Виктор Тюрин - Странник

На следующее утро, когда я выходил из столовой, вдруг запищал коммуникатор внутренней связи. Мне было приказано прибыть в административный корпус для представления начальству. Толкнув дверь, я оказался в кабинете перед сидевшим за столом офицером в звании обер-майора. Фигура подтянутая, жилистая, широкоплечий, взгляд внимательный и цепкий. Твердая линия рта. Руки мастера рукопашного боя. Толстые, набитые мозоли на костяшках. Сильные, мощные запястья. Я должен был бы удивиться, что на подобной должности сидит не жирный армейский чиновник, а матерый рукопашник, но не стал, ведь здесь все было не так, как в обычных армейских частях.

– Сэр!

– Не тянись, сержант. Садись. Все, что мне надо о тебе знать, я знаю, а что ты за боец, покажет твой первый рейд. И все же интересно, что в тебе нашел Жано?

С минуту майор изучал меня, после чего продолжил:

– Ты временно зачислен в группу «Танго». Подробности операции тебе сообщит командир, когда сочтет нужным, а я расскажу, чем ты будешь заниматься и что изучать, а также дам общие понятия о структуре нашего подразделения. В конце нашей беседы я тебе дам учебное расписание на две недели. А теперь слушай внимательно, повторять не буду.

«Псы войны» – подразделение особое. К армии не имеем никакого отношения, за исключением званий и дисциплины. Работа у нас коллективная, работаем в команде. Ты должен сразу усвоить понятие «человек команды». Это важно. Так как, помимо работы в команде, ты в то же время отдельная боевая единица. Не совру, если скажу: у бойца, сумевшего объединить эти два понятия, шансов выжить намного больше, чем у индивидуалиста-одиночки, будь он даже трижды профессионал. Работать придется в полную силу, без дураков. Твой первый рейд – это твой первый экзамен. Пройдешь его – попадаешь в нашу картотеку, что означает автоматическое заключение контракта. Контракт у нас нестандартный, половина обычного, на один год. О чем это говорит, сержант? Говорит о риске, опасности, смерти. На каждом шагу! Работа у нас сложная, опасная, на пределе человеческих сил и возможностей, но она всегда выполнима. Нереальных задач мы перед вами не ставим, поэтому она должна быть выполнена. Несмотря ни на что!

Теперь вот что. Все, что тебе надо знать о базе, заключается в двух корпусах. Один, где ты сейчас спишь, это корпус «А». Второй – где у тебя будут проходить занятия. Корпус «Б». В остальные нос не совать. Пустое любопытство у нас не приветствуется. Группы, посылаемые в рейды, формируются из профессионалов, по четыре—восемь человек. Каждая такая группа специализируется на чем-то своем. Задания мы им подбираем в соответствии с их специализацией. Это не правило, но все-таки мы стараемся придерживаться такой тактики. Да и практика показывает, что от этого эффективность выполнения заданий только выигрывает. Есть у нас снайперские группы, есть разведгруппы, а есть универсалы. Последних – три группы, в их число входит «Танго». Основной боевой единицей в группе считается командир и его заместитель. Они и им подобные – не только основа группы, они становой хребет «псов войны». На их плечи ложится основная нагрузка: подбор людей, оружия, проведение и выполнение операции. Все – на них. Варьируется состав группы в зависимости от задания, так же как и численность.

Мне неожиданно пришло на память кое-что из того, о чем Павел говорил мне вчера. Нетрудно было прийти к выводу: задачей членов группы является поддержка командира и его заместителя.

– Например, в вашу группу обязательно войдут взрывник, возможно, снайпер или специалист по электронным системам защиты. У нас большой выбор специалистов, а уж пулеметчиков – как собак нерезаных, так что то, что твой командир выбрал тебя, довольно странно. Впрочем, ему идти с тобой в рейд, а не мне. Обычно командиры групп стараются работать с одними и теми же людьми, но война есть война, пусть даже такая тайная, как у нас. И людей на ней также убивают. В последней операции твой командир потерял двух бойцов. Так что, сержант, будь готов ко всему.

