Василий Орехов - Линия огня

И похоже, именно это нам и предстояло.

Зверье опасалось нападать на такой большой отряд двуногих. Только на берегу Янтарного озера нас атаковал псевдогигант – тварь тупая и мощная, без какого-либо инстинкта самосохранения. Однако мы приняли его в девять стволов, и даже столь массивной туше оказалось нечего противопоставить такому потоку свинца. Не успели мы отойти и пятидесяти метров, как в полумраке возле поверженного зверя началось мелькание проворных теней и возбужденное поскуливание – осторожно следовавшая за нами небольшая стая слепых собак ликовала над неожиданным подарком небес.

На окраине Мертвого города я остановил свою команду.

– В бар пойду сам, – заявил я. – Зачем клану пять трупов, если можно прекрасно обойтись одним? Короче, если не вернусь или не дам о себе знать в течение часа, поднимайте всех наших. Война.

Ребята из моей группы расположились в подъезде брошенного дома, а я через угрюмые дворы и брошенные детские площадки с покосившимися качелями двинулся к бару «Сталкер».

Глава 10

Бар «Сталкер»

Свой бар темные оборудовали в подвале брошенного магазина по образу и подобию сожженного монолитовцами в начале двадцатых годов легендарного питейного заведения «Сто рентген». Действительно, грех было не воспроизвести такую удачную коммерческую схему: на одной только выпивке клан наваривал процентов пятьсот, не говоря уже о том, что бар был серьезным конкурентом научному лагерю в области скупки артефактов, крупнейшей в Зоне перевалочной базой контрабандистов, а самое главное – стратегической точкой, куда ручьями стекались важные слухи и крайне любопытная информация. Тем более что члены клана «Долг», которым когда-то принадлежал «Сто рентген», не могли восстановить бар сами: к тому времени темные благополучно вышибли их из Мертвого города.

Названия у бара темных на самом деле не было вовсе: с присущими им непосредственностью и философским пренебрежением к пустякам они не озаботились его придумать. «Сталкером» же данное питейное заведение бродяги называли между собой потому, что на первом этапе его существования хозяева в качестве рекламы кривыми буквами намалевали над входом: «Заходи в бар, сталкер!» Через некоторое время надпись была размыта кислотными дождями, и на стене осталось только «бар, сталкер», удачно оказавшееся под жестяным козырьком.

– Здорово, Космонавт! – радостно рявкнул я в распахнувшееся окошечко. – Прозрачного нальете на четыре пальца усталому путнику?

Несколько мгновений темный оценивающе разглядывал меня через амбразуру, а потом с грохотом захлопнул створку. Послышались торопливые шаги вниз по бетонной лестнице – никаких индивидуальных средств связи эти дети природы не признавали.

– Открывай, сука! – Я загрохотал в железную дверь кулаками и ногами. – Медведь пришел!

Прошло несколько минут, в продолжение которых я, не переставая, ломился в бар, когда окошко наконец открылось снова. На сей раз Космонавт не стал его распахивать, а приоткрыл до половины – он явно беспокоился, что я выстрелю в щель или ухвачу его за нос, как проделал в аналогичной ситуации один крутой перец в старом французском фильме, и заставлю отпереть.

– Оружие давай, мясо, – проговорил он, настороженно зыркая по сторонам – не затаились ли где-нибудь в кустах несколько сталкеров в серых банданах или мой второй номер со снайперкой.

– Хрен тебе собачий по всей морде, а не оружие! – зарычал я. – Давай сюда Клеща, иначе я сейчас вашу богадельню по камешку раскатаю!

Темные страшно не любят, когда на них повышают голос. Но Космонавт умело прикинулся, что ничего не случилось, лишь сердито сдвинул брови к переносице.

– Будет тебе Клещ, – пообещал он. – Только ты сперва автомат-то отдай, ковбой. Всем будет лучше.

– Мать вашу, уроды, – проговорил я, просовывая свой «калаш» в окошко прикладом вперед.

– И гранаты.

– Ну, твари.

– И ножик.

– Да вы совсем оборзели, ребята. – Я отдал и гранаты, и «Полковника Боуи». – Ну, все? Открывай давай, организм.

– И ноги вытри.

– Чего?! – вызверился я.

– Ноги вытирай, радиоактивное мясо! – огрызнулся Космонавт. – Грязи натаскиваете каждый день, малолетки не успевают за вами выскребать!

Я настолько обалдел от такого поворота, что покорно и тщательно ободрал налипший на подошвах слой глины о лежавшую у входа металлическую решетку. Наконец я был полностью разоружен, а подметки сияли, словно отполированное столовое серебро; я никогда в жизни не видел столового серебра, но думаю, что именно так оно и должно сиять. В результате железные ворота бара «Сталкер» все же распахнулись передо мной. Космонавт охлопал меня по карманам, запер дверь и вместо того, чтобы остаться на посту, сопроводил в зал, топая позади тяжелыми ботинками. Я злобно посмотрел на него через плечо, но ничего не сказал.

Постороннего народу в зале было совсем немного. За высоким гостевым столом, утащенным из какого-то советского кафетерия, стояли несколько ребят из «Свободы», которые лакали свое пойло и старательно делали вид, что все происходящее их не касается, – им здесь явно было неуютно. Происходящее их, кстати, действительно не касалось. Да еще в углу медитировал над стаканом Гэндальф из «Чистого неба» – он приветствовал меня небрежным взмахом руки, но едва ли стоило рассчитывать на него, если начнется большая драка. Дружба дружбой, что называется, а за бродягу из враждебного клана он в одиночку вписываться не станет. Даже если этот бродяга – Хемуль.

А вот темных в зале было полно. Плохо. Человек восемь, и все при оружии. Оружие на входе отбирали только у нормальных людей. Полумутанты допускались сюда беспрепятственно, поскольку все они были безусловно преданы своему клану. К этому их вынуждала сама жизнь – ни один темный не мог покинуть пределов Зоны без фатальной угрозы для здоровья, а существовать в Зоне, не имея возможности где-то переночевать, поесть, скинуть хабар и закупить патроны и снаряжение, тоже было невозможно. Темный, изгнанный из клана и из бара «Сталкер», был стопроцентным покойником, вопрос состоял только в том, как долго он протянет.

Клещ, глава темного клана, тоже был здесь – стоял у двери в подсобные помещения, прислонившись спиной к стене и привычно скрестив руки на груди. Молодец, сообразительный. Понял, что, если спрячется в своем кабинете, как в прошлый раз, я к нему все равно прорвусь, но беседовать нам тогда придется один на один, а это в сложившейся ситуации чревато для него тяжкими телесными повреждениями.

– Поздорову, организмы, – громко сказал я, обращаясь сразу ко всем, после чего адресовался непосредственно к Клещу: – Будь здоров и ты, брат. Где девчонка?