Илья Тё - Дело Господа Бога
Мир вспыхнул вокруг нее разнообразием символов, соединенных единой паутиной. Каждый прибор и каждый компьютер и уж тем более — каждый человек, носитель неотъемлемого нейроразъема виделись ей сквозь стены, прямо в мозгу, чёткими виртуальными силуэтами.
Управлять этой фантастической игрой оказалось удивительно легко.
Сначала фигуры с шунтами различались… В первые минуты, когда Катрина, стоя над растерзанным телом первого охранника и агнатки, осваивалась с этим новым зрением, зеленым светились только фигурки рабов, а красным — все когнаты.
«Глупость, — мелькнуло в голове, как будто сквозь сон. — Какая разница, кто тут когнат, а кто Раб? Важно лишь — вооружен ли он». И вместе с мыслью, как часто бывает во сне, изображение трансформировалось само, потакая ее едва сформированному желанию! Зелеными стали все суетящиеся в ИЦе фигурки, а красным — только оружие И ярко-синим, с белым сиянием, отражающимся от кожи, зажглась она сама.
Было странно видеть свой путь одновременно глазами и в то же время — словно со стороны на объемном экране компьютерного монитора, а лучше сказать — в голограмме, в объеме, со всех сторон, сквозь стены и сквозь потолок. Мелькнула мысль: «А почему не кружится голова? Ведь должна бы, твою мать, дезориентация полная!» Но, отбросив мысль как неуместную, Катрина только крепче сжала бластер и полетела вперед.
Вот он, стадион-сад. Широкая дверь, остекленное КПП, за столом сидит еще один охранник. Мощный когнат — косая сажень в плечах, форма обтекает могучее тело, как упаковочный полиэтилен, фуражка сдвинута, для крутости, почти на глаза. Взгляд опущен вниз, он что-то читает.
Быстро, безумно, бездумно, в полной, оглушающей тишине, прерываемой только тихим зудением галогеновых ламп, ее палец вдавил спусковую кнопку.
Огромный охранник рухнул, не отрываясь от сжатого в руках глянцевого журнала. От выстрела стекло его кабинки брызнуло в стороны каплями плавленного стекла, а голова скатилась на подушку кресла.
Зло усмехнувшись, Кэти двинулась дальше.
Голубые линии трехмерного изображения смещались все время. Какие-то фигуры на этом макете сидели или лежали неподвижно. Какие-то быстро следуют из одной части ИЦа в другую…
И вдруг Катрина увидела собственный рабский сектор, разбитый на маленькие комнатки, в которых сидели, лежали и шли… ее одноклассницы. Над головами фигурок светились коды и имена их шунтов. Изображение сдвинулось чуть правее, еще правее, и вот, в столовой класса, за их обычным столиком она увидела Мерелин, Лилит и Роксану. Вернее, их силуэты, сотканные из опутывавших тела электронных нитей, надписями имен и кодов над головой.
Встряхнув волосами, Кэти устремилась туда. Ноги сами несли её вперед по извилистым коридорам центра, алая линия путеуказателя петляла меж стен.
Часть сознания старого воина Катилины все еще оставалась с агнаткой. В первые минуты Кэти казалось, что она движется хаотично, совершенно не задумываясь над направлением бегства. Однако вскоре девушка поняла, что ноги несут ее по определенному плану, ориентируясь то ли на солдатские инстинкты легата, то ли на собственную интуицию. Маршрут был четок и прагматичен. Ледяная логика свихнувшегося подсознания вела ее обратно по коридорам — в секторы подруг по несчастью. Яркий виртуальный путеводитель, указывающий ей путь, не предусматривал задержек и остановок, но старый солдат, кусок которого все еще прятался в черепе милой девицы, знал: он не бросит подруг никогда.
Спустя несколько минут Кэти ворвалась в столовую как огненный вихрь, срезав косыми лучами пару охранников, дремавших у стен…
Девушки ее класса, ставшие за этот месяц почти родными, вскочили, со страхом взирая на обгоревшие мужские трупы. Здесь собрался весь класс, человек двадцать, наверное, за небольшим исключением. Однако ее прайд присутствовал весь. С испугом взирали они на бунтарку, что вчера утром на их глазах фактически голыми руками прикончила пятерых насильников.
В полной, почти физически ощущаемой тишине Катрина заговорила.
— Я ухожу, — прозвучал ее хриплый, безумный голос.
В ответ в воздухе повисло молчание, тягостное, как затвердевший под солнечными лучами тугой каучук. Внезапное появление Катрины повергло сестер по несчастью в шок, а потому, выдержав короткую паузу, она продолжила быстро, но с расстановкой:
— Нет времени объяснять, — Кэти говорила спокойно, стараясь сдержать дрожащее от волнения сердце, — скажу коротко только две вещи: я знаю, как выбраться отсюда, и у меня есть оружие, чтобы суметь это сделать. Это мой шанс на свободу. — Она повысила тон. — Ну, кто со мной?!
