Дмитрий Курмаев - Игры Высоких
Комкову пришлось встать: кувшин с вином стоял на другом конце стола. Она следила за ним, он чувствовал прикосновение ее холодного оценивающего взгляда.
– Ты вовсе не похож на Астона, – сказала она, когда он вернулся на место и протянул ей бокал с густым красным вином. – Элизабет ошиблась… Но в другом она права: ты – нежалеющий убийца…
Астон – отец Эллинэ и Элизабет, понял Комков. Он промолчал. Его слов и не требовалось. Бокалы соприкоснулись с легким звоном. Вино чуть горчило на вкус.
– Элли было отчего бояться за тебя. – Илла глядела уже без улыбки. – Я приказала умертвить двух ее предыдущих игрушек. Один из них был никчемным хлюпиком, которого она пощадила во время Игры, а потом, по странной прихоти, сделала своим первым мужчиной. Он не подходил Темной Богине – это было видно невооруженным взглядом. Он умер тихо, мне даже было немного жаль его… Другой… Другой был великолепным ублюдком, который быстро смекнул, что к чему. Сладкая, беззаботная жизнь на острове, красивая женщина в постели. Чего еще желать? Но мне он не понравился, я раскусила его сразу. Никчемная пустышка, присосавшаяся к моей девочке… Пришлось отправить его в последний полет. – Мать заговорщицки подмигнула Андрею и тихо рассмеялась. – Как он умолял! Обмуслякал мне все туфли, я их потом выбросила в утилизатор… А Элли обиделась и долго со мною не разговаривала.
Мать знаком показала: опустевшие бокалы неплохо бы наполнить. Андрей порадовался, что догадался захватить с собой кувшин. В голове у него слегка шумело. То ли от легшего на виски крепкого вина, то ли от осознания того, что прямо сейчас его, кажется, не убьют.
– Ты слеплен из другого теста, – продолжила свой монолог Великая Мать после того, как они пригубили вино. – Ты убийца. Солдат. Если тебя немного улучшить – идеальная пара для моей Темной девочки. И кроме того, любишь ее. А она любит тебя. Поэтому ты до сих пор жив и к черту этикет. Но все-таки больше не проверяй моего терпения на этот счет, ладно?
Андрей торопливо закивал:
– Да, конечно, ваше… Илла!
Лицо Великой Матери стало задумчивым.
– Элли нашла свою настоящую Любовь, и я рада за нее… Но Элизабет… Она может довести до безумия любого мужчину, а сама холодна как лед. Случалось, она скармливала шоссам свою игрушку наутро после первой ночи. И она всегда завидовала Элли. Она хочет тебя, солдат. Потому что ты сейчас – самое ценное, что есть у ее сестры. Берегись!
Андрей допил вино словно воду.
– Могу я спросить вас, Илла?
– Да, спрашивай, – разрешила та.
– Почему они такие разные, Эллинэ и Элизабет? Ведь они родные сестры.
Илла залпом осушила бокал. Андрей тут же с готовностью вновь его наполнил.
– Элли пошла в отца, поэтому она мягче, живее, не такая злобная, бессердечная стерва, как я… А Элизабет… Элизабет взяла все самое худшее, то есть копия мамочки. Меня часто попрекают тем, что я неправильно выбрала им предназначение. Это не так… Если бы Элизабет стала Темной, ужас и смерть воцарились бы во многих мирах, кося всех без разбора. Она была бы самой устрашающей Темной Богиней, я знаю. Она неважная Светлая Госпожа, но… лучше так, чем наоборот.
Андрею показалось, что он понял логику Великой Матери: сделать Темной Богиней Эллинэ, ту, кто знает, что такое милосердие. И только бокала после пятого тревожным звоночком у него в голове прозвенело: «Если тебя немного улучшить – идеальная пара для моей Темной девочки». Это как это они его «улучшать» будут?
…Эллинэ и Элизабет вошли в Гостевой зал рука об руку, что-то оживленно обсуждая.
– Я же говорила: если мама не убьет нашего милого, она споит его вусмерть. – Элизабет была в дивном бальном платье. Заметив изменившееся выражение лица сестры, она со смехом добавила: – Ну, хорошо, хорошо, пока – твоего милого. Думаю, до нынешнего бала.
Темная Богиня укоризненно глянула на Андрея, осоловело уставившегося на Элизабет, и подошла к Матери.
– Он хороший мальчик, Элли. Ершистый, но не дурак. Мне понравился! – громко объявила та. – Пусть живет. Смотри не упусти! Видишь, Лиза уже раскатала на него свои зубастые губки.
– Мама, ты опять приняла больше трех бокалов, – констатировала Элизабет. – Сколько точно?
Илла наморщила лоб:
– Точно?.. Кажется, восемь… Или девять? Черт, какая разница? Я все равно не собираюсь идти на ваш дурацкий бал. Опять прибью там кого-нибудь под горячую руку – и от меня все будут шарахаться, как от чумы… Дайте старухе спокойно поспать. Веселитесь одни.
