Сергей Палий - Метро 2033: Безымянка
Вакса без вопросов уткнулся в карту — было понятно: доверенная Евой функция штурмана очень ему нравится. Главное, чтоб от гордости не лопнул. Все-таки он еще ребенок. Несмотря на трудное детство, грубо обтесанный характер, воровские привычки, которых понабрался от А малолетних бандитов, Вакса до сих пор оставался лопоухим пацаном, тайком верящим в сталкерскую романтику и готовым в любой момент поймать попутный ветер.
— Вот, нашел, — сообщил он. — Просека упирается в реку.
— Ехать лучше по Аминева? — спросила Ева, даже не взглянув на карту. Она прекрасно знала, как ехать, просто снисходительно дала понять пацану, что он кому-то нужен.
Будь Вакса чуть прозорливее, заподозрил бы в ее вопросе подвох. Но он лишь простодушно кивнул:
— Ага. До шоссе, потом правее. И напрямки по Аминева.
— Надеюсь, катакомбы под санаторием не затоплены полностью. Там раньше был бункер командования округа, но еще в конце прошлого века и военные, и спелеологи, и диггеры отказались от спуска на нижние уровни, залитые водой. Вроде бы в этом заброшенном бункере есть вход в систему туннелей. Под Самарой столько нор понаделано, что до сих пор неизученные уголки находят.
Бронированное рыло грузовика приблизилось. «Урал» прибавил скорость и стал нас нагонять.
— Поднажми, — с тревогой сказал я.
— Движок греется, — взволнованно ответила Ева, но поддала газу. — Хорошо хоть подъем кончился.
После очередного перекрестка, где мы все же убрались со «встречки» и вернулись на правую сторону улицы, горка действительно закончилась. Мимо скользнул тихий сквер с частоколом голых стволов и потянулись панельные девятиэтажки, которых по всей стране в семидесятые годы прошлого века настроили несметное количество. Шеренги однотипных домов и раньше, наверное, нагоняли на жителей тоску, а уж теперь, когда квартиры в фонящих коробках пустовали, и подавно угнетали ритмичной мозаикой окошек-сот.
Уже на подъезде к широкой развязке я обратил внимание на угол одной из панелек с затертым номером 217 на табличке. Возле облезшего ящика для сбора писем замерла одинокая фигура в длинном плаще с капюшоном. В руке незнакомец держал вместительный металлический кейс, над плечом торчал длинный ствол винтовки. Далеко же сорвиголова в одиночку забрался от подземки. Профи.
Мне вдруг стало не по себе от мысли, что стоило этому сталкеру захотеть, мог бы с сотни метров нас из снайперки расстрелять. Как в тире. И не узнали бы, откуда смерть прилетела. Бр-р.
Московское шоссе разбивало Ново-Вокзальную широкой асфальтовой лентой, усыпанной трупами машин и грудами спутанных проводов. На гигантском перекре стке с окольцованной газоном вышкой ЛЭП мы свернули направо, виляя между застывшими легковушками. «Цыпочка» шла все тяжелее, под капотом что-то чихало и стучало. Ева беззвучно шептала под нос то ли проклятия, то ли одной ей ведомые молитвы.
На повороте «Урал» подобрался еще ближе. Мне показалось, что я уже вижу довольное мурло Эрипио в темных очках. Но это, разумеется, были домыслы — сквозь бликующее стекло кабины невозможно было разглядеть даже силуэтов.
— Быстрее! — нетерпеливо поторопил я. — Догонят, бортанут, и кранты.
— Не лезь под руку! — огрызнулась Ева, проскакивая под реверсивным светофором. — Подойдут метров на десять — по колесам стреляй. Есть шанс попасть.
Шоссе тянулось широкой серой полосой, пестрило трещинами в покрытии, мерцало мутными кляксами луж, терялось в дымке. Тоже своеобразный путь. Правда, не персональный, а общий, собравший в себе тысячи оборвавшихся жизненных ниточек. Трасса забвения, навеки связавшая Город с Безымянкой.
Когда я уже прицелился по приблизившемуся «Уралу» и готов был открыть огонь, Ева в который уже раз совершила дерзкий маневр и увела «Цыпочку» влево. Мы съехали с Московского и оказались на небольшой улице.
— Аминева, — доложил Вакса, сверяясь с картой. — Орис, ты там следишь, чтоб мне свинца в затылок не втюхали? А то схему мозгами заляпаю — не разберетесь, куда дальше ехать...
— Хорош ерунду нести, обормот, — сердито одернул я пацана.
По Аминева мы добрались до следующей улицы, перебитой трамвайными путями. Злобно урчащий грузовик на этом отрезке снова отпустил нас, и мне не пришлось тратить патроны, хотя палец на спусковом крючке уже чесался.
