Игорь Негатин - Лишнее золото. Без права на выбор
— Ты уверен, что так просто сможешь уйти отсюда?
— Конечно, уверен. Рядом с твоим затылком виднеется ствол автомата моего товарища. Еще один — держит тебя на прицеле сверху. Зачем тебе умирать? Ты ведь хочешь меня достать? Тогда не торопи события, Умар Гаргаев. Не торопи — и мы обязательно встретимся. Я тебе обещаю.
Шайя, не опуская пистолет, сделал несколько шагов назад и тихо исчез в темноте. Гаргаев проводил его взбешенным взглядом, но дернуться не посмел. Он знал, что Шайя всегда отвечает за свои слова. И ему очень хотелось его убить. Ради этого он согласен немного подождать. Когда сила будет на его стороне…
5 год по летоисчислению Нового мира.
Лагерь JCH-10.
— Поль, только не надо посыпать голову пеплом. Ты не виноват. Это Новый мир, здесь и не такое случается, — отмахнулся Джек. Он прищурившись посмотрел на меня, будто прикидывая, сколько из меня крови слили. И что делать с остатками мяса, лежащими перед ним на койке.
— Что с этой тварью?
— Ты успел ее на ремни порезать. Да и Карим пару пуль добавил. Теперь даже чучело не получится, а жаль! Остался какой-то фарш, укрытый обрывками шкуры. Но зверюга была здоровая. Она пока безымянная, но Билл что-нибудь придумает. По виду — похожа на снежного барса. Только побольше размерами и клыки здоровенные! Как у кабана — нижние больше верхних. Окрас как у пумы, а от шеи, вдоль хребта — длинные волосы. Шикарный бы коврик получился! Тебе чертовски повезло! Такие встречи, как правило, заканчиваются одинаково — смертью. Елена говорит, что, — Чамберс весело прищурился и щелкнул пальцами, — так везет только пьяным и влюбленным. Ты у нас кто? Пьяный или влюбленный?
— Diable… Хоть ты не начинай!
— Ладно, живи! Живи и радуйся, что обошлось без переломов, а мясо зарастет, — Чамберс немного помолчал и вытащил трубку. Потом спохватился и начал запихивать ее в карман.
— Лучше закури. Хоть запах табака почувствую…
— Что, Елена курить запрещает?
— Даже зажигалку отобрала.
— А вот это правильно! — воодушевился Чамберс и удовлетворенно кивнул. Правда, тотчас закурил. С большим удовольствием. У меня даже слюни потекли. Выпустив клуб дыма, он опять сделал паузу и справедливо заметил: — Курить вообще вредно. А что до этой ситуации… хоть и смешно прозвучит, но нам еще повезло. Что, лучше, если бы вы проехали мимо логова этой твари? А потом мы вышли бы на этот берег работать… Могли и вообще без голов остаться. Повезло. Кстати, спасибо, что брод нашли. Его уже проверили. На тот берег переберемся без проблем. Еще две недели проведем здесь и тронемся дальше.
— Ты добрый, Джек! Прямо как один мой престарелый родственник из Прованса. Он часто повторяет, что черное — это просто не совсем белое.
— Наверное, он прав. Хотя… ты знаешь, я не люблю оптимистов. Есть в них что-то напускное. Ненужная бравада какая-то. Ладно, отдыхай. Чтобы не бездельничал, я тебе рацию принесу. Подежуришь в эфире. Вдруг Демидов объявится? Его парни должны были уже вернуться.
— Джек…
— Чего тебе?
— Будь другом, принеси пачку сигарет из машины.
— Хрен тебе, Нардин, а не сигареты! — громко сказал Чамберс. — Тебе что доктор сказала? Перебьешься! — Он встал и заботливо поправил мне подушку.
Я удивленно посмотрел на эту «мать Терезу». Джек усмехнулся, весело подмигнул и вышел из палатки.
Под подушкой… Вот Легенда, зараза такая! Чертов фокусник… Я даже улыбнулся. Под подушкой нашел пачку сигарет и зажигалку. Теперь бы еще придумать, как покурить незаметно…
— Поль, — в палатку заглянула Лена, — как себя чувствуешь? Температура не поднялась?
— Хуже некуда. Если бы мне сказали, что я уже умер, то не удивился бы. Шучу. Все хорошо. Правда.
— Верю, — она протянула руку, — а теперь давай сюда.
— Что именно? Руку и сердце?
— Разогнался! То, что тебе оставил Чамберс, — она пристально посмотрела на меня и грозно подбоченилась. — Знаешь что, Нардин? Ты меня лучше не зли! А с твоим Чамберсом я еще поговорю. И не надо мне лепить горбатого, что вы пушистые и невинные. Давай сюда сигареты, пока я не рассердилась!
