Василий Головачев - Атлантарктида
– Заглотил… не слишком ли просто?
– А другого объяснения нет, Михал Палыч. Не мог «Краб» никуда отсюда уплыть, а раз не отвечает уже полдня…
– Может, его сбили американцы? И он утонул в иле?
– Я сорок раз прошёлся над Куполом и столько же над этими его щупальцами, ни малейших следов «Краба». Если бы он утонул, всё равно остались бы следы. Виден же разбившийся американский робот. Кстати, датчики «Глазастика» отметили рост температуры труб. Внутри явно начался какой‑то процесс.
Пименов включил рацию:
– Кирилл Григорьевич, зайди в штаб.
Полковник появился через несколько минут, впустил в домик клуб морозного воздуха.
– Холодает, однако, уже под минус двадцать. Что случилось, Михаил Павлович?
– Анатолий Борисович считает, что «Краб» занесло в «коровье вымя» под Колонной.
Кряжистый посланец «конторы» подсел к пилоту.
– Основания?
Аксёнов повторил свои доводы.
– Логично, – согласился Кирилл Григорьевич. – Но как вы объясните исчезновение американцев?
– Они попались точно так же, как наши парни.
– То есть вы хотите сказать, что и «Мистик» внутри шлюза?
– Скорее да, чем нет.
– В таком случае всё это сооружение – Купол вместе с его трубами – находится в рабочем состоянии? Иначе механизм шлюза не сработал бы. Так?
– Наверно.
– Почему же шлюз не проглотил «Глазастик», который крутился вокруг него несколько суток?
– Потому что Купол включился недавно. – Аксёнов подумал и добавил: – Сработала его система контроля обстановки.
Кирилл Григорьевич покивал, размышляя.
– Логично… очень даже логично. Михаил Павлович, давайте‑ка связь с Москвой, доложу куда следует. Похоже, у нас назревают интересные события. К концу дня мы опустим в шахту второго робота, у него видеосистема поновее, но пока он доберётся до цели, пройдёт время. Пусть наверху подскажут решение.
Пименов пересел к узлу связи.
Озеро Восток. Купол. 2 января
Зал был огромен! Казалось, он уходит в бесконечность, полный световых бликов, зеркальных отражений, текучих призрачных струй и сложных, прозрачных, геометрических форм.
Первым в зал вошёл Вербов, держа палец на спусковом крючке автомата. Окунулся в эфемерные искажения непонятных световых полотнищ, постоял несколько мгновений и попятился назад.
Мир съёжился до размеров тоннеля, перекрытого с одной стороны световой вуалью. Шесть пар глаз из‑под очков кислородных масок с одинаковым интересом уставились на него.
– Феерия! – хрипло выговорил он, обалдевший от бесшумного верчения «привидений». – Калейдоскоп!
– Краевая зона матрицы, – проговорил Дрёмов. – Слой пространственных искажений. Матрица активирована, хотя по идее должна была находиться в спящем режиме.
– Можно, я посмотрю? – нетерпеливо шагнул вперёд Пальковский.
– Нет, – вдруг продемонстрировала командный тон Вершинина. – Вы слишком увлекающийся человек, Андрон Рифгатович. Дальше пойдут профессионалы.
– Но я независимый эксперт…
– Я сказала – нет!
Вербов внимательно посмотрел на девушку, вспомнил фразу героя из рассказа Джека Лондона «Рождённая в ночи»: «Она была Та, Которой Следует Повиноваться». Взял её под локоть, отвёл в сторонку.
– Разреши пару вопросов?
– Повежливей, майор, – нахмурилась Инга.
– Не до сантиментов, полковник.
– Хорошо, один вопрос.
– Ты знала?
– Что именно?
– Я чувствовал, что потребуется два вопроса. Ты знала, что мы встретим в Куполе? Ещё до прорыва внутрь?
– С чего ты взял?
– Если скажу – чую, поверишь?
Вершинина оглядела лицо собеседника, полускрытое маской.
– Мне дали кое‑какую секретную информацию… хотя я не знала точно, на что мы нарвёмся.
– Дрёмов из вашей епархии?
– В каком смысле?
– Он не сотрудник ФСБ?
– Нет.
– Но его намёки на предков‑гиперборейцев весьма убедительны.
– Для меня они явились откровением.
– Он явно знает больше. Что за секретную информацию ты получила? Колись, полковник. Я должен знать, к чему готовиться. Мы на липушке висим, если откровенно.
Инга оглянулась на переминавшуюся с ноги на ногу команду.
