Второй шанс (СИ) - Корн Владимир Алексеевич

Затем, наконец-то, появился Виталий.

— Заждался, поди? — спросил он таким тоном, как будто ходил за бутылкой, и надолго пропал. — Погода-то какая, а?! — не дожидаясь ответа, продолжил Бобер.

Барометр не солгал и на улице шел дождь. К тому же ветер, порывами такой сильный, что ветви росшего у самого окна куста то и дело стучали по стеклу.

— Один сегодня? — скользнув по постели взглядом, поинтересовался, точнее, констатировал Виталий.

— Один.

Ларису я отпустил еще вечером, заявив ей.

— Тебе лучше уйти.

И даже ее жалобное.

— Игорь, я не хочу туда! Можно, я здесь останусь? Пусть на полу, возле самого порога, только не прогоняй!

Нисколько на мое решение не повлияло. Ну а если она проснется в самый неподходящий

момент? Мне что, резать ей глотку? Или взять слово, что она никому ничего не скажет до самого утра? Нет никаких гарантий, что она не поднимет тревогу, как только мы с Виталием исчезнем за окном.

— Чего в постели валяешься? Почему не готов? — заявил он, как будто увидел меня в одних трусах. Заодно пройдясь по комнате, и осматривая ее так, словно только для этого сюда и прибыл. Обнаружив на столе бутылку, Виталий тут же к ней приложился, сделав несколько солидных глотков, убавляя ее содержимое больше чем на половину.

— Не лишним будет? — резонно поинтересовался я.

— Даже если и лишним, когда я еще такого попробую? Кальвадос?

— Черт его знает.

По вкусу понять мне сложно, а на этикетку ни разу и не взглянул: слишком не до того мне было.

— Готов, Теоретик? — и снова приблизил бутылку ко рту.

— Да. Так, лучше с собой ее забери. Иначе кто тебя знает — песни орать не начнешь?

— Логично! — заявил он в ответ, но бутылку во внутренний карман перквизиторского балахона спрятал только после того как глотнул. — Чего лыбишься?

— Нравишься ты мне.

И я не шутил. Виталий действительно был мне симпатичен — своей в себе уверенностью. И еще подготовкой. Он прошелся по комнате бесшумно, плавно обтекая пусть и немногочисленную мебель, шагая при этом с пятки на носок, и ставя ступню на ребро. Отличный получится напарник в рисковых делах, ничуть не хуже Трофима. Ну и Остапа, ведь тот, пусть чуточку, но перестраховщик. И уж точно Гудрона, который после ранения, когда его едва смогли выходить, совсем не тот, что был прежде.

— То-то я смотрю такую девицу прогнал! — чтобы в следующий миг зашипеть от боли. — Теоретик, ты чего?! Я же в шутку.

— Извини, не рассчитал, — что было правдой, ткнув чересчур сильно, не вовремя вспомнив об их смерти, о чем, кстати, Виталий еще не знал. Впрочем, как и о том, что произошло в Центре. Но сообщить ему сейчас — не самый подходящий момент. Все-таки чувствуешь себя намного уверенней, когда знаешь — есть куда возвращаться. В Центре же к этому времени вообще могло не остаться никого.

— Потопали. Стоп!

Человек, который обязан глаз с меня не спускать, определенно должен быть где-то рядом. И не получится ли так, что едва мы окажемся снаружи, как он появится из-за угла? Возможно, не сам он, но его сменщик.

— Никого возле дома не видел?

— Видел, — охотно кивнул Бобер. — Терся возле твоего окна какой-то хмырь, пришлось нулить. Теоретик, мы когда-нибудь отсюда уберемся? Или тебе еще на дорожку посидеть нужно?

— Нож у тебя есть?

На тот случай, если мы на кого-нибудь не наткнемся, а выстрел точно всех переполошит.

— Держи, специально для тебя прихватил.

Виталий сунул мне в руку кинжал. Вернее, стилет. Или даже мизерикорд. Еще его называют кинжалом милосердия, и предназначен он для единственной цели — добивать поверженного рыцаря, найдя брешь в доспехах. Даже спрашивать не нужно, откуда тот у него взялся, достаточно вспомнить о древнем замке, где Бобер и нашел себе убежище.

— Пойдет?

Виталий стоял ко мне спиной, осторожно выглядывая в окно, но я готов был поклясться — он ухмыляется.

