да гладь да божья благодать. Все же реликтовые болота, природный заказник, охраняемая территория… Нет, и здесь уже природу засорять начали! Ведут себя на болоте все равно как у себя в сортире!
– Мы так никогда не поступаем, – на вский случай поспешил заверить Болотного Дедушку Ерохин.
– Да будет врать-то, – недоверчиво вздохнул дед. – Все вы, люди, одинаковые. Вас от самих же себя уберечь можно, только если в вечном страхе держать! При Древних так было! При Новых – тоже… вроде того. Хотя их-то уже в самом начале коррупция подъедать начала. А потом и вовсе с потрохами проглотило. Вот и пришли… К чему? Веры – нет. Страха – нет. Ответственности – никакой. Ну, так ответьте мне, на чем мир держится?
Старик выжидающе посмотрел на Портного. Михаил смущенно пожал плечами. Болотный Дедушка перевел вопрошающий взгляд на Дергачева.
– На личной сознательности каждого! – браво отрапортовал боец.
– А! – махнул на него рукой странный старик и перевел взгляд на Ерохина.
– На любви? – предположил тот.
Старик задумчиво поскреб ногтями покрытую седой щетиной щеку.
– Уточни!
– Ну… Возлюби ближнего своего… – заунывно пропел Ерохин.
– Все! – поморщившись, махнул на него рукой дед. – Хватит! Не то!.. А ты? – кивнул он на Тарью. – Что скажешь?
– Я лучше промолчу, – мило улыбнулась девушка.
– Ну, как знаешь, – не стал настаивать Болотный Дедушка. И вдруг подмигнул Тарье. – Nevermore?
– Да вроде того, – ответила та.
– Так на чем же тогда? – спросил Портной.
– Что? – непонимающе глянул на него старик.
– На чем мир держится?
– Так на мне же! – согнутым щупальцем дед ударил себя в грудь. – На мне! И на том, другом, пришествия которого все уже давно ждут.
Портной озадаченно сдвинул брови. Честно признаться, из того, что говорил старик, он ровным счетом ничего не понял. Да и не до того ему было. Беседу со стариком Портной поддерживал лишь для порядка. При этом он сосредоточенно думал о том, как бы деликатно и незаметно свалить куда подальше. Общество Болотного Дедушки не сказать чтобы тяготило его, но вот чувство опасности не давало покоя. Михаил почему-то сразу решил, что стрелять в старика бессмысленно. Бежать – тоже глупо. Он их своими щупальцами откуда хочешь достанет. Что же остается? Вежливо распрощаться, сославшись на занятость, пообещать при случае непременно снова заглянуть и отправиться восвояси? Можно, конечно, попробовать. Дед вроде бы благодушно настроен. Если бы не эта банка из-под ветчины… Какой урод ее в воду кинул?
– Так на чем мы остановились-то? – пощелкал пальцами старик.
– А?.. – оторвавшись от собственных мыслей, растерянно посмотрел на него Портной.
– Ты! – дед протянул извивающееся сине-зеленое щупальце и легонько ткнул им Портного в грудь. – Ты говорил, что не похож я на Болотного Дедушку!
– Был не прав! – совершенно искренне признал свою ошибку Михаил.
– И все? – хитро прищурился щупальцерукий старик.
– Приношу самое искреннее извинение.
– Не то! – махнул щупальцем дед.
– Что же тогда? – вконец растерялся Портной.
– Имя!
– Чье имя?
– Мое!
– Болотным Дедушкой тебя называют, – ответил Портной и на всякий случай быстро добавил: – Ты сам так сказал!
– Ох, ну и тяжко же с вашим братом…
Молниеносным движением дед сунул щупальце под крыльцо и вытащил оттуда мокрого, облепленного ряской Петровича. Махнув щупальцем, старик кинул Синеглаза на траву. Тот, похоже, еще не понял, что с ним произошло – сидел, тер глаза и водой отплевывался.
– Петрович! – кинулся к нему Дергачев. – Ты как?
– А, нормально, – махнул рукой Петрович и наконец-то посмотрел по сторонам осмысленным взглядом. – Где это мы?
– По другую сторону Облонских болот, – ответил Дергачев. – В смысле, под ними. Хотя на самом деле они сейчас под нами.
– А, понятно, – Петрович, казалось, ничуть не удивился. Он поднялся на ноги и принялся руками отжимать мокрую одежду. – А остальные где?
– Остальные? – Дергачев вопросительно посмотрел на Портного.
– А в самом деле, где остальные? – Портной отпасовал вопрос Дергачева Болотному Дедушке.
Старик усмехнулся и выдернул из-под крыльца Пущина. Такого же мокрого и облепленного ряской, как и Петрович.
– Здоров! – гаркнул, хлопнувшись на сухую траву, Пущин.
– В каком это смысле? – заинтересованно подался вперед Болотный Дедушка.
– Во всех сразу! – ответил Пущин.
Он сел, стянул с ноги ботинок и вылил из него воду. Затем то же самое проделал со вторым.
Тем временем Болотный Дедушка запустил под крыльцо сразу пять щупалец и с сосредоточенным видом принялся шарить там, будто потерял чего.
