Павел Корнев - Пятно
—А что тут ценного может быть? Это ж банк! Хранилище да первые этажи вычистили, а папки с документами — кому они нужны?
—Тебе видней, ты у нас мародерством промышляешь.
—Не-а, — поспешил я откреститься от этого столь неблагозвучного ремесла. — Я помоечник. Старьевщик практически. Никому не нужное барахло во вторичный оборот пускаю. За экологию, можно сказать, радею.
—Шоколад будешь, эколог? — Опер достал из ранца двадцатипятиграммовую плитку и разломил ее напополам. — Или на диете?
—Давай, — не стал отказываться я. — Тоже, поди, с химикатами?
—Не нравится, не ешь.
—Вот еще!
На самом деле шоколада мне первое время не хватало даже больше, чем пива. Голову-то и водкой задурманить можно, а из сладкого одна сгущенка оставалась.
Прожевав угощение, я развалился в кресле, постаравшись как можно сильнее отогнуть назад спинку, и закрыл глаза.
—Как дождь кончится, разбудишь.
—Спать, что ли, собрался? — удивился Кузнецов.
—Ага.
—Силен.
—Дело привычки…
Опер растолкал меня еще засветло. Дождь к этому времени окончательно сошел на нет, и Кузнецов задумчиво уставился на улицу.
—Как думаешь, стоит прояснения ждать? — обернувшись ко мне, вдруг спросил он.
Я подошел к окну, посмотрел на редкие прорехи в облаках, уже почти затянутые белесой дымкой, и зевнул:
—Тебе зачем?
—Может, на связь выйти получится.
—Попробуй, конечно, но только вряд ли сработает. Это после нормальной грозы помехи пропадают.
—Не получится так не получится, — пожал плечами Кузнецов и выудил из кармана оправленное в черный пластик зеркальце.
—Это что такое? — шагнул я к оперу.
Да нет, ошибки быть не могло. Именно такую штуковину я отыскал в одном из карманов защитного костюма лингера и потом отдал Алисе.
—Это? — удивился федерал. — Это спутниковый коммуникатор. А что?
Глава 7
Иногда я бываю в чем-то уверен на все сто процентов, а потом хоп! — и новый факт вдребезги разбивает давно сложившуюся в голове картинку. Да и не только со мной, предполагаю, такое случается. Человек спокойно живет и даже не подозревает о каком-то скрытом дефекте или внутреннем противоречии, но в один не самый прекрасный момент остается у разбитого корыта. Или хуже того — уподобляется выброшенной на берег рыбе.
Вот именно такой рыбой я себя и ощутил, увидев в руке федерала злосчастный спутниковый коммуникатор. Ведь это же я сам дал столь опасную игрушку Алисе! Сам притащил ее к себе в нору! Сам оставил наводку пытавшимся отыскать девушку зверям!
Во всем случившемся виноват только я!
Я — сам!
—Ты чего? — заметив мое перекошенное лицо, удивился Кузнецов.
—Нормально все, — с трудом взяв себя в руки, не стал откровенничать я. Да и что толку теперь разоряться? Ничего задним числом уже не изменишь. Но вот исправить… попытаться исправить можно. — Ну как, работает твой коммуникатор?
—Только включается и сразу вырубается, — вздохнул опер. — Даже не успевает спутник поймать.
—Говорил же, помехи. — Я продел руки в лямки рюкзака и решил выяснить: — А выследить нас не могут по его сигналу?
—Как ты себе это представляешь?
—Ну, запеленговать, к примеру. Или сигнал перехватить.
—Сам же говоришь — помехи.
—А не будь помех? — не сдавался я.
—Обычный коммуникатор отследить не проблема. Служебный — только если есть доступ во внутреннюю сеть и он находится на связи со спутником.
—Понятно.
Не думаю, что у лингера был обычный коммуникатор. Выходит, в Агентстве завелась крыса. Точно! Кто-то ведь слил Храмову информацию о предстоящем визите в город туристов!
—Что именно тебе понятно?
—Что нас из-за твоих попыток выйти на связь никто не отследит.
Кузнецов задумчиво кивнул и, спрятав коммуникатор в карман, спросил:
—Спускаться здесь будем?
—Нет, через здание пройдем.
Я первым зашагал по коридору, а когда мы вышли в небольшой холл, Кузнецов вновь потянул меня к лестнице:
—Вот же выход!
—Рано. — Я остановился у ведущего в пятиэтажный пристрой дверного проема и указал на пролом в дальней стене: — Нам туда.
—Уверен?
—Само собой.
На улицу мы выбрались уже в доброй половине квартала от места недавней перестрелки. Даже продолжай нас кто-нибудь караулить на перекрестке, здесь засады можно было не опасаться, и мы поспешили прочь, не забывая, впрочем, настороженно поглядывать на перегороженную автомобилями дорогу. Лучше бы, конечно, дворами пойти, но только не после дождя. Здесь хоть какая-то возможность для маневра остается, а там вляпаемся в аномалию и сами не заметим как. Это не окраины, в центре все серьезно. Да и дождь только что прошел. После дождя аккуратней по всяким задворкам шастать надо.
—Сворачиваем, — скомандовал я на ближайшем перекрестке.
—Как-то очень извилисто ты нас ведешь. — Кузнецов критически оглядел возвышавшиеся впереди высотки и обернулся ко мне: — Не находишь?
—Предупреждал же, что будем места вероятного скопления противника обходить. Забыл, что ли?
—А не слишком сильно мы их обходим?
—Хорош страдать. Идем, — оборвал я федерала и пошел вдоль дома, в цокольном этаже которого располагалось сразу несколько магазинчиков.
О, ликероводочный! Жаль только, разграблен давным-давно.
—О-хо-хо! — только и вздохнул Кузнецов, шагая следом. Тут он обратил внимание на стеклянный блеск и замер на месте, не в силах отвести взгляда от непонятно с чего ставших прозрачными железобетонных панелей, за которыми замерли несколько молодых парней в военной форме без знаков различий.
—Это еще что? — опешил опер, разглядев, что комната заполнена какой-то прозрачной субстанцией. Соседние квартиры непонятная аномалия не затронула, и железобетон там не превратился в жутковатое подобие мутного стекла.
—Не знаю.
—Не знаешь?! А если мы тоже в такую беду вляпаемся?
—Товарищ оперуполномоченный, или как вас там, — обернулся я к федералу, — больше позитива. Вам вот деньги платят, а меня на общественных началах припрягли. Мне, по большому счету, никакой радости нет туристов сопровождать.
—Во-первых, как подметил твой приятель, ты на Алису нашу Лазареву запал и должен быть благодарен за любую помощь в ее поисках, — даже не попытавшись скрыть издевку, возразил Кузнецов, и мне захотелось его ударить.
—Да ну? — хмыкнул я и, не удержавшись, спросил: — А во-вторых?
—А во-вторых, не будешь помогать, я тебя пристрелю, — прямо заявил федерал и зашагал по тротуару, («лишком много знаешь, чтобы тебя просто взять и отпустить.
—Серьезно? — уточнил я, не сумев разобрать, шутит опер или говорит на полном серьезе.
