Алекс Орлов - Стрела Габинчи
– Как же ты запамятовал-то? – с усмешкой спросил старик и протянул ладонь, на которой лежал серебряный талер.
– Бери, это твой!
Завороженно глядя на искрившуюся, словно бриллиант, монету, Клаус протянул руку, дрожащими пальцами взял ее, но талер вдруг поплыл в его руке, превращаясь в бесформенный кусочек серебра.
– Серебро за серебро, услуга за услугу. Больше я тебе ничего не должен, и мы каждый сам по себе. Прощай…
Старик и пещера исчезли, желтые листья перестали падать, а клубившийся туман впитался в землю.
Клаус стоял на месте, чувствуя, как к нему возвращаются ощущения – горечь во рту от беготни и драки, шум в ушах от волнения и боль в ноге от удара лошадиным копытом.
Вспомнив, что был здесь не один, он оглянулся и увидел Галлена с Ригардом, которые смотрели на него. Клаус побрел к ним, заметив по дороге, что листья с деревьев уже не падают, а у одного дуба расщеплен ствол.
Позабыв про ушибы, Галлен соскочил с коня и стал его успокаивать. Жеребца пошатывало, казалось, он вот-вот упадет.
– Вот точно так было и в лесу на дороге, Клаус! Только еще деревья падали! – закричал Ригард, выпучивая глаза и указывая на Клауса пальцем, как будто это он был виною случившегося.
– Ты что же, с колдунами якшаешься? – спросил Галлен, внимательно вглядываясь в лицо Клауса. Ему случалось сталкиваться с оборотнями, ничего хорошего это не сулило.
– Да ни с кем я не якшаюсь! Я этому старику помог из ямы вылезти и серебро свое туда бросил!
– Какое серебро?
– Мы с Ригардом тогда по дороге шли, и денег не было, а есть очень хотелось. А тут я пряжку нашел серебряную, смятую сильно. Мы ее решили в деревне на хлеб сменять.
– Или на колбасу! – вмешался Ригард. – Я очень люблю свиную!
– Но пока еды не было, мы пошли по лесу собирать корешки. Ригарда я послал поверху…
– Да, туда, где орехи и немножко ягод! Я тогда жуть какой голодный был, – подтвердил Ригард.
– А сам понизу пошел, где болотце и купырь растет высокий. Корешки у него сладкие. И там, возле ямок, увидел старика, которого какая-то дрянь в бучило затаскивала. Он прямо хрипел и руки ко мне тянул, говорит, помоги. Я стал его тянуть, а эта дрянь уже и меня за ним потащила, вот тогда старик и сказал: брось серебро. Я и бросил наше последнее серебро, эту мятую пряжку…
– И что тогда? – спросил Галлен, заинтригованный рассказом.
– Ударил пар, бучило его отпустило, и он выбрался на траву. Поблагодарил меня, шагнул за куст и исчез. Я скорее наверх побежал, а как выбрался на самую дорогу, оказалось, что все листья пообсыпались, деревья упали, Ригард стоит перепуганный.
– Не листья, а хвоя. Елки там были. Черные, – поправил товарища Ригард.
– Да, елки.
– А теперь он – вот, вернул мое серебро.
Клаус разжал кулак и показал слиток.
– Выбросить?
Галлен ответил не сразу. Он задумчиво потер подбородок грубой перчаткой, а затем сказал:
– Иметь при себе подарок колдуна не слишком приятно, однако выбросить его было бы еще хуже.
– Тем более что это не подарок, а возвращенный долг, – заметил Ригард.
– Вот именно. Поэтому просто носи в кармане.
– Хорошо, – сказал Клаус и убрал слиток.
Они помолчали – все трое. Жеребец сокрушенно вздыхал, понемногу отходя от шока, и прихватывал губами жестковатую траву. Где-то отчаянно стрекотала сорока, далекий голос из ближайшей деревни звал то ли собаку, то ли корову: «Гумилка! Гумилка! Ну где ты, тварь бродячая?!»
– Ваша милость, а откуда вы узнали, что у нас под Денвером купцов габинчийских пограбили? – спросил вдруг Ригард.
Галлен не ответил и, забравшись в седло, тронул коня.
– Я полагаю платить вам по два крейцера в день. Да еще кормить хорошо, и, конечно, справлю вам одежку.
– А зачем одежку, ваша милость, если на нас и так одежда хорошая? – забегая перед жеребцом, поинтересовался Ригард.
– Потому что в этой одежке мы с тобой шибко заметные! – пояснил ему Клаус.
– Правильно соображаешь, – кивнул Галлен. – Если вы слуги, должны выглядеть соответственно. Да и бегать сподручнее в башмаках, а не в ваших тяжелых сапогах. Вон как они запылились, ни вида, ни колера.
– Запылились, – согласился Клаус, посматривая на свои сапоги, покрытые сетью царапин.
– А стирать-то вы умеете? – спросил Галлен, когда они уже спускались к дороге.
