Михаил Луговой - Горячая весна 2015-го
– Потеря связи с ЗКП-2! – доложил оперативному дежурному связист.
Оба они находились в мобильном командном пункте, расположенном сейчас в неприметной ложбине, южнее населенного пункта Уланово на северо-востоке области. Командование КОРа две недели назад решило, что маскировка будет способствовать выживанию командного пункта ПВО лучше, чем расположение в защищенном, но построенном много лет назад, а значит, всем известном подземном сооружении.
– Восстановить связь! – приказал дежурный и почти сразу забыл об этом.
У него было много дел. Под его командованием находился сейчас сложнейший оркестр из десятков дивизионов ПВО различных типов, сотен активных и пассивных датчиков, обнаруживающих вражеские самолеты на всех возможных дальностях, несмотря на бушующую в эфире бурю помех.
Автоматизированные системы управления заставляли этот огромной сложности комплекс действовать согласованно, но крайне затрудняло ситуацию то, что объект прикрытия – площадка, на которой сейчас высаживался десант под Каунасом, – находился почти за сотню километров от позиций ближайшего дивизиона.
В этих условиях не приходилось особенно заботиться о самообороне.
9 мая 2015 года, 21.15 вашингтонского времени (4.15 следующего дня по Москве). США, Колорадо
– Мы их вычислили, сэр!
Возбужденный голос оператора вывел командующего североамериканской аэрокосмической обороной из состояния задумчивости. Полчаса назад сюда, в «Хрустальный дворец», пришло известие о том, что GPS-приемники во всем Балтийской регионе вышли строя. Точнее, они работали – но координаты определяли с ошибкой от двадцати до пятидесяти километров. Немного спасали ситуацию станции эталонных сигналов, в большом количестве установленные американскими военными специалистами в Польше, Прибалтике и даже в нейтральной Швеции. При ориентации только по их показаниям ошибка исчезала, вот только воспользоваться этим методом могли лишь находящиеся на большой высоте самолеты. Однако от половины до двух третей из многих тысяч GPS-навигаторов, установленных на разнообразной наземной технике, находящихся в пехотных подразделениях и встроенных в разнообразные виды оружия, от снарядов до крылатых ракет, оказались бесполезным хламом. Быстрая проверка показала, что в космосе над районом боевых действий находятся два «лишних» спутника. Они излучали те же самые сигналы, что и остальные космические аппараты системы глобального позиционирования, и когда приемник принимал их данные, то в выданные им координаты вносилась существенная погрешность. Операторы на авиабазе «Фалькон», откуда осуществлялось управление космическим сегментом системы GPS, протерли глаза и срочно связались с НОРАД.
– Это два из трех спутников, которые русские запустили в начале апреля! Мы считали, что это система навигации, но это помехопостановщики космического базирования! Ребята с «Фалькона» спрашивают, что им делать.
«Оригинально, – мелькнуло в голове у адмирала, – получение сигнала из точки, лежащей как можно ближе к зениту, всегда мыслилось конструкторами как наиболее простое средство повышения помехозащищенности…»
– Если русские вскрыли их код, пусть срочно меняют его, при чем здесь мы? – нахмурился он.
– Они говорят, что русские не вскрывали код, сэр! Иваны просто ретранслируют его. Внеплановая процедура смены кодовых последовательностей займет несколько часов, а за это время навигационное обеспечение войск в Балтийском регионе будет нестабильным. Они спрашивают, не можем ли мы сбить эти спутники?
Адмирал задумался. Сбить спутник, летящий по высокоэллиптической орбите, когда он находится в перигее, вблизи Земли, было, в принципе, решаемой задачей. Лучшим средством для этого была противоракетная система «Иджис» с противоракетами SM-3[35], устанавливаемая на кораблях US Navy. Вот только дать гарантию, что в нужной точке морской поверхности будет находиться оснащенный этой системой корабль, было невозможно. Перигей находится в Южном полушарии, а все подобные корабли – в Северном. Разве что возле Диего-Гарсии болтается подходящее корыто… Впрочем, у него есть еще одна возможность…
– Сэр, вас вызывает генерал Кейси! По тому же поводу. Он спрашивает, есть ли возможность сбить русские спутники?
– Передайте ему, что мы приложим к этому усилия… Потом свяжитесь с флотом и выясните, нет ли у них случайно корабля с «Иджисом» в южной части Тихого океана, юго-восточнее Новой Зеландии?
