Игорь Марченко - Доминион. Проект «Генезис»
— Можно вопрос, сэр? — поднял руку Мэт. — Какое вооружение у гуров и сиамов?
— Своевременный вопрос! — похвалил Стил. — Эти племена имеют на вооружении трофейное электромагнитное оружие, а также далеко не примитивное оружие собственного производства. Автоматические винтовки, пулеметы, ручные гранатометы, даже луки с ядовитыми стрелами идут в дело. У них много трофейного вооружения, в том числе артиллерия, боевые машины и танки. Одного у них нет — авиации. Что не может меня не радовать.
Геликоптер, зависнув в полутора метрах от земли, успел поднять в звездное небо тучу пыли, пока мы выпрыгивали из обоих люков. Вдали сверкнула молния, и с реки налетел порыв холодного ветра, знаменуя приближение дождя. Геликоптер, сверкая бортовыми огнями, скрылся во тьме ночи, оставив нас наедине с нашими страхами. Местность была каменистой, вперемешку с песком и мокрой прибрежной почвой. Рядом находился въезд на каменный мост, ведущий на другой берег. По обеим его сторонам располагались блокпосты, которые заблаговременно эвакуировали и целиком передали в наше распоряжение. Вооружение блокпостов состояло из тяжелых пулеметов, лучеметов и минометов. Мы перетащили все это в наскоро оборудованные блиндажи, которые постепенно приобрели вид долговременных огневых точек. Над нами то и дело пролетали звенья истребителей и геликоптеров с бомбовым запасом на борту. Последняя колонна танков и машин с пехотой проехала по мосту, оставив после себя облако выхлопных газов. Снова наступила тишина, нарушаемая далекими раскатами грома.
— Не заснул еще? — тихо спросил меня Нагава.
— Нет, Кен. Я знаю, что должен тебе денег, но сейчас у меня их с собой нет, — после небольшой паузы нехотя ответил я, думая, что он намерен поговорить именно об этом.
— Я не про твой долг, Ингвар! — тихо рассмеялся Нагава. — Я о другом. Когда туземцы дадут под зад передовым частям за рекой и сомнут их, держи под прицелом свой берег…
— Ты о чем? — не понял я. — Думаешь, бой докатится и до нас?
— Нет, не думаю, а знаю. Все начнется сразу и везде, это я гарантирую. Если не будешь прикрывать свой сектор у берега или замешкаешься, нас всех положат. Твой сектор большим языком вклинивается в наш берег, так что гляди в оба. Поверь мне. Они всегда так делают. Находят слабое место и бьют по нему всеми силами.
— Хорошо, пригляжу. Брас, нужен твой пулемет. Есть опасность прорыва на моем участке…
— Ты сбрендил? Какая муха тебя укусила? — тут же зашипел на меня Брас. — Бой еще не начался, а ты просишь помощи! Свой пулемет не отдам, не проси…
— Эндрю! — попытался я его вразумить. — В случае прорыва на моем участке нашу линию обороны рассекут на две части и вклинятся почти к самой дороге. Есть опасность окружения.
— Взводный, — встрял по рации в наш разговор Стил, — выполняйте, что советует рядовой Грин. Я согласен, что его участок слишком уязвим. Одобряю инициативу. Усильте фланги минометной поддержкой, а позади основных линий выставьте дополнительный заслон из стрелков хо, когда те подойдут. Две коробки идут на помощь. Это пока все, что может дать база. Используйте имеющиеся ресурсы с максимальной отдачей.
— Слушаюсь, сэр! — недовольно буркнул Брас и отключил рацию. — Мы с тобой позже об этом поговорим, умник, — подползая ко мне, проворчал он и начал устанавливать рядом со мной тяжелый пулемет.
Брас быстро расширил для себя траншею саперной лопаткой. И застыл, вглядываясь в туманную полоску леса.
Время тянулось, словно густой кисель. На горизонте зажглась маленькая искорка, разросшаяся в цепь разрывов. Потом горизонт затопило пламя, превращая тропическую ночь в день. Бомбардировщики начали свою работу. На дороге раздался лязг гусениц, из-за поворота выскочили два бронетранспортера, раскрашенные устрашающими мордами и буро-зеленым камуфляжем. Остановившись, развернули в нашу сторону шестиствольные орудия.
— Теперь доволен? — шепнул мне Брас. — Твоя паранойя угомонилась? Черт знает что навыдумывал, а мне в этом участвовать.
Я ничего не ответил, лишь плотнее прижал приклад автомата к плечу. На противоположном берегу мелькали дозоры, следящие за спорными участками леса. Их двойки и тройки смело бродили вдоль воды, скрываясь в густом папоротнике.
