Эмиссар (СИ) - Артём Чейзер
Таймер миссии отсчитывал последние шесть часов, а значит что скоро мои товарищи отправятся домой. Я тоже отправлюсь, но если Эмиссар останется продолжит дышать — умру парой часов позже.
На киллерскую миссию мне также выдавались одни сутки, разве что начались они после разборок в переулке.
Мы не были уверены, смыло ли с меня проклятием Метку, скорее всего — нет. Но гоблины наверняка хотели бы поймать всех тех, кто устроил им бойню. Потому вероятно на мою поимку отправят более серьёзных ребят, но и про остальных не забудут.
Я благодарен Коту. Он рисковал.
Идти теперь было гораздо сложнее, но одному мне было бы совсем тяжело.
Если раньше мы могли идти на полной скорости, а иногда даже бежать, то теперь приходилось красться. Раньше или позже нас догонят.
Наша двойка отправилась вдоль стены, на восток. Чуть позже мы планировали разделиться ещё раз, чтобы окончательно запутать врага. Рюу с Деоксом ушли, наоборот, на запад.
Я всё ещё не был уверен, как же мне выйти на Эмиссара. Метка, отслеживающая его, больше не работает, как и карта. Мой навык владения копьём я ни разу не проверил в бою, а теперь даже не знаю, отняло ли проклятие и его тоже. Как я с ним справлюсь?
Восемнадцатый уровень. Он, наверное, прошёл десятки серьёзных битв.
Копьё не стреляло. Запасы стерженьков-гвоздиков больше не пополнялись.
А на его стороне в самом лучшем случае будут трое-четверо опытных воинов.
Задачка…
Лук Лейлы я забрал себе. Он был немного длиннее второго, и оттого помягче.
Долго идти — выматывало. Долго красться — выматывало вдвойне.
Через час пути мы устроили небольшой привал. Гоблинская бормотуха была чем-то вроде слабоалкогольной браги. Мы уже начинали привыкать к её вкусу.
— О чём думаешь? — Коту всё же постепенно становилось лучше. Перед тем как разойтись в стороны, Деокс несмотря на всю свою усталость дал ему последние пару сеансов лечения. И один — мне. А ещё передал пару отличных кристаллов на 184 и 207 единиц маны. Сказал что Рюу он успеет подлечить по дороге, а с нами сегодня уже точно не увидится.
Была надежда что моё магическое отклонение — это не навсегда. Я уже чувствовал, что оно значительно ослабло.
— О том, как мы попали в такую жопу. О том, почему вы попали в неё вместе со мной. О том, в ответе ли я за смерть Лейлы, — я ковырял лук кончиком ножа, делая на нём длинные продольные борозды.
— И к чему пришёл?
— К тому что мы оказались слишком слабы, чтобы противостоять Системе. Отказаться от миссии. И вероятно никогда не окажемся для этого достаточно сильными. Муравью не дано переломить хребет слону. Думаю, что вы со мной — потому что наивные дураки. А насчёт Лейлы — думаю что виноват тот, кто её убил. А ещё ищу способ убить его, чтобы остаться в живых.
— Наивные дураки, да. Знаешь, всё это называется Игрой, и сколько бы крови я не видел, отчасти это как будто остаётся для меня Игрой. Мы заигрываемся. Я не знаю, гнались бы за мной или нет. Но я выбрал Игру вместо выживания.
— Не могу знать точно, но думаю Рюу прав. Вот над моим трупом стоят двадцать гоблинов. Допустим, захваченный ключ решили транспортировать с почётным эскортом из десятки. Пусть даже из десятки лучших. Остановятся ли остальные, зная что здесь бегают ещё четверо? Зная что это ценное системное оружие, крупные и сильные рабы?
— Я тоже не знаю. Но знаешь, я горд собой. Столько дерьма творится, столько людей погибло. Сколько там сейчас показывает счётчик? Чуть меньше четырёх пятых из нас — уже умерли. Мы все в шоке. Просто не даём этому шоку проявиться. Если бы не было этой небольшой победы, что-то сломалось бы во мне. Я бы признал их силу, их главенство над моей жизнью
— Меня всегда удивляло, когда неожиданно находишь в человеке философа. Ты же горячий рубака! Ты же остёр на слово и меч! Ты же готов рвать противника зубами и хохотать в отгрызенную морду! Откуда вдруг такая глубокая рефлексия?
— Мне так проще. Видимо с шоком справляться. Не хочется прогибаться. Не хочется признаваться себе что смертен! Если бы я сидел весь бой в укрытии как ты — я бы свихнулся. От страха.
— Я не смог придумать, как мне полезно поучаствовать…
— Да я не к тому! Никаких претензий, без твоего плана у нас бы не было шансов. Я о том что у каждого свой характер.
— План мой только частично. Но да, я понимаю, о чём ты. Каждый справляется как может. Но давай с тобой договоримся?
— О чём?
— Ты же знаешь, что меня настигнут.
— Угу.
— Если их будет больше четырёх — просто бежим в разные стороны. Троих мы, быть может, одолеем, а если будет больше то никак. Не все битвы можно выиграть, одну мы сегодня выиграли чудом.
— Угу, — он понимал, что я прав, но уверенности в его голосе не чувствовалось. С таким настроением он может и не сбежать, и не помочь нормально в бою. Будет колебаться.
— Трусость — это поддаться панике внутри себя и оставить позиции. А если ты отступаешь следуя плану — ты остаёшься крепок и верен себе. Незачем выбрасывать свою жизнь на помойку, к радости врагам. Живым ты сможешь ещё не раз подпортить им кровь.
— Согласен. Договорились. А что ты лук портишь? — судя по тому как он перевёл тему, не убедил.
— Через минуту увидишь. А лучше помоги немного, — я достал из сумки упругие стержни и стал вкладывать их в пазы. В целом, можно было ничего и не вырезать на луке, но небольшие борозды я всё же сделал.
Гоблины использовали как самые простые луки категории «согнутая палка», так и более продвинутые, рекурвед луки, имеющие два изгиба и утопленную ближе к тетиве рукоять. У нас были оба варианта, и хороший мы по понятным отдали более хорошему стрелку, Лейле. Именно из него меня ранили в самом начале, и теперь он перешёл мне в наследство.
Мы укрепили оба «горба» лука внутри и снаружи, добавив упругой пружинной стали и крепко-накрепко примотав её кожаными ремешками. Лишним не будет.
Тесты показали, что натяжение выросло… прилично.
С Систематизацией я бы наверняка смог сказать если не конкретное натяжение, то хотя бы на сколько процентов оно выросло.
К
