Пожиратели миров. 2 том - Кирико Кири
— Если только это не вызовет проблем у тебя, договорились? — подставлять я человека не собирался.
— Хорошо, — кивнула она, после чего хитро улыбнулась, подавшись вперёд. — А что мне за это будет?
— Я спас тебе жизнь при охоте на изгнанника, — напомнил я, но, кажется, Алианетту это ни капельки не убедило.
— Ну это было тогда, а сейчас? Что мне будет?
Я нахмурился. Девушка явно это несерьёзно говорит, в её глазах я вижу хитрые, даже слегка дерзкие огоньки. Она наклонилась чуть вперёд, и теперь все её друзья смотрели на нас, даже не пытаясь это скрывать.
И когда я уже собирался ответить…
— Могу поцеловать тебя.
Алианетта тут же смутилась от внезапно слетевших с моих губ слов. Села ровно, поправив волосы, будто только что сама не пыталась со мной поиграть.
— Я… я подумаю над твоим предложением… — пробормотала она, поправив волосы и бросив на меня быстрый странный взгляд. Ей понравилось предложение, отвечаю. — И постараюсь тебе помочь.
— Спасибо, Алианетта.
— Не за что, — неуверенно улыбнулась она. — Всё же я у тебя в долгу, не так ли?
Да, должников среди аристократов иметь очень полезно. Но ещё полезнее, когда у тебя есть поддержка. Так как именно в этот момент случилось три вещи.
Первая: я заметил, как около кафе внезапно остановилась парочка полицейских машин. Вторая: пришло сообщение от Грога, который написал «полиция». Третья — Тень.
Не хочу показаться параноиком, но у тебя в кармане ствол, а там внезапно полиция остановилась. Совпадение? Не думаю.
Я тоже так не думаю.
Я не боялся полиции. Доказательства на меня если и были, то я сомневаюсь, что прямые, которые стопроцентно могли подтвердить мою вину. Ещё я был несовершеннолетним — это значительно усложняло любые процессуальные действия, если верить сети. А когда в этом мире царило правило, что если не доказано — невиновен, то пока они будут разбираться, всё может по нескольку раз поменяться.
Однако пистолет в кармане был действительно серьёзным аргументом.
— Я отлучусь на секунду, — произнёс я, вставая из-за стола.
— Да, конечно… — кивнула Алианетта, проводя меня взглядом.
Бросив косой взгляд на полицию, которой там прибавилось ещё на одну машину, я вошёл в туалет. Тут же быстро огляделся, распахнул все кабинки, чтобы убедиться, что здесь никого нет и достал пистолет. Сразу под воду и с мылом, чтобы удалить отпечатки, после чего быстро подхватываю его бумажными полотенцами. Осталось его…
Ладно, сразу в мусорку.
Я был уверен, что они сюда приехали по наводке и не могли знать, что у меня есть пистолет. К тому же, кто скажет, что этот пистолет выбросил именно я? Поэтому с этим проблем не возникнет. Вопрос лишь в том, кто именно меня заказал. Смотрящий, кто-то из обиженных управляющих или семья, у которой я отобрал обратно деревоперерабатывающее предприятие?
Сейчас мы это выясним.
Я вышел обратно в зал, и удивился, когда обнаружил аж восьмерых полицейских. Я рассчитывал максимум на шестерых, но восемь стражей правопорядка было чрезмерно много.
И, возможно, именно то, что я выглядел озадаченным их количеством, добавило мне невинного вида, как у озадаченной Алианетта и её друзей вместе с некоторыми посетителями, которые молча наблюдали за этой картиной.
Едва я вышел в зал, ко мне чуть ли не бегом направились полицейские.
— Грант Роковски? — вытянулся передо мной один из мужчин.
— Да.
В это же мгновение меня подхватили под руки ещё двое и развернули, заломав их за спиной.
— Вы арестованы, — на запястьях защёлкнулись металлические кольца наручников. — Поедете с нами.
И тут же потащили меня из кафе.
— Причина задержания? — спросил я невозмутимо, пока меня уводили.
— Не твоё дело.
— Вы обязаны сказать…
— Я ничего тебе не обязан, парнишка, — поднял голос полицейский со всей душой показывая власть, которой был наделён.
Но недолго.
— Зато обязаны мне, — раздался прямо перед нами голос Алианетты. Собственно, она и выросла перед восьмью полицейскими, которые маршировали к выходу. — Я Алианетта Голд, дочь старшей семьи дома Голд, охотник города Перта-Фронта. Поэтому я спрашиваю: причина задержания Гранта Роковски?