Мне снова пришлось выдержать его цепкий и пристальный взгляд.

– Воевать вам придется в джунглях. За эти две недели ты пройдешь курс выживания и сдашь его на «отлично». Других оценок мы не принимаем. Ну и, конечно, работа с пулеметом. Пару дней проведешь с инструктором в тире, подберешь себе оружие, а потом сам будешь работать с ним. Персонально. Тир – три часа в день, так же как и физическая подготовка. Не меньше. На все это у тебя две недели. Времени вполне достаточно. Остальную программу подготовки определит тебе сам командир. Вопросы есть?

– Да вроде нет. Сэр.

– Сержант!

– Сэр! – Я вскочил со стула, как подброшенный пружиной.

– Подойдите к столу. Распишитесь. Здесь и здесь. Возьмите расписание. Сейчас вам следует явиться в корпус «Б». Там, в полуподвальном помещении, тир. Вас там ждут.

– Есть, сэр!

Глава 16

Вечером бар превращался в некое подобие клуба, где наемники пили пиво, обменивались новостями и анекдотами или просто болтали с приятелями. Местная традиция, и не мне ее было менять, поэтому каждый вечер приходилось знакомиться, шутить, пить пиво, но всякий раз я испытывал скованность, находясь среди этих людей. Они представляли собой редкий сплав как хороших, так и плохих качеств. Сила, воля, смелость и тут же жестокость, тяга к насилию.

«Да это не псы… Это просто какие-то собаки бешеные» – такой вывод я сделал после первого вечера.

Мне говорили про специфику их работы, про то, что нельзя ее делать в белых перчатках. В основном все доводы сводились к одной фразе – выжить, убив врага любой ценой. Как я ни старался, я не мог понять их логики, но, с другой стороны, так не бывает, что один прав, а остальные не правы. Конечно, случаются исключения, но они крайне редки. Я уже решил, что попал из огня да в полымя, переведясь к ним. Но хуже всего были их кровавые рассказы. Они хвастались своими подвигами, как дети хвастаются игрушками, делились такими страшными подробностями, что у меня временами мурашки начинали бегать по спине.

Конечно, не все походили на отпетых головорезов, были и нормальные люди, если, конечно, их можно назвать людьми. Как правило, это были технические специалисты, подрывники, связисты и спецы по различным электронным системам. Эти люди отличались от основного контингента, их рассказы порой было смешно и интересно слушать. Встречались даже своего рода сказки. Из одной я узнал, что мой командир – побочный сын президента одной из корпораций, из другой, что Макс – сын генерала. Среди этих историй я сумел кое-что выловить и отложить на память. Например, все считали «бзиком» Жано его личное понимание нашей государственной системы. В слово «система» входила личная и общественная жизнь каждого человека, движение и развитие любого общества, партии, правительства. Он верил, что наша система, какой бы совершенной ни была, является клеткой для любого человека, а вот рейды – это истинное проявление свободы, или жизнь вне клетки. Также он утверждал, что если взглянуть на современное общество повнимательнее, то нетрудно заметить, что программа любой партии, социальная программа или государственные законы самого либерального и демократического государства – не что иное, как прутья клетки. Прутья призваны держать общество, а значит, отдельную личность, за решеткой условностей, которые составляют и направляют отдельную особь по определенной дороге, которая зовется жизнью. Конечно, человек может обмануться, почувствовав себя свободным, и оставаться таким до конца жизни. В конце концов, истинная вера и есть в какой-то степени свобода, но не тела, а духа, однако реальности нашей жизни таковы, что истинному вершителю своей судьбы этого мало. Ему нужно все или ничего. И когда человек поймет это, он сможет пролезть между прутьями и обрести свободу.