Евгений Щепетнов - Охотник

Не стал раздумывать – уселся и быстро, взахлеб, заглотил безвкусную липкую жижу, не задумываясь о вкусе.

Сергар не ел, он питался. Ему нужно было набить желудок, ввести топливо для организма, и он его вводил. Не заботясь о вкусе.

Съел хлеб, выпил чай – как ни странно, довольно сладкий. Сегодня капельницу не ставили, и Сергар задумался: почему? Пришел к выводу: все, и в том числе главврач, знали, что лечить Сергара уже не от чего. Что ему нужно только лишь подкрепить силы, а не вымывать из организма мифический «яд».

Не наелся. Достал пару пирожков, тех, что принес участковый, принюхался – вроде еще не испортились, хотя и пролежали сутки. Съел, подобрав все крошки. Вкусные пироги! С капустой. Вот теперь – нормально. Жить можно!

Снова улегся на кровать, не накрываясь простыней. Сосредоточился, напрягся и начал медленно поднимать выпрямленные, сдвинутые вместе ноги. Получилось! С трудом, не сразу, но получилось!

Потом еще раз, еще… После десятка поднятий ноги тряслись, дрожали, а на лбу выступили мелкие капли пота. Тяжело!

Спустил ноги с кровати, сел. Потянулся за костылями, оперся на них, встал, пошел к окну, стараясь не брякнуться на скользком, влажном от мытья линолеуме.

Посмотрел – розетку, в которую он вчера так опрометчиво сунул пальцы, уже отремонтировали. Усмехнулся: хорошо, что живой! И все получилось так, как хотел!

Вспомнил бабку Надю. Если бы не ее рассказ об электричестве, что бы тогда он делал? Вдруг нахмурился – не сходится. Ничего не сходится! Если так называемая бабка произвела уже несколько циклов омоложения, сколько ей должно быть лет? Лет пятьсот, не меньше? Тогда почему она рассказала, что ударило ее током совсем недавно? Ведь судя по рассказу, обрела она магическое могущество не очень давно? Десятки лет назад? А как тогда без магии проходила через обновления? Ничего не сходится. Ерунда!

Сергар посмотрел в окно – во дворе гуляли пациенты больницы в застиранных больничных пижамах. С ними – то ли жены, то ли сестры, то ли любовницы. Ворковали, разговаривали – видимо, о домашних новостях. Улыбались…

Сергар тоже улыбнулся – вспомнил безумную ночь. К утру Маша уснула, а во сне вздрагивала, постанывала, шлепала губами, и когда Сергар пытался пошевелиться, хваталась за него так, что он морщился – острые, отточенные ногти девчонки впивались в тело, как когти зверицы.

И зачем это они так оттачивают ногти? Они называют это маникюр… Если только использовать как оружие? Есть такое снаряжение у лазутчиков – «когти», чтобы лазить по деревьям, по стенам. Но для женщин?! Бессмыслица!

Снова мысли метнулись к бабке Наде. А если она специально дала Сергару намек, как нужно вернуть магию? Если соврала? Зачем соврала? С какой целью? Может, для того чтобы скрыть свой настоящий возраст? А потом вдруг передумала? Этих женщин не поймешь… Если бы она хотела причинить зло – ложь понятна. Но тут-то зачем врать?

Увы, Сергар никогда не мог понять женщин, впрочем, как и все мужчины. Сложная, непредсказуемая душа. Уже к двадцати годам он пришел к выводу, что женщина – это тот же мужчина, только спятивший. И как любой сумасшедший, женщина непредсказуема, опасна и хитра. Только что она была влюблена, готова сделать ради тебя все на свете, а через час – ты ее враг, заслуживающий самой страшной смерти. Убила! И тут же рыдает на трупе, потому что жизнь закончилась, и оказывается, этот мерзкий тип был ее главной драгоценностью.

Так погиб приятель Сергара, грабер Ион. На свою беду, он связался с некой истеричной особой, которая таскалась за Ионом по всем трактирам, устраивая сцены, когда тот напивался и покупал себе очередную шлюшку. Ион с любовницей то сходились, то расходились, то дрались, то мирились, заканчивая примирения сексом, о котором тут же узнавал весь Микардар – Ион любил рассказывать подробности особенно бурных ночей, гордясь своими постельными подвигами.

И закончилось все это ударом в затылок острым, тонким, похожим на шило кинжалом. Разъяренная дама воткнула его Иону в затылок так, что Сергар, который в это время был в трактире, с трудом выдернул застрявший в черепе клинок.

Увы, спасти несчастного не удалось. Мозг был непоправимо разрушен. Да и времени после нападения прошло слишком много, никакой лекарь не смог бы помочь, тем более простой армейский лекаришка вроде Сергара.

Одни говорили, что эта дама после убийства повесилась, другие – что вышла замуж за старосту соседнего поселения, старого пердуна с кучей взрослых детей и большим капиталом. Во всяком случае, ее больше никто не видел.

В прежние времена даму, скорее всего, повесили бы или выпустили за очень большой выкуп, но после войны мелкие бытовые драки, убийства и кражи никого не волновали, если, конечно, объектом преступления не был один из победителей, подданный Зеланской империи.

Кого может волновать гибель одного из граберов, добывающих хлеб насущный, занимаясь очисткой территории от опасных артефактов? Родни, способной отомстить, у Иона не было, и вообще никакой родни, так что закопали его на кладбище возле трактира, разделив нехитрое барахло поровну – между теми, кто копал яму.

Сергару предлагали взять на память о товарище кое-что из его вещей, но он отказался – зачем все время иметь при себе напоминание о том, что судьба самого Сергара, скорее всего, будет такой же, как у этого одинокого «зверя». Умрет, закопают, и никто больше о нем не вспомнит. Кроме шлюх, которым грабер во время своих загулов щедро подбрасывал звонких монет.

После того случая Сергар беспробудно пил целую неделю и едва не погиб, когда отправился в мертвый город, трясясь с похмелья – не помогали даже заговоренные снадобья, потому что пил во время запоя все, что горит.

Вздохнув, отбросил воспоминания, схватился за подоконник и, крепко держась за его край, начал приседать. Получилось три раза подряд, на третий едва поднялся. Ноги тряслись, мышцы – как ватные. Подождал, передохнул – еще три приседания. Потом еще три.

Когда со лба покатились капли пота, остановился, хватая воздух широко раскрытым ртом. Хватит! На сегодня – хватит. Или «на сейчас»? Попозже нужно продолжить. Не тренировать мышцы – они и не нарастут.

Взял костыли, пошел – ватные ноги несли с трудом, подгибались, и это было очень неприятно. Но гораздо приятнее, чем знать, что ты вообще никогда не будешь ходить!

Улегся в постель, закинул ладони на затылок. Хорошо! Мышцы гудят, кровь расходится по телу – жизнь! Живем!

Маша, Маша… перед рассветом он ее растолкал, едва добудившись, – так девка вымоталась. Девчонка была ненасытна и угомонилась только тогда, когда сил не осталось почти совсем. Вымотала и себя, и Сергара. Если бы не магия…