Перескочив через рельсы, «Цыпочка» поехала заметно шустрее. Я быстро обернулся и увидел, как перед нами открывается затяжной спуск к Волге. Ну наконец-то!
— Ух ты, как пошла! — воскликнул Вакса.
— Особо не разгонишься... — прошипела Ева, давая по тормозам перед лужей. — А за часовней, кажется...
— Грунтовка, — закончил Вакса уже без восторга в голосе. — Нам хана.
Я не разделял ни их радости, ни печали. Я слушал громыхание подвески, перешибаемое грохотом крови в висках, и смотрел на «Урал», приближающийся с катастрофической скоростью. Его водила, наверное, еще не просек, что асфальтированная часть дороги вот-вот кончится и мы вылетим на глинистый склон, финишной лентой на котором, по всей видимости, служит великая река Волга.
— Рельсы-шпалы... — выдавил я, когда от столкновения нас разделяло метров десять, а стрелять по колесам уже было бессмысленно. И заорал во всю глотку: — Бросай тормозить!
Ева послушалась, и это спасло нам жизнь. «Цыпочка» с охотой рванулась вперед, навстречу скользкой струне просеки. А следом понесся многотонный грузовик. Слева прощальным росчерком, словно благословляя, мелькнула часовенка, и нас тряхнуло так жестоко, что в голове помутилось.
Эх, хотел бы я в тот краткий миг глянуть в глаза ответственному за самарские дороги и чинушам, воровавшим три десятка лет назад бюджетные деньги. Массу невысказанных мыслей они бы прочли в моем укоризненном взоре, многое бы осознали...
Головокружительный спуск по просеке запомнился урывками. На заднем сиденье ремней безопасности предусмотрено не было, поэтому меня трясло так, что зубы громко клацали, а мозги бились внутри черепа наподобие начинки в детской погремушке. Автомат я успел поставить на предохранитель и намотать ремень на руку. Сгруппировавшись, вцепился в спинку кресла и дверную ручку в надежде не вылететь через лобовое стекло, если врежемся. Хотя разумом понимал, что на такой скорости все равно улечу, как из катапульты, инстинкты работали назло здравому смыслу.
Просека, как стрела, рассекала лес и огороженные заборами полуразрушенные особняки.
Как выяснилось, насчет бездорожья мы ошиблись: покрытие тут было, но за годы паводков и непогоды поверх асфальта намылся порядочный слой грунта и перегноя. Что делало дорогу еще более опасной — машина мчалась по ней, будто сани по заснеженному склону. Стоило Еве сделать любое движение рулем или слишком сильно нажать на педаль тормоза, как «Цыпочку» начинало заносить.
А следом, набирая скорость, надвигался «Урал».
Молот налицо. Интересно, внизу наковальня есть или нас просто на полном ходу вгонит в толщу воды?
— На трот-т-туар рул-л-ли... — стараясь не прикусить язык, процедил я. — Только н-н-неж-ж-жно...
Ева, поджав губы, уставилась перед собой, и сперва я решил, что она ничего не видит и не слышит, кроме бегущих навстречу бордюров и шума колес. Но через несколько секунд рулевое колесо под ее перчатками начало небольшими рывками смещаться вправо, тут же возвращаясь в исходную точку. Казалось, что оно само подрабатывает в сторону, а не водитель пытается изменить траекторию движения. Уровень тротуара был выше проезжей части, и там имелся шанс затормозить на проплешинах асфальта.
— Ворота! — вякнул Вакса, указывая вперед пальцем.
Сквозь дымку показалась площадка с желтым зданьицем проходной и ржавые решетки, в крошеве шифера.
— Тормозить нельзя, — сухо отозвалась Ева, продолжая забирать в сторону и нацеливая машину на приоткрытую створку ворот. — Грузовик нас размажет.
Правая пара колес с неприятным стуком заскочила на тротуар. Я сжал ручку изо всех сил и уперся коленями в спинку пассажирского сиденья. Снаружи раздался страшный скрежет: двери царапнули по каменной кладке забора. Меня мотнуло вперед, прикладывая лбом о подголовник.
Перед воротами машина подскочила на ухабе и грохнулась задним мостом о камень. Видимо, Ева собиралась протаранить правую створку и уже на территории санатория в управляемом заносе погасить скорость, уходя с пути грозного «Урала», но маневр не удался.
Брямц!
Вышибленная решетка с лязгом перескочила через капот и крышу, чудом не расколотив лобовуху. От столкновения «Цыпочка» резко потеряла скорость, но не надолго. Буквально через полсекунды сзади раздался оглушительный хлопок.
Удар бампера грузовика пришелся в багажник.
На мгновение я почувствовал, как желудок подскочил к горлу, и с изумлением отметил, что далекая гладь Волги, едва видимая отсюда сквозь крошечные просветы между голыми деревьями, висит наискосок, а не горизонтально, как ей положено, согласно законам физики.