— То, что и нужно.

— Ну тогда вперед!

Миг, Бобер исчез за окном, и я не задумываясь последовал за ним. Чтобы едва успеть поймать его за плечо.

— Погоди!

Времени на то чтобы обдумать план побега у меня было предостаточно. Не сомневаюсь, у Виталия с его смотровой площадки тоже его хватало, чтобы рассмотреть сверху любую мелочь.

Но я, в отличие от него, все исходил ножками. И теперь точно знал — где и какой кустик прикроет нас даже при свете дня. В какой складке местности можно будет укрыться. И куда лучше совсем не соваться, ибо просматривается сразу со всех сторон, а любая крадущаяся тень вызовет если не тревогу, то подозрение, и желание проверить. Тем более, с несением караульной службы у них тут строго. И потому поначалу наш путь лежал в противоположную сторону от выхода из долины — к реке. Затем вдоль ее берега, пока не упремся в высоченную скальную стену, как раз в том месте где дважды в сутки образуется портал, пусть, как недавно выяснилось, и не регулярно.

Ветки куста, росшего рядом с окном, были густо усыпаны колючками — куда той акации! Одним из шипов я умудрился до крови оцарапать предплечье, и подаваясь в сторону, едва не растянулся, запнувшись о вытянутую ногу мертвого стража. Нога торчала из зарослей, и ее легко увидеть. Мое отсутствие в комнате могло быть истолковано как угодно: в принципе свободу мне никто не ограничивал. Взбрело в голову прогуляться, меня вызвал к себе Гардиан, или же я решил присоединиться к застолью, которое, несмотря на глубокую ночь и непогоду, все еще продолжалось, пусть уже и не под открытым небом. Так же, как и исчезновение моего стража — трудно, например, преодолеть соблазн, когда веселье — вот оно, рядом, и почему бы не отлучиться на несколько минут, чтобы махнуть рюмку-другую? Но если его найдут мертвым, а комнату пустой, обязательно сыграют тревогу. И потому следовало спрятать тело, закинув его подальше в куст.

— Теоретик, ну чего опять?! — шепот у Виталия был злым и свистящим.

— Помоги!

Проклятые колючки, из которых вполне можно изготовить качественные рыболовные крючки, поскольку они были и тверды, и загнуты, никак не хотели отдавать тело мертвого перквизитора.

— Мой промах! — согласился Виталий, сообразив, в чем именно должна заключаться его помощь.

Вдвоем мы справились, отправив тушу вглубь зарослей, ближе к стене, куда уж точно никто не сунется до утра. Единственное, мне неслабо досталось по щеке глушителем от карабина Виталия. Благо не в глаз, ибо после удара такой силы он обязательно бы заплыл. Что стало бы совсем ни к чему, поскольку удар пришел с левой стороны, а сам я — левша. Глушитель был самодельным, размером с полуторалитровую пластиковую бутылку, и примерно такой же формы. Но металлическим, что после удара понять было несложно.

— Сорри, — сказал он, заметив, как я невольно схватился за лицо. — Только не подумай, что в отместку. Да и вообще, что ты хочешь, ствол перквизиторский! Теперь ходу, Игорь, ходу! Показывай дорогу, Сусанин.

Несколько шагов, и мне едва удалось удержаться от того, чтобы с маха не вонзить мизерикорд, настолько внезапно передо мной возникла человеческая фигура.

— Лариса, какого черта?!

Будь хоть малейшая возможность, я наорал бы на нее так громко, что она гарантированно присела бы от страха. Еще бы нет, если успел испугаться дважды. И когда увидел ее, и когда едва не убил, настолько все произошло неожиданно. К тому же девушка создавала нам проблемы.

— Ты что тут делаешь?!

— Игорь, я с вами — твердо заявила она. — Если не возьмете, следом пойду! Или убейте тогда если боитесь, что тревогу подниму. Но здесь не останусь!

Было понятно — Лариса оказалась здесь неслучайно, наверняка подслушав наш с Виталием разговор. Особенно учитывая темного цвета одежду и косынку, повязанную таким образом, что получалась настоящая балаклава, когда была видна только область глаз. Раздумывал я недолго. Особенно после слов Виталия.

— Теоретик, категорически ничего не имею против. Будь у меня выбор, я бы вообще Ларочку на тебя поменял: классная девочка, все при ней! — и ухмыльнулся в который уже раз.