– Да как же не уметь?! – обрадованно воскликнул Ригард. – Клаус-то прачкин сын, он и стирать может, и башмаки чистить, и шляпы вытягивать! А утюгом-то как шпарит, дым, пар и аспидное шипенье! Мастер – одно слово!
– А ты-то сам в чем силен? – спросил его Галлен.
– А я, ваше благородие, во всем ему успешно помогаю. Правда, Клаус?
72
За время путешествия до города Галлену пришлось несколько раз спускаться на дорогу и идти пешком, пока не заболят ноги или поясница, а затем снова взбираться в седло и какое-то время ехать верхом.
– Зачем вы себя мучаете, ваше благородие? Уж ехали бы до самого города! – удивлялся Ригард.
– Нельзя мне сидеть, расхаживаться нужно. К завтрашнему утру я должен быть в порядке и выехать на поиски Лефлера. Если он ускользнет к своему войску, до него сложно будет добраться.
– Лефлер – это тот седой и худощавый, который в меня из арбалета нацеливал? – догадался Клаус.
– Не знаю, когда он в тебя нацеливал, но описал ты его весьма точно. Полковник Лефлер – командир войска наемников, и я его должен найти.
– А для чего? – не преминул спросить Ригард.
– Это не твоего ума дела. Ты теперь служишь у меня, так что я могу сказать тебе «заткнись».
– Я уже заткнулся, ваше благородие.
– Пока что я тебе этого не сказал, но имей в виду, что хозяин может оставить твой вопрос без ответа.
– Так точно, ваше благородие, – ответил Ригард, отсалютовав Галлену, как сержант стражи на городском празднике.
Клаус улыбнулся. Он помнил эти праздники, когда на площади перед ратушей собирался едва ли не весь город. Играли свирели, стражники в начищенных кирасах проходили перед горожанами строем, а бургомистр после боя барабанов в полной тишине зачитывал поздравительный слог лорда Ортзейского. А потом начинались гулянья.
В Ярсель они вошли в обеденный час. По тому, как вздыхал Ригард, Клаус понял, что приятель жалеет о выброшенном по приказу Галлена окороке.
В городе их хозяин из седла не выбирался и ехал ровно, предпочтя дорогу в обход рыночной площади, хотя через площадь ехать к «Белому быку» было ближе.
Приятели шагали молча. В их жизни появилась первая основательная опора, и они ждали утверждения в должности слуг и помощников кавалера Галлена. Рядом с ним они чувствовали себя в полной безопасности.
Наконец троица добралась до гостиницы, Клаус с Ригардом остались довольны ее внешним видом. Солидность этого заведения свидетельствовала о платежеспособности их хозяина.
Во дворе стояли добротные экипажи, запряженные сытыми, ухоженными лошадьми. Навоза нигде видно не было, за этим следил мужик с метлой, который махал ею не останавливаясь. Однако не успел Галлен проехать ворота, как из конюшни выскочил Бурт и бросился под ноги Карандеру. Лошадь испуганно шарахнулась, а кавалеру пришлось натянуть поводья.
– Бурт, это ты? – удивленно воскликнул он. – Я думал, тебя убили!
– То и было, ваше благородие, вот, посмотрите!
Бурт задрал рубаху и продемонстрировал какое-то перепачканное кровью тряпье.
– С такими ранами выживают, – сказал Галлен.
– То-то и оно, ваше благородие, – произнес Бурт, опуская рубаху. – А потому позвольте просить расчету, поскольку на такую службу мы не договаривались.
– Ну хорошо, тем более что твое место уже занято.
– Я прошу вас обойтись со мной честно, ваше благородие, и выдать мне за страдание и верную службу один талер золотом.
Сказав это, Бурт весь напрягся, готовый к тому, что его огреют ножнами, однако Галлен ничуть не удивился. Он достал из кармана какие-то монеты и переспросил:
– Ты сказал, талер золотом?
– Именно так, ваше благородие.
– Ну так я дам тебе шесть крейцеров, и будем в расчете.
– Ну, или так, – с готовностью согласился Бурт, довольный, что обошлось без зуботычин.
Галлен ссыпал монеты в грязную ладонь Бурта и въехал во двор, а Клаус с Ригардом вошли следом. К их хозяину подскочил конюх и, приняв коня, получил в награду крейцер.
– Хозяин-то наш щедрый, – заметил Ригард.
– Вроде того. А вот мне интересно, зачем он этого полковника гоняет?
– А тебе какое дело? Главное, чтобы платил исправно и кормил. Вон как он монетами разбрасывается. Такой не обидит.
– И все же хотелось бы знать, что нас ожидает, – сказал Клаус.
– Нас ожидает сытая жизнь, – уверенно заявил Ригард. – Денежки станем откладывать, будет чем мамаш порадовать.
– Посмотрим.
73
Не обращая внимания на грузившиеся в экипажи купеческие семейства, которые прибыли в гостиницу прошлым вечером, Галлен снял рваную шляпу и, подав ее Ригарду, помыл лицо и руки водой из бочки.