Мать встала, опираясь на руку Темной дочери, и совершенно трезвым взглядом посмотрела на Элизабет.
– Бет, девочка, проводи меня. Пусть голубки поворкуют. И не пялься так на парня, не твой пирог.
Элизабет не посмела ослушаться, хотя уходить ей, судя по недовольному виду, не хотелось. Когда мать и дочь, со стороны больше похожие на сестер, покинули Гостевой зал, Эллинэ присела на корточки перед свесившим голову Андреем, пощелкала пальцами, привлекая внимание.
– Андрей, Андрей! Тебе нехорошо?
– Норма, – проворчал Комков. Он сморщился. Вино временами просилось наружу. – Черт, ваша мама пьет, как старый прапорщик. И не дает пропустить… Простите, Госпожа, так получилось…
– Самое главное – ты жив, дуралей… Мама не пьет с будущими покойниками. Идти сам сможешь или позвать слуг?
– Сам добреду, – мрачно проворчал Андрей. – Мне бы только поспать немного, и я оклемаюсь… Черт, как же мне на бал-то?..
Откуда-то появились Кора и какой-то высокий парень со странными, чересчур раскосыми глазами. Андрей почувствовал, что крепкие руки потянули его вверх из кресла.
– Вниз его, Кора. В мою спальню. Воспользуйтесь механическим лифтом: при скоростном спуске, чего доброго…
– Да. Госпожа.
– Там прочистите ему желудок, влейте отвара. К балу он должен быть как огурчик. Поняла?
– Поняла, сделаю, Госпожа.
Это было последнее, что Андрей услышал. Потом он почувствовал, что его куда-то тащат, скорее даже несут. И уснул. Все назначенные Госпожой его несчастному телу процедуры проходили без участия перегруженного алкоголем и страхом мозга.
Андрей снова танцевал с девушкой в бальном зале Призрачного замка. Он знал, что это сон. Но ему все равно было страшно, потому что он танцевал с Элизабет. Он уже танцевал с нею во сне, в этом самом зале, и потом наяву погибли его люди, а он сам дважды чудом избежал смерти. Мятежная Сестра смотрела на него как кошка на сметану. И эта кошка знала, что хозяйки дома нет и никто ей не помешает…
Элизабет обещающе улыбнулась и шепнула ему:
– Великая Мать отдала тебя мне. Поиграть. Я поиграю и верну сестре. То, что от тебя останется.
– Звучит заманчиво, но я склонен отказаться от таких развлечений, Светлая Госпожа. – Улыбнуться в ответ у Андрея не получилось.
– А я склонна настаивать! – Элизабет сделала страшные глаза.
– Когда девушка чересчур настойчива, это выглядит несколько нескромно, – пробормотал Комков.
Когда же перестанет звучать эта мелодия и он сможет под благовидным предлогом сбежать? Элизабет расхохоталась.
– Скоро-скоро, очень скоро ты забудешь про свои остроты, Андрей, – пообещала она и ударила его по щеке. Потом по другой. А затем голосом Коры сказала: – Да просыпайся ты! Просыпайся!
Андрей открыл глаза и успел вовремя перехватить руку амазонки.
– Хватит, проснулся, – сообщил он.
Кора сидела рядом на кровати. Вид у нее был озабоченный.
– Что тебе снилось?
Комков потер лицо руками. Голова не болит, «ливер не трясет». Подлечили его качественно.
– Что тебе сейчас снилось? – настырно повторила Кора. По ее голосу Комков понял, что она не отвяжется.
– Танцы, – буркнул Комков.
Мысли ворочались со скрипом.
– Морда у тебя во сне была – словно на костер тащат. – Кора положила ему на плечи свои тяжелые руки старого солдата и встряхнула, как сопливого пацана. – Говори подробно и быстро. Ну!
Андрей вздохнул и принялся рассказывать. Он начал издалека: со своей первой встречи со Светлой Госпожой во сне, в Призрачном замке, перед боем в мертвом поселке.
Кора слушала не перебивая, лишь пару раз задала уточняющие вопросы.
– Да, влипли, – сказала она, когда Андрей прекратил говорить.
– Это еще почему?
Кора смотрела на Комкова, закусив нижнюю губу, будто не слышала его.
– Ты никогда не говорил Госпоже того, что сейчас сказал мне? – спросила она наконец. Было видно, что амазонка очень взволнована.
Андрей задумался, пытаясь припомнить. До него вдруг дошло, что он никогда не обсуждал с Эллинэ то, что произошло в поселке.
– Нет, – медленно произнес он, покачав головой. – Никогда… Как-то… времени не было.
– Понимаю, – сказала Кора. – Трахались, поди, до потери пульса. Где ж тут время-то найдешь…
– Да объясни ты толком, что такого страшного в этих сонных танцульках? – обозлился Андрей.