10 мая 2015 года, 5.00 по московскому времени. Истомино, Нижегородская область
Взлет целого истребительного полка – событие неординарное и в мирное время практически не встречающееся. Одна за другой боевые машины разбегались по полосе и, ослепляя наблюдателей блеском пламени из форсажных камер, взмывали в воздух.
Последние две недели, с момента предъявления американского ультиматума, полк в полном составе сидел в готовности номер три. Тревогу объявили сегодня в половине четвертого утра. Еще полтора часа назад занявшие места в кабинах пилоты ждали команды на взлет – главный штаб ВВС и ПВО, подобно тонкому механизму, действовал по заранее намеченному алгоритму:
Нападение является свершившимся фактом? – Да. – В полк уходит приказ на готовность второй степени.
Уничтожены ли основные радиотехнические средства Коалиции в Прибалтике? – Через пять минут приходит сообщение о поражении радара TPS-117 под Резекне ракетами комплекса «Смерч»[36], через пятнадцать – радаров ASR-7 под Вентспилсом и на авиабазе Лиелварде пусками «Искандеров»[37], через тридцать – ASR-8 в Эмари и второго TPS-117 в Лиеварде бомбоштурмовыми ударами. Радарная сеть «Балтнет» слепнет, и Коалиция теряет возможность следить за происходящим над значительной частью Прибалтики и запада России. – В полку объявляется первая степень боевой готовности.
Есть ли подтверждение готовности с аэродрома Борок? – Там уже растаскивают с полосы кадки с кустами, сдергивают маскировочные сети с аэродромной техники и радиотехнических средств, прозванивают световую сигнализацию, которую до сегодняшнего дня включать запрещалось категорически. Батарея «Панцирей» – с кровью оторванная в штабе 6-й армии ВВС и ПВО на прикрытие особо важного объекта – расползается по подготовленным позициям, готовая прикрыть аэродром непроницаемым куполом. Через минуту подтверждение получено. – Полку дается «добро» на взлет.
Воздушный коридор двадцати четырем машинам полка проложен длинной восьмисоткилометровой дугой, через Кострому и Рыбинск. Ближе к Москве любую неопознанную цель атакуют без предупреждения. А Су-50 сейчас вряд ли кто может опознать – уголковые отражатели сняты, оружие только во внутренних отсеках, нет даже подвесных баков. Из мер предосторожности только ответчики государственной системы опознавания.
10 мая 2015 года, 2.30 по Гринвичу (5.30 по Москве). Северная Польша
«Дмитрий, вы меня слышите?» – прочитал журналист по губам своего контролера Стюарта Карлендера за секунду до того, как ожил динамик.
– Дмитрий, вы меня слышите?
– Я слышу вас. Но говорите медленнее, рассинхронизация составляет почти полсекунды!
Стюарт находился почти в пяти тысячах миль от Дмитрия, в офисе CNN в Атланте, и его черное лоснящееся лицо выражало неподдельную тревогу. Он опять заговорил, но на этот раз Дмитрию не удалось понять, о чем идет речь, пока с другого континента вслед за изображением не дошел звук.
– Дмитрий, у нас чрезвычайная ситуация! Мы потеряли связь со всеми «внедренными»! Слава богу, ваш канал действует! Вы готовы выйти в прямой эфир? Нам нужно короткое прямое включение!
«Старый козел! – подумал Голдберг, неожиданно для себя по-русски. – Не ты ли зажал жалкие три тысячи баксов на польское релейное оборудование?»
Налаженные связи в пресс-центре позволили ему вовремя получить информацию о том, что с момента начала военных действий ожидается невиданный по накалу всплеск радиоэлектронной борьбы и гражданские каналы связи, скорее всего, окажутся бесполезными. Наверняка что-то подобное слышали и другие репортеры, но мало кто из них понимал, о чем вообще идет речь, а еще меньше приняли какие-то меры. В результате, как только раздались первые выстрелы этой войны, американские телестанции разом потеряли связь с большинством «внедренных», как называли журналистов, которых командование «прикрепило» непосредственно к боевым подразделениям.
Связь со съемочными группами в Варшаве и Гданьске сохранилась, но весь северо-восток Польши оказался выброшен из гражданского медийного пространства, и видеофоны со спутниковой связью через систему «Inmarsat», которые предполагало использовать большинство репортеров, оказались бесполезными.
