Владимир Михайлов - Королевы Маргины
– Здравствуй, куколка. Свободна? Как зовут?
– Я… ну, Сана. Свободна. Конечно.
– В гости не пригласишь?
Вопрос был, понятно, лишним: ясно было, что не пригласит, не держала она в пальцах ключика и никаких других сигналов тоже, что говорили бы, что имеет собственную территорию. Такие, кто имел, там и промышляли – если не из окошка глядели, то прохаживались по соседству, чтобы далеко не ходить с клиентом. А Сану вопрос этот, похоже, смутил; она могла бы ответить как-нибудь – попытаться пошутить хотя бы, но шутка у нее сейчас вряд ли получилась.
– Нет…
– Понятно. Садись в машину.
– Постойте, а разве… разве мы сперва не договоримся?
– О цене? Я человек щедрый – на твое усмотрение. Сколько хочешь?
– Э-э… Я…
– Минутку!
Новый голос принадлежал мужчине – решительного облика, лет тридцати, одетого не бедно, но, пожалуй, несколько ярко, провинциально.
Человек из машины повернулся:
– Это ты мне?
Пестрый подошел, остановился в шаге. Сана опустила голову и даже, кажется, покраснела. Ну никакого опыта совершенно. А чувство стыда еще не только не атрофировалось, но, кажется, бушует в ней сейчас, как ураган.
– Ну я пойду, наверное, – проговорила она тихо. И уже шагнула было. Пестрый положил ей руку на плечо: тяжело положил и заставил остановиться.
– Стоп, Сана. Куда это ты намылилась? Все в порядке. А о цене сейчас с вами договоримся. Не отходя, как говорится, от кассы. Поскольку я ее, как говорится, дистрибьютор…
– В смысле – сутенер, – уточнил будущий клиент.
– Ну, какая разница. Вы лучше посмотрите на нее. Оцените по достоинству! Скажу честно: это ее первый выход, так сказать, дебют. Ни малейшего профессионализма. Наивность, стыдливость, и это при том, что ее внешность, все ее данные достойны самой высокой награды. Вы спросите: а почему она здесь, на панели – да, да, это звучит уничижительно: на панели! Но, любезный друг, она не проститутка – и никогда ею не станет! Если вы рассчитывали на что-то подобное, то лучше сразу откажитесь от своего замысла. Но если готовы отнестись к ней, как к женщине, достойной всяческого уважения и соответствующего обхождения, к даме с высочайшим культурным уровнем, способной поддерживать светский разговор на любую мыслимую тему – и к вопросу о вознаграждении за время, которое она посвятит вам, тоже готовы отнестись соответственно, то могу вас поздравить: вы нашли именно то, чего хотели, что вам нужно. Сана, подойди, будь настолько любезна. Господа, еще раз взгляните на нее непредубежденным глазом…
Пока сутенер разглагольствовал, второй искатель тоже вышел из машины, приблизился вплотную и, наконец, прервал говоруна:
– Ты все сказал?
– Простите, я, собственно…
– Ты, что ли, устанавливаешь цены?
– Ну, как человек, заботящийся о ее интересах…
– Теперь слушай сюда. Ты будешь запрашивать, когда найдутся охотники на твою задницу. А нас ты не волнуешь. Так что…
– Простите, вас, значит, двое? Это, знаете ли… Имейте в виду – это уже совершенно другие расценки…
– Заткнись. Лучше оглянись назад. Что ты видишь?
– Э… Собственно, ничего такого. Ну, грустную даму… Бронзовую…
– Верно. Теперь шагай в ее направлении – и не останавливайся, пока не скроешься из виду. А с девушкой мы светски побеседуем без твоего участия. И прекрасно договоримся. Не бойся – ее мы не обидим. А вот тебя, если не перестанешь тут маячить… Пошел, пошел, не расходуй времени понапрасну!
И как бы в подтверждение слов говоривший подтолкнул дистрибьютора. Казалось бы, очень не сильно, тот, однако, едва удержался на ногах. Похоже, аргумент показался ему убедительным, и он, бросив последний взгляд на Сану, пожал плечами и последовал в рекомендованном направлении, все убыстряя шаг и раз-другой опасливо оглянувшись. Сана неожиданно засмеялась – весело, звонко, – но тут же, словно испугавшись такого проявления эмоций, смолкла и опустила голову. Левый ездок сказал:
– Давай, Сана, садись. – И отворил заднюю дверцу. – Ныряй.
Она помедлила, словно не решаясь.
– Никто тебя не обидит, клянусь. И в машине тебя валять не станем. Надо поговорить. Есть серьезная работа – и очень красивый заработок.
– Правда? – Голос был полон сомнения. – Какая работа? Может, вам правда нужна девушка поопытнее?
– Какая работа – тебе объяснят там, куда мы сейчас поедем.
– Ой, я же ничего не сделала! Вы – из Службы нравов?
– Мы что, похожи? Да сядешь ты или силой?..
Она села, наконец, отодвинулась на сиденье подальше, освобождая место для клиента, наверное. Но левый уже обходил машину, возвращаясь к своему креслу, правый захлопнул дверцу за женщиной и тоже сел впереди. Машина мягко подвсплыла и заскользила прочь от печальной дамы и ее последовательниц.
* * *– Как успехи?