Не знаю, сколько прошло времени, и не помню, как все началось, но и наш, и противоположный берег с оглушительным грохотом взлетели в воздух, поднимая вверх сотни тонн воды и густого речного ила. Все произошло с первыми вспышками молний и первыми струями тропического ливня. Вся эта «красота» обрушилась нам на головы, обливая потоками грязи. Узкая полоска суши сыграла с нами дурную шутку.
На миг ослепший и оглохший от взрывов и потоков воды, я не стал сразу открывать огонь, как того требовали инстинкты. Вместо этого дрожащими руками потянулся к водонепроницаемой сумке и стал лихорадочно менять ствол. За спиной прогремел взрыв и раздался безумный крик боли, когда кто-то, потеряв самообладание, нажал на спусковой крючок. С нашего берега не было сделано ни единого выстрела, если не считать взрыва ствола. Все так же лихорадочно меняли стволы, чертыхаясь и ругаясь.
Берег захлестнула волна гуров. Сразу же после взрыва они подплыли к нам вплотную и смело ринулись под наши убийственные залпы, стремясь рассечь строй, как и предсказывал Кен. Прильнув к прицелу автомата, я водил им полукругом по зловещим рядам, почти не ощущая отдачи. Влажный воздух наполнился острым запахом озона, который всегда сопровождал стрельбу. Все мы, промокшие до нитки, открыли ураганный огонь, сосредоточившись на обороне. Передовые отряды захлестнули ближайшие окопы, началась рукопашная схватка. Надо отдать нам должное — мы с трудом, но все же отбили натиск и откинули врагов обратно к воде.
Держа в перепончатых лапах устаревшие, но ужасно эффективные автоматы и пулеметы, гуры, не скупясь, обстреливали наши позиции. Передовой ряд, присев на одно колено, выдал по нам залп из ручных гранатометов, осыпая градом шрапнели и кумулятивными зарядами. Побросав пустые трубы на землю, гуры примкнули к винтовкам штыки и в полном молчании ринулись на нас. Вокруг засверкало, как на празднике. Мины, выпущенные из минометов, рвались среди них, разбрасывая черные куски тел в разные стороны. Позади раздались трескучие залпы бронетранспортеров, бивших по мокрой орде прямой наводкой. От камней с жутким воем рикошетили пули и осколки снарядов, ложась все ближе и ближе к моему окопу. На меня бежал гур с оскаленной мордой, но тут же упал с развороченной грудной клеткой. Инстинкты самостоятельно поднимали мои руки с оружием и нажимали на спуск. Короткие очереди глухой дробью отдавались в груди. Палец снова и снова давил на спусковой крючок. Глаза застилала пелена ярости и страха. Лежавший рядом Брас мощным огнем из пулемета отсекал линии снабжения врага от берега реки. Новые подкрепления захлебнулись в собственной крови. С каждой секундой гуры налетали на нас, словно цунами, не считаясь с потерями, но откатывались назад, оставляя после себя десятки убитых. Такой самоотверженности и храбрости я не встречал даже у полубезумных фанатиков гозорцев.
Вскинув автомат к плечу, я одной очередью срезал троих гуров и быстро нырнул обратно в окоп, пока над головой вновь не засвистели пули. Эта пляска со смертью длилась для меня не один час, хотя в реальном времени прошло не больше пяти минут. На наш участок навалилось втрое больше противников, чем на другие. Здесь приходилось крутиться как белка в колесе.
Спустя пятнадцать бесконечно долгих минут после начала атаки гуры сообразили, что нашу сильно прогнувшуюся оборону не сломить. Тогда они попробовали пробиться на другом участке, который посчитали слабым. На мост Хесан — Санхой ползли, как саранча, диверсионные группы боевых пловцов. Мы, словно в тире, короткими очередями сбивали их в воду, чувствуя возрастающий азарт. Пули выдирали из их тел огромные куски мяса, многие, даже лишившись конечности, упрямо ползли вперед. Складывалось впечатление, что битва была их последним шансом победить в долгой войне. Командование приказало забросать реку бомбами и ракетами, но большинство гуров вылезли на берег. Там они быстро захватили плацдарм вплоть до моста. Уничтожив немногочисленное охранение, стали сами окапываться. Берег передо мной был щедро усеян грудами мертвых ящериц.
К мосту неслись две ощетинившиеся пулеметами бронемашины. Они едва не наехали на меня гусеницами, спеша на мост и обстреливая противоположный берег из спаренных пулеметов. С отвратительным хрустом и чавканьем они мчались прямо по трупам гуров. От толстой брони танкеток со звенящим стуком отскакивали пули и снаряды. Боевые машины въехали на середину моста, поливая очередями захваченных врасплох гуров-минеров.
— Что они творят? Верните этих дурней обратно! — заорал кто-то в эфире. — Разведка доложила о минировании моста. Если они оттуда не уберутся…