У полицейских сразу же поубавилось заносчивости и уверенности. Тот, что так рьяно прояснял мне ситуацию, что ничего не обязан, уже лебезил, боясь лишний раз вызвать на себя гнев.
— Простите, госпожа, но я не имею права никому говорить… про… причину задержания. Посторонним лицам, я имею в виду… только задержанному.
— Где эту чушь ты прочитал? — холодно осведомилась она, сделав шаг вперёд. Позади неё уже чуть ли не стеной, перегородив выход стояли её друзья, готовые поддержать подругу. — Представьтесь передо мной.
— Правила… внутренние инструкции, госпожа… — мямлил он. — Я лишь исполняю приказ, поймите…
— Значит говори задержанному причину задержания, — произнесла она холодно.
И тот с едва скрываемой злостью посмотрел на меня.
— Роковски…
— Мистер Роковски, — поправила его Алианетта.
— Мистер Роковски, вы обвиняетесь в поджоге, разбое, убийстве с отягчающими обстоятельствами, незаконном хранении и владении огнестрельным оружием и вождении без прав.
На фоне всех обвинений вождение без прав звучит слегка смешно. Но только для меня. Алианетта смотрела на меня таким взглядом, будто не могла полностью понять, что ей только что зачитали.
Однако обвинения прямо говорили, что заказчик Смотрящий. Видимо, решил поднять все свои связи, чтобы расправиться со мной.
Почему он подключил полицию только сейчас, а не раньше? Я подозреваю, что слишком поздно осознал, насколько всё плохо. Сначала просто искал парня, который должен был пролить свет на смерть четверых шестёрок. Потом я убил тех четверых в машине и ограбил его клуб, и в тот момент Смотрящий решил, что это простая война, в которой он победит своими силами.
И лишь после смерти наёмников и потерянных складов понял, что надо подключать всё, что есть. Можно сказать, что достаточно рано понял, но для него это уже поздно. Меня это не остановит.
Алианетта тем временем спросила:
— Ваши документы.
— Мы…
— Задержанный имеет право услышать ваше имя, фамилию и номер вашего удостоверения, в противном случае вы уйдёте до работы ещё до того, как доедете до участка и будьте уверены, я позабочусь об этом.
— Лерг Смирной, номер удостоверения: два-шесть-два, три ноля, пять, — недовольно произнёс он. — Теперь мы имеем право отвезти его в участок, госпожа. Прошу нас извинить.
— Алианетта, вызови мне адвоката, я всё оплачу, хорошо? — напоследок попросил я. — И пусть кто-то из твоих сопроводит меня до участка, а то вдруг недоеду.
— Конечно. Грант, — кивнула она, и я позволил засадить себя прямиком в полицейскую машину.
Помимо трёх полицейских машин ко мне подключилась ещё одна, будто они только и делали, что пытались меня защитить от кого-то. Обернувшись, я заметил, как за нами увязалось такси с парочкой её друзей, пока сама Алианетта готовилась мне помочь.
По итогу мы никуда не свернули и не съехали, как я боялся. У них была возможность отвезти меня на пустырь и убить, сказав, что так и было, однако под присмотром аристократов, чьё слово будет куда весомее их, такое уже не получится. Поэтому меня привезли в участок, но в тот, что находился практически на территории Смотрящего.
Если я не ошибаюсь, то отвозят обычно в участок, который контролирует район, где задержали нарушителя, или в центральный. Здесь же прямое нарушение.
— Выходим, — произнёс полицейский, тот самый Лерг, выйдя из машины.
Я бросил взгляд на улицу. Отличная мишень для снайпера, если выйду. Пока мы пройдём тротуар и поднимемся на крыльцо к двери, меня можно будет просто расстрелять. Я не могу сказать точно, но учитывая обстоятельства, такой шанс есть.
— Нет, — отрезал я.
— Это мы посмотрим, — процедил он и распахнул дверь. — Вылазь, я сказал, или вытащим тебя силой, сучонок.
— Или завози меня в гараж и оттуда веди куда надо, — нарочито спокойно произнёс я, — или готовься к тому, что вас всех выгонят с работы, и вы никогда ни в этом городе, ни в каком-либо другом не найдёте ничего выше грузчика. Госпожа Голд об этом позаботится, будь уверен.
— Думаешь, мы боимся её? — прищурился он зло. — Она аристократка, но всё же лишь охотница!
— Зато избранник её Твен Сирони. Чьи отец и мать заседают здесь во власти, — напомнил я.
Естественно, я ознакомился с теми, с кем имел дела, враги или друзья, чтобы представлять, кто