Оставив вопрос без ответа, рабыни-сестры по-прежнему смотрели широко раскрытыми глазами. В самом деле, широко раскрытыми — от ужаса и непонимания. «Хорошо», — решила тогда она. В критический миг, когда секунды ускользали меж пальцев холодной родниковой водой, Катрину интересовал лишь собственный прайд — как собственная семья.
— Роксана? — она развернулась к самой близкой из прогов. — Ты не расслышала? Уходим со мной!
Но рыженькая вздрогнула, словно очнувшись от сна, и зашептала совсем не то, чего ожидала явившаяся за ней подруга.
— Кэти, ты выжила из ума, — проговорила девушка еле слышно. — Зачем ты убила охранников, ведь они отомстят… И как ты выбралась из ящика?.. Откуда у тебя эстимет?..
— Много вопросов, Рокси, — ответила Катрина резко, шагнув вперед и хватая подругу за локоть. — Очнись же, идем!
Она встряхнула Роксану, но та вырвалась и отступила. В глазах «программной» рабыни, с которой они совсем недавно мечтали о свободе, цвели недоверие и страх.
— Безумная… — зашептала рыжеволосая, ее дрожащие глаза суетливо забегали по лицу подруги. — Тебя же поймают, Кэти, поймают наверняка!
Выругавшись от злости, Катрина схватила ее за руку снова и зарычала, как загнанная в угол волчица.
— А что мне терять?!
Внезапно, не в тон этой краткой, но яростной перепалке, в их спор вмешалась Лилит.
— Верно, теперь тебе нечего терять, — чуть слышно произнесла синеволоска, кивая на трупы охранников. — Не знаю, что ты несешь насчет побега, но в одном уверена точно: с тобой никто сейчас не пойдет. У тебя на руке пистолет, и это ты убила людей. Уходи!
Катрина опешила. Губы ее раскрылись сами от непонимания и растерянности:
— Да бросьте. Вы что? Мы выйдем отсюда, клянусь!..
— А дальше?! — сорвавшись, вдруг сделала шаг вперед Эффи. — Ты кем себя возомнила?! Даже если мы выйдем отсюда вооруженные до зубов и перебьем всех евнухов ИЦа, куда мы пойдем?
— Мир кластеров безграничен!
Эффи дико захохотала. К ее смеху присоединилась Лилит и прочие девушки, постепенно, одна за другой, начали смеяться.
— Везде в пределах этого безграничья царствует Корпорация, — холодно объяснила синеволоска, — в любом кластере есть ССБ, планетарные армии, флот и самое главное — СИНК, Сеть Информации, тотальная система контроля. Ты не сможешь появиться ни на одной планете — шунт засекут из космоса. Ни в одном городе не сможешь купить еду или одежду, билет на корабль и даже оплатить стакан воды в уличном синтезаторе. Побег — это самоубийство. Нет, хуже — это удлинение рабского срока и дисквалификация. Но главное, даже если ты сможешь сбежать и каким-то образом миновать внимание СИНК, тебя ждет смерть от старости, Кэти. Очнись. И брось эстимет!
От удивления Катрина потеряла дар речи. Ее вели сюда, в комнаты одноклассниц, только лучшие побуждения. Мечта о свободе, которую она решилась, несмотря на весь риск и ускользающие секунды, разделить со своими подругами.
Осознание тщетности заполнило ее голову обжигающей лавой. Как же она не подумала об этом? Мир кластеров безграничен, но бежать им действительно некуда. И причина кроется даже не в тотальной системе контроля Сети. Просто убегая от рабства, эти женщины сбегут от собственного бессмертия, а значит, побег невозможен не только технически. Он невозможен своей бессмысленностью, самой своей абсолютной, опустошающей безысходностью в их собственных головах!
Однако время ускользало. И вне зависимости от условий, она не собиралась возвращаться обратно в ящик. Сжав губы, беглянка стремительно развернулась, чтобы уйти. Но тут из-за стола ее прайда поднялась Мерелин, молчавшая все это время, и помахала рукой. Блондинка вышла, качнула шейкой и очень пристально, с вызовом посмотрела на Кэти.
— Здесь все говорят за себя, — заявила она, глядя на более высокую подругу снизу вверх и улыбаясь. — Ты молодец. И, пожалуй, я тут второй человек, которому нечего терять. Меня возьмешь?
Прищурившись, Кэти удивленно взглянула на Мерелин. Сейчас, после короткого пояснения Лилит, гневной вспышки Эффи и отказа Роксаны беглянка осознала полную бесплодность своей попытки пробудить в наложницах тягу к свободе и потому не вполне понимала действия платиновой блондинки.