Рогнед, мастер ситуаций, обратился с этим вопросом к тем двоим, что занимались поиском на улицах, едва они успели появиться в месте, где мастер временно обосновался – в арендованном пентхаузе отдельно стоящей жилой башни. Тут он расположил то, что можно было назвать его штабом и войском одновременно: и то, и другое только и состояло из этих самых двоих. Но этого, пожалуй, хватало.
– Привезли одну.
– Одну? Всего-то? Ну, ребята…
– Мастер, она – то, что нужно. Совсем зеленая. Никто и не подумает…
– Вы что – гимназистку подцепили?
– Да нет же! Понимаешь… Ее вывозил один тип, наверное, еще станет портить воздух, но мы…
– Короче. Где она?
Один – будем по-прежнему называть его просто «левым» – мотнул головой в сторону двери:
– Там, в столовой. Мы ее решили покормить немного – она, похоже, проголодалась – а может, со страху есть захотела.
– Потом доест. Давай ее сюда. У меня мало времени.
Левый только кивнул. И уже через минуту Сана появилась в дверях, сопровождающий придерживал ее за локоток – то ли чтобы ободрить, то ли опасаясь, что в последний миг женщина кинется бежать. Рогнед прищурился. Встал. Снова сел, часто моргая. Вскочил. Встретил на середине комнаты. Протянул руку. Представился:
– Рогнед.
– Сана, – ответила вошедшая – тоже не сразу, а с двухсекундной запинкой; это время ушло у нее на разглядывание мужчины, глаза ее при этом были сильно прищурены. – К вашим услугам.
– Весьма приятно.
Он отступил на шаг, другой, беззастенчиво ее рассматривая – так, что она даже поежилась, кожей ощущая остроту его глаз, для которых одежды на ней словно бы и не существовало. Потом, словно решившись, перехватила его взгляд, – было это, как если бы она с рапирой в руке встретила его выпад, взяла защиту, и, контратакуя, захватила его клинок – но вместо продолжения отступила, опустив руки, отдаваясь на милость противника. Рогнед сказал:
– Не слабо, честное слово – не слабо. Браво. Ребята, свободны пока. Можете отдохнуть – не отлучаясь далеко. Хорошая работа. Но очень-то не расслабляйтесь, потому что или я совсем отупел, или ваш знакомец очень скоро объявится, тогда вы его пригласите – но деликатно, без членовредительства. А ты, прелестное существо, садись. Поговорим о звездах.
Жестом показал ей куда сесть. Сам занял место напротив. Проговорил:
– Ты пока помолчи, хочу пофантазировать. Отвечать будешь, когда спрошу. Еще боишься? Или успокоилась?
Сана кивнула – это можно было и принять за подтверждение, и истолковать наоборот. Рогнед предпочел второе.
– Успокоилась. Хорошо. Значит, так… – Он умолк и не менее двух минут только глядел на нее – но не непрерывно, а бросал короткий взгляд, словно делал моментальный снимок – и тут же отводил глаза в сторону, а чаще – поднимал взгляд к потолку, сейчас – прозрачному, сквозь который действительно виднелись светила, о которых он и обещал поговорить. Снова вспышка взгляда – и опять несколько секунд то ли размышлений, то ли еще какой-то мозговой деятельности. Наконец промолвил:
– Ну, ясно. Скромная, порядочная, высоконравственная женщина, привыкшая, в общем, к достаточно обеспеченной жизни, вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств лишилась всего и оказалась, фигурально выражаясь, на краю пропасти. Обстоятельства заключались, похоже, в том, что муж… Гм… Нет, не муж, такого не существовало, ошибка… Наниматель, ну да, именно наниматель, на котором и было основано все благополучие, потерпел крах, разорился. Специальности серьезной у тебя нет и не было, служила ты кем-то вроде хозяйки офиса – звучит приятно, но на деле – заполнять картриджи, следить, чтобы всегда были чистые кристаллы, вызывать, если надо, наладчиков да еще – изредка проводить достойных клиентов от входа до кабинета. Раз или два – но только раз или два! – уступая настойчивым просьбам хозяина, интимно сближалась с клиентами, после чего следовали тяжкие переживания. Дальше, после краха фирмочки пыталась найти подобное же местечко, однако там конкурс неимоверный, и кроме способностей, нужно обладать и выдающимся нахальством, чтобы растолкать прочих и занять нужную позицию. Не зря говорится, что «нет нахальства – нет начальства». Впрочем, это, по-моему, я сам придумал. Таким образом, там – облом. Серьезной заначки не было, все быстро израсходовалось, надо платить за жилье, да и просто как-то питаться, такова жизнь! И вот тут сослуживец по рухнувшей фирме, мужичок пронырливый, пользуясь критическим положением, не сразу, но все же смог убедить тебя в том, что единственный выход – на тротуарчик, не бросая, конечно, поисков нормальной работы, но жить-то надо! А он тебе станет помогать, потому что ты – существо безответное, не сумеешь ни клиента выбрать, ни – что еще хуже – показать товар лицом и взять с него сколько следует. Уговорил. И сегодня была, так сказать, премьера – и в результате ты оказалась тут. Уберегла судьба тебя от того, чтобы ложиться под человека с улицы – а их ведь к тому же оказалось двое, ужас, ужас, что могло бы произойти! Как ты пережила бы это – неизвестно…
