Андрей Буторин - Дочь небесного духа
Нанас слушал ее с раскрытым ртом, но абсолютно молча. Казалось, он даже забывал временами дышать. А потом, посидев еще какое-то время, переваривая услышанное, выдал лишь:
– Ну, дела-а-аа!..
– Такие вот, – пожала плечами Надя.
– А Парсыкин-то, надо же! Вот ведь гад! Ну, попадись он мне!.. Так ты говоришь, нойд он теперь?
– Ага, нойд. Их теперь целых два даже.
– Вот ведь самозванцы-то! Да по сравнению с ними Силадан вообще великий колдун, избранник духов! И Ародан действительно сказал, что сила нойда перешла к нему?
– Ну, да, – кивнула Надя. – Он сказал, что после смерти нойда его сила обычно переходит к тому, кого он заранее выбрал сам. А поскольку Силадан этого сделать не успел, то сейчас ей деваться было некуда, кроме как перейти к нему.
– Ерунда какая! Чушь! – казалось, всерьез рассердился Нанас. – Даже я знаю, что просто так сила ни к кому не перейдет.
А уж от убийцы «хозяина» она и вовсе прятаться будет. И Силадан ее никому не передавал, уверен. Он ведь умирать еще не собирался, а просто так от него таких подарков жди, как же! В общем, Ародан тебе наплел с три короба, понимая, что ты всего этого знать не можешь.
– И где же в таком случае сейчас сила нойда? – непроизвольно улыбнулась девушка.
– Вернулась к духам, – тоже, хоть и не слишком уверенно, улыбнулся ее муж. – То есть, вернулась бы, если бы сами духи существовали. А может, в камень ушла, ждет, пока этого камня коснется достойный. Ты помнишь место, где Силадан умер?
– Помню… – подумав, ответила Надя. А потом тряхнула головой, рассмеялась: – Разыгрываешь меня?
– Ну, легохонько, – засмеялся и Нанас. – Но старики именно так рассказывали. Так что, когда придем на то место – потрогай камень, вдруг нойдом станешь.
– Нет уж, я нойдом быть не хочу. Да и народ не поймет: баба – и вдруг нойд! Взбунтуются. Лучше ты его потрогаешь.
– А что, и потрогаю! – гордо выпрямил спину ее любимый. Но улыбка быстро сошла с его лица. Он вздохнул и произнес: – Ну, а серьезно если, что же мы теперь будем делать?
– А у тебя какие предложения? – Она хотела еще добавить что-то вроде: «Ты же мужчина, вот ты и решай», но от этой мысли стало почему-то нестерпимо стыдно, и Надя промолчала.
– Надо подумать, – поскреб в затылке Нанас. – Я ведь только что все это услышал. Но ты хотя бы знаешь точно, что у нас есть из оружия?
– Между прочим, толковый вопрос, – подключился к разговору молчавший ранее Гор. – Надо бы и впрямь поползать тут, собрать все в кучу. Может, и еще чего здесь старый хрыч заныкал.
Поиски привели даже к лучшему, чем ожидалось, результату: четыре автомата Калашникова; два дополнительных, полностью снаряженных магазина к ним и еще пара сотен патронов россыпью; одна «РГД-5» в рюкзаке Нанаса (а они-то думали, что гранат больше нет!) и два пистолета Макарова (один селивановский и еще один, видимо, Семена Будина). А также четыре ножа, два из которых – Нанаса и Нади – имели полное право называться холодным оружием.
А еще, та куча тряпья, на которой до этого лежали пленники, оказалась не чем иным, как парашютом! Правда, только куполом – стропы были срезаны, и найти их поблизости не удалось. Зато нашелся летный, белый с темным щитком, шлем Будина, а также его ботинки. Последнее удивило поначалу всех троих, однако Гор сделал предположение, что Силадану обувка приглянулась, а поскольку ходить летчик все равно не мог, нойд решил, что ботинки тому так и так ни к чему. К тому же, он не просто забрал их, а предоставил взамен сшитые из оленьей шкуры «тапки».
Но главное – оружие! И хотя на первый взгляд могло показаться, что его не так уж и много, но, если учесть, что у саамов и варваров ничего огнестрельного не имелось вовсе, и этот арсенал представлял из себя весьма внушительную силу.
Только супруги и бывший варвар успели собрать все оружие в одном месте, как их «окликнул» Сейд: «Идите сюда! Он зовет вас».
