Даниэль Дакар - Особые поручения
— Слыхал. Уж такое-то не пропустишь.
— Ну вот. А командовала ими ее бельтайнское сиятельство. — Мэри не то чтобы не нравилась Капитону, но о неудачном сватовстве Никиты он знал, и теперь переживал за друга, злясь на женщину, посмевшую отвергнуть его. — Я, правда, не совсем понял, когда она успела стать кап-три, но это уже не так важно. Теперь, если даже прямо завтра в отставку, быть ей каперангом. Гляди, не ровен час — сравняешься в званиях со своей зазнобой.
Никита вскинулся было, но Дубинин предостерегающе поднял руку, давая понять, что еще не закончил.
— Это только половина новостей.
— А вторая? — Корсаков изо всех сил старался не пустить в голос возникшую внутри пустоту. Не просто так Дубинин пришел к нему. Что-то есть такое, от предчувствия известия о чем болезненно сжалось сердце.
— Я подумал, что будет лучше, если тебе скажу я, чем ты от наших записных остряков услышишь. Тут такое дело, Никита… У его императорского высочества Константина Георгиевича новый офицер для особых поручений. Фамилию называть или сам догадаешься?
* * *Довольно быстро выяснилось, что Мэри в своих рассуждениях не учла как минимум еще один раздражающий фактор и несколько ошиблась в расчетах.
Вскоре после того, как стало известно о ее назначении на должность, число тех, кто жаждал свести знакомство с молодой графиней Сазоновой, вышло за все пределы, которые она до сих пор полагала разумными.
Наиболее деликатные соискатели пытались связаться с ней через домашний коммуникатор, и дело кончилось тем, что она и вовсе перестала отвечать на вызовы. Тяжкое бремя ограждения частной жизни хозяйки от посягательств извне взяли на себя супруги Дороховы. Мэри, понаблюдав однажды из дальнего угла за виртуозным отбритием какого-то хлыща, прибавила своему персоналу жалованье. Дескать, за такое — не жалко.
Более настырные старались перехватить ее вне дома. К счастью, посетители спорткомплекса, где в перерывах между эскападами тренировался экипаж «Джокера», не считали возможным надоедать кавторангу, занятой поддержанием формы. Или просто соотнесли наблюдаемые спарринги со своей готовностью рисковать и сделали соответствующие выводы. Значительно хуже дело обстояло с теми, кто спаррингов не видел и степень риска себе не представлял. В особенности это относилось к женщинам.
Предсказания Зарецкого относительно перспектив Мэри на будущее оправдывались с точностью наоборот. Матери «не пристроенных великовозрастных сыновей», как, впрочем, и сами сыновья, ей не докучали. А вот матушки девиц на выданье всеми правдами и неправдами пытались представиться ей сами и представить своих чад. Логика происходящего от Мэри ускользала. Если ее числят в любовницах Константина, то какая польза от нее может быть незамужним девушкам? Тоже в любовницы пристроить? Бред…
Находились и такие, кто прилагал изрядные усилия для того, чтобы встретиться с ней и выразить хорошо завуалированное «фе» по поводу того, что себе позволяет барышня из такой достойной семьи. По счастью, данная категория была представлена всего двумя экземплярами. Второму из них Мэри изложила свою точку зрения не только предельно доходчиво, но и громко. Инцидент произошел не где-нибудь, а на званом вечере, который ее уговорила посетить встревоженная бледностью и кругами под глазами бабушка. После этого желающие поставить ей на вид исчерпались, а сама она сделала вывод, что если бы первый экземпляр услышал то же, что и второй, то второго попросту не было. И что это людям спокойно не живется?
Между тем у Мэри не было времени ни на поддержание создавшегося реноме, ни на его опровержение. Прошло около трех дней после принятия ею предложения Константина, когда с ней связался профессор Эренбург. Старый нейрофизиолог, ни на йоту не изменившийся с тех пор, как она видела его в последний раз (что было совершенно неудивительно в его возрасте), категорически потребовал, чтобы она явилась к нему на предмет обследования и консультации. Недоумевая, что же он считает нужным обследовать у нее, Мэри тем не менее почла за лучшее не сердить вспыльчивого старика и явилась точно в назначенное время.
Здесь, в клинике, она поначалу даже не смогла задать имевшиеся у нее вопросы. Эренбург был собран, слегка (но с каждой минутой все сильнее) раздражен и неумолим, как уравнение перехода. Он сразу же заявил своей посетительнице — или жертве, с какой стороны посмотреть, — что будет готов обсудить с ней происшедшее в системе Таро только после того, как она даст ему возможность сопоставить некоторые факты. И Мэри не оставалось ничего другого, как согласиться.
