Игорь Недозор - Новая Зона. Первопроходцы ада
В общем, получилось две субличности – одна обычная, прежняя Марина Серова, а вторая – тревожная, живущая одними голосами и видениями, смутными и непонятными. Она научилась с этим жить, разделила двух Марин. Натаскала их на «взаимодействие», расписала, кто она в одном состоянии, кто в другом, что они едят, как одеваются, что делают, что думают о себе, о других, о будущем и прошлом. Она упорно тренировалась. Прошла стадии ощущения полной беспомощности, через злость, ненависть, попытки просто уничтожить «второе я» или игнорировать, с приступами отчаяния, когда хотелось пойти-таки и сдаться в «дурку», понимание и, наконец, принятие…
Серова не просто научилась держать слышащую голоса истеричку под контролем, но и выдрессировала сумасшедшую дуру в толкового предсказателя. Может, она и не стала истинным шаманом или гадалкой, но интуиция у нее была будь здоров. У Марины даже появилась инструкция из восьми стадий по обращению с «двойником». Серова даже дала имя этому alter ego – Даркпринсесс, Темная принцесса.
Как-то она обнаружила, что держать вторую личность под контролем помогает секс, и вскоре приобрела соответствующую репутацию: для одних сердцеедки, для других (в основном дам) – шлюхи. Так или иначе, она научилась со всем этим жить, извлекая даже некоторую пользу.
Потом попала в ЦАЯ. И вот наконец угодила в ту злополучную экспедицию, надеясь, что ее способности и темный двойник помогут ей выйти целой и невредимой из опасного предприятия. А вскоре наступил тот проклятый день, когда она бежала от своих. Обгоняя атакующих тварей Зоны, не слушая ни голоса разума, ни инстинкта самосохранения. В ней тогда пробудился зверь, гнавший ее неизвестно куда. Тот день она никак не могла толком вспомнить. Помнила лишь, что ее бег был бесконечным, растянувшимся будто не на часы, а на годы.
Широкие проспекты, какие-то невероятные, совсем не московские улочки, позиция местных ополченцев или просто бандитов, которую она пробежала, ловко уклонившись от беспорядочного огня, безумная скачка на спине непонятного зверя, напоминавшего маленького носорога. Две «хладки» рядом – она проскочила ровно между ними, какая-то электроаномалия, хлеставшая ее разрядами. И еще… И еще…
А потом она пришла в себя – в скверике в Жулебино. Не ощущая ни усталости, ни боли, ни страха. И поняла, что прежней Марины больше нет. Как нет и Темной принцессы. Их сознание и личности разбились на тысячу осколков и сплавились в новую Марину. В Миледи. В Темную деву. В Королеву Зоны, воплощением которой ее считало все больше народу. Но тогда еще она этого не знала. Зато голоса оставили ее в покое, вернее, говорили редко и только по делу. А еще пришло умение чуять артефакты, не все, увы, и понимать их.
Голоса подсказали ей, как миновать ловушки Зоны и как найти горсточку Темных (да, собственно, не настоящих Темных, а так, глупых начинающих сталкеров), спрятавшихся на погибшем подшипниковом заводе. Смешно, их главарь, сразу увидев ее, решил изнасиловать. Она спокойно позволила увести себя в бывший кабинет директора, где расположился атаман, а потом в момент оргазма, закинув ноги на плечи партнера, просто свернула молодому сектанту шею. Потом вышла к его спящим товарищам и спокойно собрала оружие. Одного пришлось пристрелить, но остальные после краткой речи признали ее повелительницей. Затем появился Ятаган…
Марина вернулась к реальности. Да, Ятаган был проблемой, которую таки придется решать. Но сейчас проблемой был этот человек из прошлого. Он был зачем-то нужен Ятагану, и ей приходилось помогать… Но почему бы не совместить приятное с полезным?
Серова секунд пять постояла, прикрыв глаза и заполняя себя тьмой, затем пальцы ее пробежали по ожерелью, под тонкими платиновыми пластинками которого скрывался внешне бессмысленный набор артефактов. За него любой ученый, узнай он только о его свойствах, заплатил бы, не торгуясь, сколько Миледи запросила бы. Ну а военные или спецслужбы заплатили бы вдвое больше. Но им оно не достанется. Ятаган тоже не подозревает. О, он о многом не подозревает, самовлюбленный болван…
Антон толком не понял, что случилось. Марина ни с того ни с сего молча шагнула к нему, расстегивая кожанку, под которой ничего не было.
На тело начлаба навалилась свинцовая тяжесть. И одновременно им овладело острое физическое влечение. Каким-то чудом ему хватило сил не потянуться навстречу, усидеть на стуле. Девушка, что-то мурлыча, зашла сзади и разомкнула наручники. В углах ее рта дрожала хищная улыбка.
