Раб и меч - Сэм Альфсен
Нуска побрёл вперёд стражи. Одетые в синие одежды стражники удивлённо взглянули на него, но встали по обе стороны, сопровождая преступника с разрушенной пристани в город.
– Собрать трибунал! Созвать высших сурии! Суд!
Закатив глаза, Нуска проследовал за стражниками через высокие белоснежные ворота. Сам город остался в целости – утонул лишь главный дворец. Фасид располагался на суше, и лишь дворец благородных господ стоял на воде, чтобы удивлять и притягивать взгляды. Именно это и разозлило Нуску.
«Все эти люди могли бы найти свой путь в жизни. Печь хлеб, путешествовать, сражаться за свою страну или валяться пьяными на дороге… Но они вынуждены день за днём из последних сил удерживать дворец на поверхности воды. А ведь в этом нет никакого смысла, кроме желания вельмож произвести впечатление на бедняков и гостей. Ненавижу».
Нуска прекратил действие своего навыка сразу же, как дворец пошёл ко дну. Тогда же его заковали в эти ледяные цепи… Видимо, думали, что это может сдержать его силы. Однако сам Нуска не противился заключению – он хотел заглянуть в глаза тем, кто будет его судить.
«Если хоть один из них объяснит мне смысл расположения их главного дворца, не используя слова «так всегда было» и «это наши традиции», то я признаю свою вину и сам вскрою себе глотку», – хмыкнул про себя Нуска.
Он брёл под конвоем и с интересом осматривался. Фасидцы выглядели довольными жизнью, они спокойно прогуливались по улицам в длинных синих одеждах, а каждый прохожий удивлённо охал и останавливался, увидев правонарушителя. Видимо, в их городе редко происходили преступления, а жители жили в тепле и сытости.
Каждый дом был в несколько этажей, стены выкрашены белой краской, а крыши выложены синей черепицей. Прямо на улицы стекали искусственные водопады – Нуска видел их впервые в жизни и радовался как дитя. Вода со стен города лилась вниз, в желоба, служившие сливами; вода по ним уходила в море. В ушах постоянно звенело, в воздухе стояла влага. Наверняка фасидцы чувствовали себя здесь лучше, чем рыба в воде, но Нуске, например, очень скоро захотелось по малой нужде…
И этот лекарь с прекрасным лицом в белоснежных одеждах и с длинными распущенными волосами начал канючить, будто бы ему было года три:
– Сурии… Сурии, дорогие стражники, отпустите в отхожее место… Пожалуйста…
Все закатили глаза, заворчали, но отпустили этого лекаря в специальное место – как оказалось, по городу были расставлены маленькие каморки с дырой в полу, в которых можно было справить нужду. А Нуска был только рад – никаких горшков, удобно и практично, хоть и хуже канализации!
Вскоре позорный ход заключённого продолжился, однако прохожие скорее пугались его, чем пытались как-то обидеть. Оно и хорошо – в какой-нибудь деревне или трущобах могли камнями закидать. В общем, лекарь сделал вывод: Фасид – не такое плохое место, пускай и порядком устаревшее! И именно об этом он и планировал рассказать на… трибунале.
Так как дворец потонул благодаря усилиям этого лекаря, то трибунал решили созвать прямо на площади. Множество должностных лиц собрались, выстроившись в ряды вокруг огромного многоуровневого фонтана, но главной сурии воды среди них Нуска не увидел. Однако… увидел до боли знакомое лицо.
Ряды зашевелились, между них вперёд выступил наследник Фасида – сам Леми Левион. Кариви, его мать, отсутствовала, но, видимо, это никак не повлияло на трибунал. Вокруг стояло множество знатных лиц, которых Нуска в глаза не знал, но мог бы поклясться, что по правую сторону от Леми увидел и Ив.
Будто его ночные кошмары ожили. Будто бы те дни, что он прожил в северной обители, вернулись. Однако лёгкая дрожь прошла по костям лекаря, а затем он, окружённый толпой зевак, начал первым:
– Так, подскажите, в чём меня обвиняют?
Изо льда был воздвигнут пьедестал и самый настоящий трон. На нём устроился Леми, будто бы он уже был главным сурии воды. Его лицо покрыла щетина, одежды стали богаче, а плечи шире. Он, не моргнув и глазом, сказал:
– В потоплении главного дворца Фасида, очевидно.
– Скажите же мне, сколько жертв было? – округлив глаза, поинтересовался Нуска.
– Жертв не было, но были пострадавшие…
– Отлично, тогда есть ли хоть какой-то смысл в том, чтобы поддерживать этот дворец на плаву?
– Наши традиции обязывают…
– Традиции – это не аргумент! – с усмешкой выкрикнул Нуска.
– Традиции – это самое важное для народа! Кем мы будем, если забудем о них? Кем мы станем, если потопим дворец и отпустим преступника домой?
Нуска рассмеялся вслух и ответил:
– Разумными людьми!
Леми потёр брови, опустив голову. Аристократы шептались, простой люд изумлённо переглядывался. В толпе началось волнение.
– Фасидский дворец всегда стоял на воде!
– Мы происходим из касты держателей, наши деды и наши сыновья держат дворец на плаву! Кто вы такой, чтобы диктовать нам правила? Вы прибыли из столицы и позабыли о приличиях?
– Верно! Какой-то хаванец прибыл в Фасид и рассказывает о том, что нам нужно делать, а что нет! Неужели никто не приструнит его?! Казнить – и всё!
Леми вдруг рассмеялся и сказал:
– Видите, лекарь Нуска? Народ требует вас казнить… Считаете себя умнее всех жителей Фасида?
Но Нуска в ответ развёл руками:
– О, так вы меня ещё помните?! Какая честь! А я было и позабыл. Подскажите, с какого reh`z вы сидите на троне?
Лицо Леми вытянулось. Он поднял руку, чтобы атаковать, но…
Вперёд выступил Син. Он блокировал атаку фасидца, а затем сказал:
– Лекарь Нуска действовал от лица столицы. Перед вами эрд Син Рирьярд, склоните головы. Я имею все права повелевать и ждать, чтобы вы выполнили мои распоряжения.
Леми нахмурился, но вдруг усмехнулся:
– Именно об этом я и говорил. Другие народы не имеют понятия, с чем столкнулись…
– Ой, то есть ваш дворец важнее, чем защита Скидана? Сильные бойцы должны защищать именно ваш дворец, а не наши границы? – выдал Нуска.
Леми напрягся, но ответил:
– Да, соблюдение наших традиций важно. Кем мы будем, если забудем о них? Лекарь Нуска, объяснитесь: вы отрицаете традиции других народов? Для вас они не имеют значения?
– Именно так.
– Что?..
– Для меня имеет значение только благополучие людей и страны. Для вас нет?
Леми опешил. Син, выступив вперёд, начал:
– Вы знаете о том, что столица была захвачена? Мой дворец разрушен, мой двор пал. И всё же вы настаиваете на том, чтобы ваш