Пришлось отдать. На мой вопросительный взгляд она ответила просто:
— Поль, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять его довольный вид, которым он меня наградил, когда вышел из палатки. Мол, посмотрите, какой я молодец — врачиху вокруг пальца обвел и своему приятелю сигареты пронес. Как дети, ей-богу…
Вечером в палатку прошмыгнул Карим. Посидели, о делах поговорили. Потом он ушел ужинать. А сигареты у меня опять отобрали. Шайя еще и по шее получил. В прямом смысле этого слова. Было видно, как он со смехом улепетывает от разгневанной Лены. Она гналась за ним с какой-то палкой в руках и, судя по всему, собиралась пустить ее в ход. Так и курить бросить недолго…
Понемногу стал приходить в себя. Уже могу ковылять по лагерю, помогать дежурным и ругаться с нашей докторшей. Нет, без всякой злобы. У нас нормальные отношения. Иногда мы даже разговариваем. Так, ни о чем. О жизни. Пару раз она рассказывала про Ленинград, где я никогда не был, но много слышал от своего деда, называвшего город Петербургом. Рассказывал ей про Париж. Несмотря на эти дружеские разговоры, она не ослабляет контроль. Следит за мной, чтобы особо не разгуливал и больше лежал. И конечно, запрещает мне курить. Я пытаюсь найти место для спокойных перекуров, но получается плохо. Как правило, меня быстро вычисляют и прописывают по ушам. В устной форме.
Рино, когда Карим на дежурстве, бродит за мной как хвост. Кстати, он прекрасный сторож. Любую местную тварь чувствует задолго до того, как она решит двинуться в нашу сторону. Сразу припадает к земле и начинает глухо урчать. Так что лагерь в дневное время мы охраняем с ним вдвоем. Сил уже хватает, чтобы добраться до поста. Когда в лагере нет работы, ко мне на холм забирается Елена с небольшим термосом. Тискает малыша Рино. Иногда, если у нее хорошее настроение, она милостиво разрешает мне выкурить сигарету. В обмен на большую чашку бульона, который я уже видеть не могу.
Как-то так случилось, что мы перестали раздражать друг друга. У каждого из нас — свои недостатки. Она, узнав некоторые истории из моей жизни, тоже перестала считать меня мясником. В свою очередь, больше узнав о ней, понял ее позицию. Кстати, мы даже больше спорим, чем раньше. Но это другие споры. Дружеские.
Карим и Эндрю довольно ухмыляются, но тянут ночные дежурства без меня.
— Ночью тебе спать положено, — говорит Шайя и кивает на Лену. — Так доктор говорит.
Через две недели я сидел у реки и встречал гостей. На берегу толкались приезжие из русского поселка. На двух моторных вельботах пришли демидовские ребята. Вместе с ними — Демидов и Аверьян. Их увел к себе Чамберс. Прибывшие вместе с нашими парнями разгружают бочки с дизельным топливом, помогая себе легким матерком. Хотел им пособить, но меня вежливо послали. Отдыхать. Рука еще болела, дышать было трудно, и я особенно не возмущался.
Карим дотянул меня в лагерь уже без сознания. Эта мохнатая тварь, напавшая у брода, здорово располосовала мне правую руку, бок и грудь. На правом бедре была глубокая рана. Сломано несколько ребер. Потом за дело взялась Лена и меня заштопала. Надо отдать ей должное — удачно. Или мне просто повезло. Зачем-то повезло.
Я посмотрел на реку, работающих парней и отошел в сторону. Нога тоже побаливала, и пришлось сесть на камень. Рядом, между двумя прибрежными валунами, промелькнула изумрудно-зеленая ящерица. Сантиметров тридцать длиной. Вдоль ее спины шел острый гребень из маленьких зубчатых пластин песчаного цвета. Эдакий дракон в миниатюре. Хотя нет. Драконы были вчера. Джерри приволок в лагерь несколько шестиногих ящериц и был просто счастлив. Самое интересное, что эти «запасные ноги» — как их назвал Карим — находились выше передних. Возникает такое ощущение, что это атрофированные крылья. По крайней мере, Стаут в этом уверен. Ему лучше знать.
— Как нога? — Ко мне подошел Демидов и присел рядом.
— Нормально, — кивнул я в ответ и осторожно пошевелил ногой. Бедро отозвалось тупой, долго не затихающей болью. — Жить и бегать буду.
— Ну и славно.
— Что в поселке нового?
— Как всегда. Говоришь, говоришь, а все без толку. Нет, не будет порядка, — Демидов покачал головой и как-то по-стариковски махнул рукой. — Видишь, что случается, когда твердой руки нет? Не будет толку. Не будет…
— Почему?
— Староста у нас слишком мягкий. А народец хоть и самостоятельный, но жидкий. Лягут они под Орден. Костьми лягут.
— Почему так уверен?
— Долго рассказывать. Кстати, катер наш забрали.
— Как так?! — От удивления я повернулся… и скривился от боли.
— А так, — Демидов сплюнул от злости. — Пришел корабль из форта Линкольн. Высадили команду на катер — и забрали. Еще и берега обшарили. Псы позорные. Разве что след не вынюхивали. Хорошо, что мы после того, как сообщение в Орден отправили, оружие с катера сняли… Даже пушку скрутили. Спрятали до поры до времени в саванне. А посудину забрали, да… А староста наш, придурок, только руками развел. Мол, а что делать, ребята, раз хозяева нашлись? Разве это дело?
