Олег Верещагин - Чужая земля

Да можно ли их вообще победить?!

Уигши-Уого прошептал короткую молитву — просьбу о прощение за сомнение. Они не могут быть сильнее. НЕ МОГУТ. Не могут быть сильнее Священной Птицы, не могут быть сильнее его, — раба Священной птицы. Они всего лишь смертные, возомнившие о себе… всего лишь смертные… Немного успокоюсь — и все.

Он снова взял одну из бумаг. Это было донесение о гибели отряда Сапити. Большой, хорошо оснащенный отряд под командой старого друга Уигши-Уого, опытного офицера-пограничника, остановился недалеко от ничейных земель, защитившись всеми мыслимыми и немыслимыми средствами — от завалов до мыслеблокады. В живых остался только мальчишка из разоренного селения, совсем недавно принятый Сапити в отряд. Он и рассказал, что лагерь атаковали на рассвете сразу с нескольких сторон — часовые тревоги не подняли, никто ничего не почувствовал. Большинство воинов были убиты сразу, раньше, чем успели проснуться. Остальные — около гуххов, где их тоже ждали. Похоже, все нападавшие обладали ночным зрением. Мальчишка сумел спрятаться между двух трупов и описал нападавших — он видел двоих в бурой одежде, с черной гладкой поверхностью вместо лиц, эти двое прошлись по лагерю, добивая раненых…

— Прямо демоны, — пробормотал Уигши-Уого. "Черная гладкая поверхность" — это специальный прибор, чтобы видеть ночью. Уигши-Уого имел такой, снятый с убитого в болотах бледнолицего. Прибор довольно быстро перестал работать и лежал просто как любопытный экспонат. Демонического в физической природе белолицых нет, это он понял давно. Кое в чем они даже уступают вабиска — не всем, конечно, но хорошо подготовленным офицерам-пограничникам — точно.

Их сила в технике — технике Пещерного Змея, которой нельзя овладеть, не продавшись Змею. Значит, должен быть еще какой-то путь…

С утра прошел короткий, бурный и теплый дождь, земля после него дышала сыростью и запахом грибов. Они — грибы — тут были такие же, как и на Земле, но меньше всего в это утро Игоря волновали загадки земноподобности некоторых планет Галактики, хотя когда-то он читал Алана МакКриммонса, крупнейшего специалиста по этим загадкам…

Они со Степкой стояли около могилы Димки. На восьмигранной гранитной плите лежали свежие цветы — их только что принесли девчонки. Они пришли на могилу всей компанией, но остальные ушли быстрее — на совет отряда, который должен был утвердить кандидатуру Борьки на должность начальника штаба. Игорь остался, и Степка остался тоже, хотя сперва Игорь не заметил этого — тот походил между могил, Игорь почувствовал его только когда он подошел и встал за плечом.

— Я не заметил, чтобы вы с ним были особыми друзьями, — тихо сказал он, когда Игорь, вздохнув, поправил цветы и отвернулся от могилы.

— Те, кто погибли в Ставрополе — все были твоими друзьями? — спросил Игорь. Степка помолчал, закурил «беломор» и только тогда задумчиво ответил:

— У них нет могил… Я бы хотел там побывать.

— Побываешь, если захочешь, — равнодушно отозвался Игорь.

Степан вынул изо рта сигарету, перекрестился на могилу…

…-Ты веришь в бога? — спросил Игорь, уже когда они вышли с кладбища и. шагали по аллее, где несколько мальчишек гоняли мяч, а еще один чинил электро.

— Не знаю, — вздохнул Степан. — Я столько раз молился… и все равно. Но отказаться как-то… —он замялся, пожал плечами: — У вас тут, я гляжу, верующих нет.

— Есть, но мало, — возразил Игорь. — Зачем?

— Игорь, — вдруг необычайно серьезно сказал Степан, — а как же это?..

— Что? — уточнил Игорь, глядя, как покачивается в ветвях дуба оборвавшийся змей в яркой раскраске.

— Ну. Смерть. Что после нее?

— Ничего, — пожал пледами Игорь. — Совсем ничего. Степан передернулся:

— Страшно.

— Да нет, не думаю, — решительно возразил Игорь. — Смотри сам. «Ничего» не может быть страшно, потому что это… ничего. Я умру и мне будет все равно, что и как. Но на самом деле важно другое.

— Что? — жадно спросил Степан, даже замедлив шаг.

— Вот ты там, в своем времени, потерял родителей. Вообще все потерял. Мне такое и не снилось. Почему ты не ушел, скажем… ну, в монастырь? Монастыри, я слышал, сохранились…Не сразу, а когда подрос? Ты же драться стал. Зачем?

