Эволюция - Максим Гаусс
Я снова оказался лицом к лицу со своими краснокожими противниками. Один из летяг явно двигался медленнее — видимо раненый, но будь десантником, мне бы это может и помогло бы. А так, не имея должной подготовки в рукопашном бою, шансы у меня так себе. Тем более пси-регенерация Оайкена дала мне немного — раны хоть и перестали кровоточить, даже затянулись примерно на треть, но не более. Боль я кое-как подавлял.
— Сконцентрируйся, — лидер пришельцев все еще был в моих мозгах. — Или умрешь!
— Пошел в задницу, — я решительно выставил мыслительный блок, и вроде как даже вышвырнул его из своей головы. Но оказалось, что снова ошибся.
— Не на то тратишь силу. Нанеси удар, — раздалось через несколько секунд. Он был раздражен и не скрывал этого.
Но оба летяги нападать почему-то не торопились. И это было странно, неужели Оайкен контролирует и их⁈
Я попытался сконцентрироваться, но вместо этого вновь вышел на своих нанитов. И их было немного. Они вяло принялись за выполнение моей команды по регенерации тела. Слишком медленно.
— Не так, червь! Я сказал, нанеси удар! — голос пришельца буквально прорычал у меня в голове, даже отдаваясь каким-то нездоровым эхом. Как будто молот бил по наковальне.
— Да отвали ты, — с ненавистью процедил я. Затем окинув взглядом стену, резко бросился влево, ухватился руками за одну из лиан и, резко подтянувшись вверх, закинул ноги на другую лиану. Снова подтянулся и уперся ногами в небольшой выступ. Закрепился.
Окинул площадку глазами.
Летяга стоял и с любопытством рассматривал мои телодвижения, а вот второй куда-то испарился. Только что был и нет его.
— Ну, где ты с-сука? — я бегло осмотрелся, но почти ничего не заметил. Только какая-то неясная тень. — Я же знаю, вы хитрые и коварные твари.
Шорох. Слева, затем справа.
Вот он!
Краснокожий летяга вынырнул откуда-то слева и растопырив во все стороны свои перепонки, стремительно планировал прямо ко мне. Его жуткая пасть была открыта — уже на лету готов вонзить тонкие клыки в мое теплое мясо.
А вот хрен тебе! Обойдешься!
Оттолкнувшись от стены, я сделал неловкий разворот и ударом ноги сшиб его вниз. Когти скользнули по бедру, распоров тонкую ткань и без того уже изодранного комбинезона. Правда и сам не удержал равновесия — меня и самого отшвырнуло в сторону — не удержавшись, я шлепнулся вниз. Но повезло — приземлился на тело ранее убитого летяги. В принципе, посадка почти мягкая. Что-то неприятно хрустнуло, и я чуть ли не помолился, чтобы это были не мои кости.
На меня тут же налетел второй противник. Тяпнул зубами за ногу, потом еще раз, но уже выше. Когти распороли грудь, плечо. Острая боль обожгла мозг так, что я сдавленно застонал.
Мелькнул хвост и едва не выбил мне левый глаз. На меня навалилось какое-то тяжелое отупение, страх перед безысходностью. Осознание того, что сил бороться уже почти не осталось, ведь у каждого организма есть предел.
Я заорал что било сил, но голос предательски дрогнул. Резко потемнело в глазах, голова стала чугунной. Разом захотелось просто заснуть, забыть о пришельцах, о тварях. Просто заснуть. Отдохнуть.
И тут со мной что-то произошло.
Где-то в мозгу внезапно стало очень холодно. Как будто туда кусок льда засунули.
Одновременно мне стало так легко, словно меня энергетическим стимулятором зарядили. Я сконцентрировался без всяких проблем. Легко и просто.
Страшная челюсть летяги буквально замерла перед моим лицом. Тварь бестолково вертела глазами по сторонам, но не почему-то не могла до меня дотянуться. И вскоре я понял почему…
Мой ментальный щит теперь стал иным. Он по-прежнему был невидимым, но не пропускал теперь еще и физический урон. Летяга, словно упершийся мордой в бронестекло, бестолково клацнул челюстью, еще раз хлестнул хвостом. Ничего. Я даже боли не почувствовал.
— Вот. Другое дело, — голос Оайкена стал чуть мягче. Я даже почувствовал какую-то заинтересованность. — Но не то.
Тварь пыталась достать меня когтями, но у нее ничего не получалось. Холод в моей голове начал потихоньку стихать, но я сообразил, как этого не допустить. Нужно злиться и бояться одновременно. Организм реагирует на это по своему, но чудо — этот же фактор благоволит и пси-силе. Гормоны страха. И наверное, адреналин.
Я вновь сосредоточился и почувствовал зуд во всем организме — наниты работали шустро, восстанавливая поврежденные ткани. И делали они это быстро и уверенно, куда быстрее обычного. Почти как тогда, когда меня накачали энергией в лаборатории пришельцев.
Я вдруг очень отчетливо представило себе, что хочу взорвать голову противника. Прямо так, изнутри. Без физического вмешательства. Не просто захотел, я почувствовал, что могу это сделать.
Тварь вдруг замерла, дернула головой. Еще раз.
Засучила конечностями, задергалась. Издала какое-то жалобное шипение. Визг. Хвост с шипами бестолково ткнулся в мою защиту и отскочил от нее с глухим стуком. Летяга попытался вырваться, только не смог — его словно примагнитило к моему щиту.
— А, все тварь. Не вырвешься! — прорычал я, концентрируясь по максимуму.
А затем я все-таки сделал задуманное.
Голова противника треснула как гнилой орех. Наружу брызнули капли крови и фрагменты мозгов, почему-то с легкостью прошедшие через щит. Рваный комбинезон мгновенно заляпало, а в нос ударил мерзкий запах. Переставший барахтаться труп летяги отвалился в сторону, рухнув на пол.
А вот второй летяга, видимо заметив, что произошло с его товарищем, решил не рисковать. Он забрался на потолок и принялся оттуда плеваться кислотой. Только если у обычных летяг кислотные плевки были ядовито-зелеными, то эта тварь плевалась неестественно розовыми, какими-то вытянутыми каплевидными сгустками.
Один из них пролетел мимо, второй угодил в щит, который постепенно начал слабеть все больше и больше. Холодок начал стихать, но я пока контролировал его.
Глядя, как стекает по невидимой защите большая розовая сопля, я не выдержал и всем своим внутренним упорством, отправил ему навстречу что-то невидимое, огромное словно блин. Тварь сорвало с потолка, ударило о бетонную стену, да так, что кости затрещали. Ну а дальше я просто подскочил и долбанул ногой так, что челюсть клацнула, а слюна и остатки кислоты брызнули как из фонтана.
Летяга хрюкнул, затем обмяк. Кажется, если он и жив, встанет нескоро.
Одновременно мой щит распался на видимые рваные фрагменты, затем почти сразу осыпался вниз. А я обессилено рухнул на колени. Холодок из головы резко улетучивался, а злиться или бояться сил
