Олег Львов - Проклятая рота

– Ну, если не записать в чудеса то, что вчера обошлось без драки, – ввернул Пугало.

Ярх осклабился и принялся ругаться.

В «Дырявом змее» он нарывался раз пять, и действительно странно, что никто нам так и не начистил рыло, даже не попытался, хотя хватало на постоялом дворе и больших компаний, и задиристых типов с мозолистыми кулаками… Однако никто не стал с нами связываться.

– Это да, диво дивное, – согласился Мухомор.

– Что у вас? – спросил я.

– Реку перешли… – тут голос колдуна истончился, стал напоминать писк. – Двигаемся вперед, герцог Примейн тревожит набегами, но задержать не в силах, так что вскоре мы доберемся до его столицы, – каменное яйцо квакнуло, а затем какое-то время испускало достойные кузнечика трели – да, и в магическом «эфире» бывают помехи. – «Друзья» ведут себя тихо, даже самый главный, то ли они тебя потеряли, то ли замышляют какую каверзу.

А, это речь пошла об инквизиторах!

– Руки коротки, – заявил Ярх, но Пугало только головой покачал.

– Хорошо, – сказал я. – Будем внимательно смотреть по сторонам, без вопросов. Когда трезвые, само собой.

– Ну-ну. Я… – голос Мухомора превратился в шипение. – …связи. И удачи.

– Удачи, – пробормотал я и убрал каменное яйцо обратно в седельную сумку.

В самую жару мы остановились на берегу небольшой речки, и этим я воспользовался, чтобы искупаться. Похмелье почти отпустило. Сохранилась только вялость в мышцах, ну и всякие «радости», оставшиеся с недавних времен – обгорелая спина, уже не болевшая, но зато немилосердно чесавшаяся, и синяки, что при неловком движении еще напоминали о себе.

Да и выглядел я, если верить отражению в воде, не красавцем.

Рыжая щетина на смуглой башке, ниже желто-лиловая физиономия и зеленые глаза – прямо не человек, а мечта сюрреалиста.

– Поехали, – скомандовал Пугало, и пришлось вновь забираться в седло, давать шпоры коню и глотать пыль.

Чем дальше, тем более заброшенной становилась дорога, и я понемногу начинал думать, что мы так никого и не встретим.

Но сначала мы наткнулись на деревню, а затем навстречу нам промчался дозор из пяти всадников, точно такой же, какой мы видели вчера, разве что командир не носил усов. Мы удостоились нескольких подозрительных взглядов, но останавливаться и допрашивать нас вояки Мелора не стали.

– Слышь, черномордый, давай остановимся, я зайду, пива возьму! – взмолился Ярх, когда мы углядели очередную деревню. – Я же вижу, там таверна. А то сил сранских нету.

Пугало оценивающе посмотрел на красноглазого и после паузы кивнул.

То, что Ярх назвал таверной, напоминало, на мой взгляд, сарай, в стенах которого на кой-то фиг прорезали несколько окон. Затянуты они были бычьим пузырем, и рассмотреть, что происходит внутри, сумел бы разве что колдун, да и то особенно искусный.

– Только быстро, – предупредил Пугало, когда Ярх спрыгнул с коня.

– Обижаешь, – заявил тот и скрылся за дверью.

– Думаешь, влипнет? – спросил я.

– Конечно, как пить дать. Вчера не подрался, так сегодня не удержится.

Сначала было тихо, затем изнутри донесся женский взвизг и сердитые голоса.

Я усмехнулся, Пугало покачал головой.

Вскоре появился Ярх с бурдюком в руке, но двигавшийся почему-то задом. Спустился с крыльца и стало ясно, что нашего бравого соратника преследует здоровенный, поперек себя шире мужик в грязном фартуке, вооруженный большим ножом для резки мяса.

– Да я тебяяя, да я тебяяя… – рычал мужик, надвигаясь, точно оползень.

– Убери железку, а то видят боги, порежешься, – издевательски посоветовал Ярх.

– В седло, и поехали! – Пугало первый раз за все время, что я его знал, повысил голос, и вышло это у него впечатляюще.

Ярх наверняка собирался поспорить, но, оглянувшись, проглотил все возражения. Через мгновение красноглазый оказался верхом, и наши лошади взяли с места в карьер.

– И ты, с замотанной мордой, тебя я тоже зарежу! – прокричал нам вслед мужик в фартуке.

– Что ты там натворил? – поинтересовался я, когда мы оказались за околицей и перешли на шаг.

– Всего лишь за попу ее ущипнул, – обиженно сказал Ярх. – И чего такого?

– Тут тебе не «Дырявый змей», где все девки подрабатывают своими дырками, – Пугало вздохнул так, что ткань, скрывавшая его лицо, колыхнулась. – Понимаешь? То-то.

Пиво в бурдюке оказалось не чета вчерашнему, но с похмелья и оно пошло на ура. Голове полегчало, к миру вернулись краски, и я вновь ощутил себя живым, хоть и несколько покоцаным.

Разъездов мы больше не встречали, но наткнулись на два обоза, шедших навстречу. Поля и деревни остались позади, вновь потянулся лес, но светлый, красивый и чистый, не похожий на Шелудивый или на молчаливые джунгли, где дремлют среди зарослей статуи древних богов.

Поэтому я удивился, когда перед съездом в небольшую ложбину Пугало придержал коня.

– Ага, ты тоже заметил, – сказал Ярх. – Это сранское дело…

Я ничего опасного не видел и не слышал, хотя некоторое подозрение вызывали кусты на левой обочине… И вон там, справа, ветки двух деревьев так сплетаются, что за ними может укрыться и медведь…

– Эй, скотины тупоумные! – продолжал красноглазый, понемногу повышая голос. – Вылезайте! Если бы я так прятался, как вы, то давно бы улегся под дерновое одеяльце!

Никто не ответил, но мне показалось, что в кустах негромко хрустнуло.

Пугало вытянул из сапога метательный нож, взвесил в ладони и швырнул так быстро, что я заметил лишь смазанное движение. Клинок исчез в листве на высоте метров в пять, раздался сдавленный вскрик, и под хохот Ярха некто тяжелый с треском и воплями полетел к земле.

– Не все так просто, – сказал Пугало, и я подумал, что он наверняка улыбается.

Через мгновение стало ясно, что и в кустах вовсе не безлюдно – захрустели ветки, и на дорогу выскочили два бородатых и лохматых дядьки, вооруженные топорами.

– Чегой-то вы с Ихиром сделали? – спросил тот, что покрупнее, пегий и всклокоченный.

– Жив ваш Ихир, – голос Пугала звучал совершенно спокойно. – В лоб получил. Вы-то кто такие?

– Разбойники, – ответил второй, смуглый и брюнетистый.

– Разбойники? – Ярх от хохота аж согнулся пополам. – Да куда вы годитесь? Придурки косолапые! Вам только милостыню просить, а не в лесу с оружием сидеть! Деревенщина!

Мужики засопели, наморщили лбы.

Тот, кого звали Ихиром, моложе и стройнее соратничков, поднялся на ноги и вскинул лук с наложенной на тетиву стрелой, вот только стрелять не решился – дело шло как-то не так, как положено, и лесные тати, откровенно говоря, просто не знали, что им делать.

На лбу Ихира и вправду красовался синяк – бросок у Пугала вышел на диво.