Глава 24
Обретение
У Нади задрожали колени. Так сильно, что ей пришлось остановиться, чтобы не упасть. Волнение, охватившее девушку, было настолько неожиданным и мощным, что в голове начала зарождаться паника, и Наде захотелось со всех ног броситься куда-нибудь подальше отсюда, пусть даже в те ветвящиеся туннели, где она едва не заблудилась. Только теперь девушка со всей отчетливостью поняла, что ее отец действительно жив, что этот заросший бородой мужчина в драной летной куртке не кто иной, как Семен Будин и есть. До этого момента она это тоже, конечно, знала, но воспринимала все-таки отстраненно, в основном лишь сознанием, и только немного, совсем чуть-чуть, сердцем. А теперь… Теперь внутри нее разразился ураган смешанных чувств, где нашлось место и счастью, и боли, и радости, и страху. Да-да, именно страху, тому самому, о котором сказала ей недавно мама: «Ты боишься, что отец окажется не таким, каким ты его себе представляла, что он не признает и не примет тебя, не оправдает твоих надежд». А ведь мама оказалась права. Впрочем, какая мама?! Она давным-давно умерла, ее никоим образом не могло быть ни здесь, в этих загадочных пещерах, ни где-либо еще. Мама была лишь порождением, частью ее собственного сознания, следствием какого-то воздействия здешнего таинственного излучения… Ведь нельзя же допустить, что загробный, или, как его называют саамы, Нижний мир существует, и мертвые могут приходить оттуда к живым и разговаривать с ними. Или все-таки можно?.. Вдруг и ужасные монстры, которые не раз уже встречались ей за недолгую жизнь и в реальности которых уж точно нельзя было усомниться, представляют собой не результат биологических мутаций, а являются выходцами из этого самого Нижнего мира, дверь из которого в наш мир оказалась распахнута в момент Катастрофы?
Но сейчас не имело никакого смысла гадать, была ли встреча с мамой вымышленной или реальной. Не было разницы в том, кто на самом деле поведал ей о ее страхе, – он на самом деле жил в ней, и он мешал ей сейчас приблизиться к отцу.
А тот, между тем, уже звал ее:
– Надя!.. Наденька! Ну, чего же ты? Подойди ко мне, дай мне увидеть тебя!..
Голос отца был прерывистым, тихим и хриплым. Но это явно был голос здравомыслящего человека, а вовсе не горячечный бред тяжелобольного или сумасшедшего.
И, услышав его, девушка перестала бояться. Может, и не совсем, но страх спрятался, скрылся где-то глубоко-глубоко в темной бездне ее подсознания. И сразу же перестали дрожать ноги. Надя подлетела к лежавшему возле Сейда отцу и рухнула перед ним на колени.
– Папа! Папа!.. Здравствуй! Вот она я…
Она прижалась щекой к отцовской груди, чтобы спрятать потоки хлынувших слез. Но отец нежно взял ее голову в ладони, бережно поднял и принялся целовать ее мокрое лицо, приговаривая при этом срывающимся жарким шепотом:
– Надя… доченька… так ждал… так ждал… родная моя… Наденька!..
Надя не выдержала и разрыдалась в голос. Вырвалась из рук отца и снова упала ему на грудь, обхватив его плечи. Даже при самом большом желании она бы не могла сейчас вымолвить ни слова. Да и что говорить, когда и без слов было все ясно. Не требовалось даже чудесной способности Сейда к «мысленному разговору».
Между тем сам пес вместе с Нанасом и Гором дипломатично удалились в другой конец пещеры. И когда девушка, окончательно выплакавшись, подняла наконец голову, то ей на пару мгновений почудилось, что они с отцом остались вдвоем на всем белом свете. Точнее, даже не на белом, а на темно-сером, сжатом до размеров этой самой пещеры.
Увидев, что дочь перестала плакать, Семен Будин погладил ее растрепавшиеся волосы (бандану она где-то потеряла) и спросил:
– Как ты нашла меня? Откуда ты? Неужели тому саамскому парню удалось добраться до Видяева?..
Надя все еще не могла говорить, а потому лишь кивнула.
– Но где же вы были все это время? Ждали, когда наступит лето? Но я не понимаю, как вы смогли сюда попасть… Ведь на санях без снега далеко не уедешь… И что это за странная собака сидела тут рядом со мной? Мне примерещилось, что она со мной разговаривает… Я последнее время вообще был словно в бреду… Ты знаешь, а ведь я не могу больше ходить… Но это ладно, а как ты? Что с тобой было все это время?
Голос был слабым и сиплым, но говорил отец быстро, словно выплескивал из себя давно накопившееся, задавал вопросы один за другим, сам перебивая себя. Наконец он устал, выдохся и замолчал, делая жадные вдохи. А Надя как раз почувствовала, что перехвативший голосовые связки спазм отступил, и сказала:
– Так много вопросов… Да, я все понимаю, но мне не ответить на все сразу, на это надо очень много времени. Надеюсь, оно у нас теперь будет. Мне тоже надо многое у тебя спросить, кое-что из этого сейчас жизненно важно… – Увидев, что глаза отца умоляюще расширились, Надя его успокоила: – Но я обязательно расскажу тебе самое главное! Хороший мой, родной, я так мечтала об этой встрече! Еще два дня назад я не могла на нее даже надеяться!.. И вот теперь… Нет, я до сих пор не могу в это поверить! – Девушка снова припала к отцовской груди, но ненадолго. Подняв голову, продолжила: – Нанас… тот парень, которого ты попросил разыскать меня…