– Это не база нацистов…
– Я уже понял, Андрон Рифгатович «лапшу вешает», да и Виктор Степанович отрицает принадлежность Купола к базе нацистов. Я верю, что мы наткнулись на сооружение древних антарктов… или атлантов, хрен их разберёт.
– В «конторе» полагают, что это один из уцелевших генераторов сдвига полюсов. Тебе должны были дать материал об экзотических материях типа войны Атлантиды и Гипербореи десять‑двенадцать тысяч лет назад.
– Читал.
– Так вот эксперты нашего спецотдела верят, что во время войны упомянутых цивилизаций был приведен в действие механизм сдвига, который повернул не только магнитную ось, но и опрокинул, так сказать, ось вращения Земли. В результате погибли обе цивилизации.
– И Купол, по расчётам ваших экспертов, является генератором поворота полюсов?
– Одним из генераторов. Виктор Степанович прав, второй лежит под Северным Ледовитым океаном, в Арктике.
– Но Дрёмов утверждает, что Купол – это какой‑то интерфейс машины времени.
Вершинина сморщилась.
– К сожалению, я не ясновидец. Может быть, он знает больше. В конце концов он обещал рассказать всё.
– А если не расскажет?
– Сами проверим.
– Надо было рассказать мне раньше.
– И что бы ты сделал?
Вербов подумал.
– Остался бы на «Грозном». Кстати, ваши начальники не предусмотрели запасного варианта нашего возвращения? Или об этом мы должны позаботиться сами?
Глаза Инги похолодели.
– Майор! Кончай шутить!
– Слушаюсь, товарищ полковник! – вытянулся он.
Его последние слова услышали.
– Долго вы там будете совещаться? – ревниво поинтересовался Лобанов. – Нужны профессионалы, товарищ полковник? Я к вашим услугам.
Инга и Вербов вернулись к спутникам.
– Идут трое, – объявила Инга своё решение тоном, не допускающим возражений. – Майор, я и Виктор Степанович. Остальным – ждать нашего возвращения.
– Но я мог бы… – начал Лобанов.
– Подстрахуете, капитан, – перебила его девушка. – Если мы не вернёмся через полчаса, последуете за нами.
Лобанов посмотрел на приятеля, встретил его предупреждающий взгляд и возражать не рискнул.
– Не лезьте на рожон. База это или не база – строили её не для нас. Кто знает, какие сюрпризы готовили создатели для непрошеных гостей.
Подошли к световой завесе, скрывающей внутренности «бесконечного» зала. Вербов хотел взять Ингу за руку, чтобы передать ей импульс уверенности, однако она вырвала руку и первой шагнула вперёд, так что ему не пришлось демонстрировать всем членам группы «мужскую заботу о слабом поле».
Снова впереди открылась бездна, полная зеркальных изломов и бесшумного «движения без движения».
Несколько минут разведчики Купола всматривались в расплывчатые дали необъятной пещеры, превосходившей по размерам все мыслимые пределы.
– Калейдоскоп, – повторил свою оценку феномена Вербов.
– Зона искажений, – пробормотал в ответ Дрёмов, повторяя свои слова как заученный текст.
Они стояли рядом, буквально касаясь друг друга плечами, но фигуры спутников казались полупрозрачными, то и дело «раскалываясь» на зеркальные лезвия, и не похожими на человеческие.
– Надо держаться за руки, – сказал Вербов. – Иначе потеряемся в этом мельтешении.
– Да, пожалуй, – согласился Дрёмов.
На этот раз Инга сама подала руку.
Шагнули вперёд, одновременно.
Призрачный свето‑голографический пейзаж скачком изменился, оправдывая оценку Вербова: точно так же меняется рисунок стёклышек в трубе калейдоскопа. Остановились, привыкая к новому рисунку струй и форм.
– Если так будет всё время…
– Слой искажений не бесконечен, – сказал Дрёмов. – К тому же мы видим не то, что есть на самом деле.
– Предлагаете не верить своим глазам?
– И чувствам тоже. Наш мозг таким образом реагирует на колебания мерности пространства, отсюда такие эффекты.
– Как долго будут длиться эти… эффекты?
– Не знаю, – виновато шмыгнул носом археолог. – На этот счёт у меня нет никаких данных. Надо идти вперёд, пока не прорвёмся в центр.
Закружилась голова. Вербов передёрнул плечами.
– Кто‑то на нас смотрит…
– Это ложное ощущение.
– Нет смысла обсуждать ощущения каждого, – твёрдо заявила Инга. – Виктор Степанович, вы утверждали, что ваш Буфер – это интерфейс.
– В том смысле, что он выполняет те же функции.
– Но интерфейс – физически жёсткая конструкция, по сути – конгломерат кристаллических структур, а мы видим текучую световую вакханалию.
