Вадим Денисов - Стратегия: Русский Союз

— Ты говорил, что косовары и в Берёзовое раньше наведывались?

— Ненила так рассказывала: "Двое парней албанских приезжали, молодые, половину урожая затребовали, им, вишь ты, калым платить нечем. Я бы и отдала, глядишь, земля родит знатно, да они девок моих сильничать полезли, сволочуги. Думали, если мужиков не видно, так их и на хуторе нет. Сыны их отбуцкали чуток, к сараю прислонили, чтобы остыли. Те, как продышались — за ножи, старший мой вверх и стрельнул. Албанцы подхватились, и бежать, к "цикле", за ружьями. А у нас во дворе сеть сушилась. Как они в сеть влетели, как начали ножами своими по сети махать, да визжат по-своему, сеть на кольях пляшет. Вот один другому руку и развалил выше локтя, жилу кровяную сильно порезал. Конопельки они накурились загодя, думали куш отхватить, а вышло кроваво… Ну, с моими хлопцами — всему научишься. Руку я ему перетянула, рану промыла, крапивой сушёной присыпала, повязку наложила, и записку написала, всё, как донецкие показывали, когда к нам заезжали"…

Тут Кастету надоело быть артистом.

— Короче, велела им срочно в Мадрид гнать, там типа хирург хороший. Даже мёду и табака дала для оплаты услуг. Старший сын объяснил по-английски, нарисовал, как ехать, вроде поняли. Про ружья сказала, что отдаст кому постарше, ракетницу, правда, оставили. Ну, и успокоилась. А эти черти вместо Львова — видно и там накосорезили — к себе погнали. Не знаю, что там албанский лепила наконовалил, хе-хе, а только этот бандос во сне кровью истёк. И вышли Бирюки у албанских по всему крайними, начали через львовских обещания давать, грозить. Потом добавила: "Жалко мне, нам планету дали новую, а они в песочнице за ведёрки дерутся"… Мирные они ещё там, не обросли шрамами. Зачем вообще было отпускать?

— Весело в Гуляйполе, смотрю.

— И ещё насмотришься, — порадовал меня Кастет.

— Ты на что намекаешь, морда твоя сталкерская? — насторожился я.

— Да ни чё я не намекаю, я прямо говорю, готовься в командировку, базовую станцию ставить, да что бы напрямки с башней можно было связываться.

— Ик! — только и смог выдать я наружу.

Что-то темнее вокруг стало, мрачней небо, холодней воздух. Праздничный осенний вечер дохнул на меня тревогой. Нафиг, нафиг, господа, мне и в любимом донжоне Замка зашибись сидится, кому эта экстрим-акробатика понравится: из фронтира на фронтир прыгать. Правда, вроде бы обвыкся, даже обстрелянным считают, пришлось похлопать из ружья несколько раз. А всё равно.

— Да хрень это всё, дружбан, не жуй губу, — Лунёв и на толику малую не был готов разделить моих опасений. — Главное в той дороге!

Я опять протупил. Пожалуй, хватит пить, ну этого Кастета с его теориями.

— Ну, ты чё, Вотяков, фанерный, что ли? Не может одно лишь болото ищущих остановить, у канадцев в штате имеются такие же сталкеры, нашли бы тропку. Есть ещё какой-то фактор. Гоблин предположил…

Помяни чёрта, он и явится.

Со стороны дома послышался шум, возникла и пробежала по траве рывками страшноватая тень, кусты сирени зашуршали, тяжело задышал какой-то хищный зверюга.

— Ага! Вот вы где спрятались! Слам честнокам!

Гоблин возник, как и положено в типичной киношной пугалочке, неожиданно и резко. Тоже вмазал, всё по теории, глаза блестят, но в меру. Или метаболизм у него такой… гоблинский.

— Чё пьёте, ну-ка? Фу ты, на, эстеты… — брезгливо сморщился он. — Двигайся, брателло! Как это некуда? А что вы раком сидите на жёрдочке, как сявки неродные? Плюхаемся прям на траву, а закусь ставим на лавку, и места на весь отряд, и маскировка повыше, не сообразите никак без меня. Внимание, взнос!

Он снял здоровенную пятнистую жилетку, не торопясь, вытащил из наспинного кармана-клапана сложенный кусок тонкой ветрозащитной ткани, расстелил его прямо на траве, плюхнулся сам, потянул из карманов припасы.

— Подвинься, кабан! — теперь уже Костя Лунёв толкнул его, разминая ноги и задницу, тесновато на скамейке.

— Да хватит местов, тощие, на одну шконку вместитесь — небрежно отмахнулся Сомов.

— Тебя кулаком подвинуть? — поинтересовался Кастет, и Гоблин подвинулся.

Может. Помню, где-то полгода назад Гоблин ближе к завершению очередных посиделок в башне давай со всеми подряд забиваться, что его хрен кто по прессуре пробьёт. Маленький Лунёв лишь усмехнулся и всадил ему свой правый сбоку, я даже движения руки не увидел, такая скорость. Мишка потом полчаса разгибался.

— Что это, "Толстый Мент" никак? Грибочки, редиска маринованая… Где добыл, в Медовом? Круто, Гоб, за это всё тебе простим, — облизнулся Кастет и полез за ножиком.

— И вот ещё вам, досыл снаряда, главный калибр, — как можно таскать тяжёлую стеклянную бутыль с мутным самогоном в жилетке, я ума не приложу. Гоблин на это дело ум приложить может.

Я с тоской смотрел на процесс подготовки.

Может, нам свадебный стол уже и не нужен, и здесь накидаемся? И где же молодые, в конец концов? Что-то долго их "обрядят". Шкипера с Павидлой венчают в соборе Белой Церкви, по странному синтетическому обряду, в котором одновременно участвуют два священника: православный поп и немецкий пастор.

Просто тут с религиями. И сложно одновременно. На Земле-5 с жестяной ортодоксальностью и религиозной непримиримостью чисто выходит полный швах, не канают они в принципе, конфессиям сохранить бы имеющееся. И действительно, на Платформе привычные в своей матрице разговоры о Боженьке как-то быстро угасают, старые проверенные религии экстренно требуют новых взглядов и моделей, новых веских слов и доводов. Только так им и можно сохраниться в мире, где роль Богов заняли Смотрящие. А дальше уже всё зависит от конкретной личности, этим делом занимающейся.

Тем не менее, Сотников как-то сказал:

— Как думаешь, Юра, может тут возникнуть Аль-Каида? — заметив, как я отрицательно покачал головой, он высказал своё: — Могут найтись энтузиасты, вот и в Египте пробовали, хорошо, Нафаль им вовремя головы посворачивал. Опираясь на безграмотность, не нужно заниматься сложной философией и столь же сложными объяснениями вновь понятого места Бога и сущности устройства Вселенной в свете вновь же открывшихся обстоятельств. Достаточно всех былых наработок, — традиционно пообещать порядок и, конечно же, всю власть простому народу, по-большевистски.

Народу на венчании в Белой совсем немного, так решили сами молодые и Женком, взявший на себя обязанности по организационной помощи брачующимся. Профсоюзов у нас нет, Женком есть главная общественная сила, лезет всюду, даже куда и не просят. Данила Хвостов как-то пытался в сердцах и "Мужком" создать, но был дружно высмеян и послан, так вот мы, мужики и живём, социально-гендерно.