Тесты она запомнила смутно, безропотно позволив делать с собой все, что заблагорассудится деловитым, хмурым медикам. К разъему тарисситового импланта поочередно подключали различные приборы, в кровь вводили какие-то препараты, состав дыхательной смеси, подаваемой через маску на лице, постоянно менялся. Ее о чем-то спрашивали, она что-то отвечала, окружающее пространство покачивалось, как крохотная лодка на океанской зыби. Кажется, в какой-то момент на заднем плане мелькнуло сосредоточенное лицо доктора Смирнова, биохимика, известного ей еще по обследованию объекта «Доуэль» на орбите Бельтайна. Это было совсем неплохо, она и с генетиком Павлом Гавриловым с удовольствием встретилась бы. Вот только о чем бы ни думали люди, окружающие в данный момент кресло, в котором она полулежала, ее удовольствие в списке явно не значилось.
Наконец все закончилось. Мэри поднялась на ноги, разминая затекшую спину и с некоторым недоумением косясь в окно, где уже сгустились серые осенние сумерки. Взгляд на хронометр: восемь вечера. Куда делся целый день?! Заметивший ее удивление Эренбург только хмыкнул, соорудив на лице гримасу снисходительного раздражения.
— А вы как думали, Мария Александровна? — проскрипел он, с видимым трудом выбираясь из-за лабораторного стола. — Исследования занимают время, тут уж ничего не попишешь.
Она пожала плечами и слегка поморщилась: лицо и кисти рук кололи тысячи невидимых иголочек. Чем же это ее накачали? Ладно, это неважно. Тут хоть спрашивай, хоть не спрашивай, а ответят только то, что посчитают нужным.
— Я понимаю, Николай Эрикович, что задачу, которая была поставлена перед вами, нельзя решить с кондачка. И полагаю, что мое время стоит уж никак не дороже вашего. Вы мне только скажите — это самое время было потрачено не зря? Вы чего-то достигли?
— Разумеется! — фыркнул грозный профессор. Само предположение, что у него могло что-то не получиться, изрядно рассердило бы его, не будь оно абсолютно нелепым, а потому смешным. — Задавайте ваши вопросы, графиня. Хотя нет, погодите, сейчас я вызову остальных.
Несколько минут спустя выяснилось, что Иван Смирнов ей не привиделся. Да и ее желание встретиться с доктором Гавриловым было, похоже, услышано тем, кто отвечал за приятности и неприятности сегодняшнего дня. Во всяком случае, кругленький генетик вкатился в комнату вслед за Смирновым. Похоже, эти трое составляли теперь постоянную «рабочую группу по разбору бельтайнских полетов», как мысленно назвала их Мэри.
— Итак, графиня, — начал Николай Эрикович после того, как с приветствиями было покончено, — теперь я полностью готов удовлетворить ваше любопытство. Мы готовы.
Услышав это «мы», его коллеги синхронно кивнули. Покамест они молчали, предоставив говорить профессору Эренбургу, но по всему было видно, что и генетик, и биохимик готовы подключиться в любой момент.
Вопросы были готовы у Мэри давно. Основная трудность состояла в том, в какой последовательности следует их задавать.
— На орбите Кортеса я в пределе держала на сцепке пятьдесят девять кораблей. До сих пор возможным максимумом считалось сорок, полный «Хеопс», и способных на это пилотов в Галактике сейчас, не считая меня, только трое. Причем из этих пятидесяти девяти кораблей только пятнадцать были моими изначально. Как мне удалось собрать на сцепку в полтора раза больше единиц, чем раньше? Каким образом я захватила их? И почему эти клонированные девчонки позволили мне сделать это? Да что там позволили — они сами умоляли меня взять их на поводки, клянусь!
— Не клянитесь, Мария Александровна, — сухо проговорил Эренбург. — Я вам верю, хотя в данном случае речь идет не о вере, а о научно обоснованной уверенности. Давайте разберемся с вашими вопросами по порядку. Хотя, возможно, по порядку не получится, слишком взаимосвязаны те ответы, которые я готов вам предоставить. Кроме того, мне придется начать издалека. Думаю, вы не станете отрицать, что с того момента, как вы покинули ВКС Бельтайна, в вашем организме произошли определенные изменения.
— Не буду, — проворчала насупившаяся Мэри, скрещивая руки на груди и сумрачно глядя исподлобья на сидящего перед ней профессора. — Это был сущий кошмар. Пока просто летаешь, разница не ощущается, но в бою… нет, не зря нам глушат гормональный фон. Все время, пока на орбите Кортеса шел бой, я чувствовала себя так, будто пытаюсь танцевать на протезах вместо ног.