— Скажешь — в монастырь, — засмеялся Степка. — Они же там все голубые.

— Ну, я не знаю, — слегка озадаченно ответил Игорь. — Мне почему-то казалось, что они в черном ходят… И потом, тебе что, голубой цвет так не нравится?

— А при чем здесь цвет? — тоже озадачился Степка. — Оглянуться не успеешь, как тебя тоже голубым сделают, там это быстро.

— Постой-постой, — Игорь прищурился. — Быстро, глядя в глаза, вопрос на засыпку: что ты имеешь в виду, когда говоришь "голубые"?

— Ну… — Степка вдруг смутился. — Это…

— Случайно не гомосексуалистов? — подозрительно спросил Игорь.

— Ага, — Степка все-таки отвел глаза.

— Так вот ты про что?! — Игорь расхохотался. — Я-то голову ломаю, чем ему этот цвет не угодил! Так их в ваше время голубыми называли?! — Степка тоже заулыбался, но Игорь вновь посерьезнел:- Ладно, черт с ними. Не в монастырь. В банду. В лес, в тундру, к черту-дьяволу — не важно. Просто почему ты выбрал то, что выбрал? Кадет "РА".

— Потому что я хотел воевать, действовать… — Степка потер висок. — Я хотел, — тщательно подбирая слова, пояснил он, — сражаться за правое дело, а не жевать казенную овсянку из милости.

— Вот только это и важно, — вздохнул Игорь. — То, что мы делаем. Что после себя оставим, понимаешь? И чем больше человек делает — тем меньше он боится смерти. Мы стараемся жить так и не приписываем своих успехов господу… но и неудач на него не сваливаем… Слушай, давай пробежимся до "Барана и вертела", я устал уже просто так идти!

Степка улыбнулся:

— Давай!

Запущенная Игорем машина в самом деле работала без перебоев, поставляя все новую и новую информацию. Поэтому — стояла середина августа, до конца здешнего лета оставалось даже по календарю еще полтора месяца, а фактически — и того больше — Игорь начал готовить свою собственную экспедицию. С дальним прицелом на юго-запад, чтобы пройти до Третьего Меридиана. Фактически эта экспедиция была бесполезна, но Игорь собирался удовлетворить исследовательский зуд. К полному, единодушному одобрению всей его команды.

Для экспедиции был выбран лесоход «индрик». Жуткая 69-тонная глыба титаново-стале-композитной брони размером с хороший дом, сверху походившая на ромб. В носовом бустере, рядом с местом водителя, стоял проходческий лазер. На носу же были смонтированы бульдозерный нож, ковш, траншеекопатель, гигантская дисковая пила и захваты для бревен — управлялось все это хозяйство с двух мест тоже рядом с водительским. В башнях наверху стояли 1.52-миллиметровая инженерная пушка и ротор среднего калибра. На корме — под специальными крышками — в гнездах крепились Ка-117 и моторная лодка. Жилой отсек позволял легко разместить десять человек экипажа, транспортный — полугодовой запас продуктов и обеспечения для этой десятки на тот же срок, плюс лошадей или электро. Все это развивало на ровном месте пятидесятикилометровую скорость, а в густой лесной чаще — могло двигаться со скоростью в семь километров. Машина без подготовки пересекала любые водные преграды вплавь с той же скоростью, могла легко выдержать погружение на километровую глубину, абсолютный нуль и — в течение 2–3 часов — +5 тысяч С.

Подготовка к экспедиции занимала практически все время. Лесоход стоял возле штаба, вызывая всеобщий интерес — и в скором времени Игорь потерял счет перемещениям и перестановкам, которые он и его команда произвели в грузовом отсеке этого чудища, без конца перекладывая, убирая, добавляя, утрамбовывая, раскладывая, сверяясь со списками, в которых чернил и карандаша скоро стало больше, чем бумаги. Все ругались, и никто не признавался, насколько это увлекает.

Состав экспедиции был сплошь не совершеннолетним, но родители поголовно считали, что ребятам не мешает прогуляться — а то до школы осталось всего полтора здешних месяца (пол-августа и серпень), а тут то лесной пожар, то война — некогда и. отдохнуть молодежи. Пусть разомнутся по лесам. Тем более — Муромцев с ними, а этот парень — природный лидер, недаром учился в лицее и имеет дворянство.

Игорь рассчитывал пройти около двух с половиной тысяч километров и вернуться другой дорогой, исследовав «шикарный» по выражению Борьки, кусок южных лесов, куда до них никто не совался — и, может быть, даже перевалить через Третий Меридиан. Туда не заходил даже Драганов, а карты тех мест имелись только аэрофотосъемки и космической разведки, самые общие.