– Чего ты хочешь? – спросил он зачем-то.
– Разве непонятно? – Ее палец коснулся рубинового соска. – Чтобы ты меня трахнул!
– Что-что? – помотал головой Арсеньев.
Марина промолчала. Она не торопилась. Склонив голову, смотрела на Арсеньева… На добычу…
На него снова накатило, и почти не было сил сопротивляться. Серова мягко отвела его упирающиеся ей в грудь руки. Голова Антона сладко закружилась. Розовый кошачий язычок быстро обвел его губы…
И в этот момент Арсеньев увидел внутренним взором лицо Киры. Лишь на миг. И одновременно коротким уколом ледяного разряда ткнула в грудь жемчужина. Тоже лишь на долю секунды. Но наваждение исчезло.
Не было сияющей почти эльфийской красотой юной нимфы с телом лунного серебра и глубокими изумрудами глаз. Перед ним стояла всего-навсего расхристанная девица с перекошенным лицом и ниткой слюны, свисавшей из уголка вялого рта, напоминающая стриптизершу средней руки в конце рабочего дня.
«А ведь ты, Марина Батьковна, поплохела, поистаскала тебя Зона-то!» – не без злорадства отметил он мешки под глазами, морщинки в уголках век, бледную вялую кожу.
Додумать эту мысль он не успел, полетев на пол, сбитый мощным, совсем не девичьим ударом.
– Ладно, не сейчас! Посидишь, подумаешь! – прошипела Серова, словно получившая возможность говорить змея. – Хорошо подумаешь, а то будут тебя любить не я и не твоя… А самки гиенозубов! Только в качестве корма! Ну а пока я тебе кое-что покажу…
Как из-под земли появились несколько прислужников и повели Антона следом за торопливо перебирающей длинными ногами Мариной.
* * *Они вышли в темный тоннель, где уже ждала дрезина, на которой расположились еще с десяток бойцов во все тех же черных комбезах. Его положили ничком.
Потом они ехали куда-то, и мрак нарушали лишь габаритные огни дрезины.
Спустя некоторое время транспорт остановился, Антона сняли с дрезины и грубо поставили на колени. Один за другим зажглись прожектора-софиты. Антон подумал, что их приволокли сюда из какого-нибудь ночного клуба.
Кажется, это была какая-то недостроенная станция метро. Может, той ветки, что обещали проложить китайцы накануне «харма», а может, просто какое-то техническое помещение вроде промежуточного депо.
Вестибюль очень длинный, но с одними путями, как будто для одностороннего движения. Голые бетонные стены и низкий свод. Большое количество дверей. Пустая банка с прозаической надписью «Тушенка свиная» на полу.
Гробовая тишина звенящим ужасом проникала в сердце.
На стенах кое-что росло. Произрастала одна из разновидностей псевдокораллов – редкий, но, в общем, ничем не примечательный мутант. Правда, в отличие от обычного не серовато-белого, а розового цвета.
А вот жемчужинки – в «соцветиях» раковин. Сотни, если не тысячи. Окажись тут генерал Лазненко, отстраненно подумал Антон, присвоил бы ему без разговоров полковника за выполнение особо важного задания.
В нише притаилась здоровенная раковина-крылатка с чуть приоткрытыми зубастыми створками, за оскалом которых была видна жемчужина размером с человеческую голову.
А еще тут был алтарь – прямо перед моллюском.
Антон напрягся, но его талисман, как ни странно, промолчал. Может, тоже замер в удивлении.
– Как тебе? Это Ятаган придумал, самое то для кормления Их, – хохотнула Марина. – Ты небось думал, что у нас одна плантация?
Арсеньев смотрел сверху вниз и не мог понять, что это. Алтарь напоминал то ли творение безумного скульптора-авангардиста, то ли какую-то магическую машину из скверного голливудского фэнтези или аниме.
Стальное кольцо, медная луженая воронка, на прилавке из ударопрочного стекла, от нее трубки, под которыми стояли разнокалиберные стаканчики. Рядом с алтарем торчала обычная мясницкая колода, как на каком-нибудь Черемушкинском рынке или в захолустном райцентре на базаре. Старая, порубленная, в которую был воткнут, впрочем, не вульгарный топор, а тяжелый двуручный меч, угрюмо блестевший бритвенной кромкой лезвия.
Острый железистый запах витал в воздухе, и Антон внезапно понял, что это за запах, и осознал, для чего все это сооружение и стаканчики. Вот, значит, тут и кончится его жизнь…
– Испугался, коллега? – опять хохотнула Марина, так что куртка разошлась, но девушка не обратила внимания на почти вылезшие наружу сиськи (уже не торчащие и налитые, как казалось начлабу совсем недавно, а обвисшие). – Нет, это не для тебя, по крайней мере пока… Мои ассасины приготовили для Них другое лакомство.
