Роман Глушков - Свинцовый закат

– И как сукин сын не побоялся взобраться на такую верхотуру, да еще с базукой! – в бессильной злобе проворчал я. – Что предлагаешь делать? Зарыться в землю или сверкать пятками?

– Многое бы отдал за то, чтобы у него была обычная базука или, на худой конец, снайперская винтовка, – сказал Кальтер, не сводя глаз с дисплея ПДА. – От осколков и пуль в лесу еще можно скрыться. От «горячего дождя» – весьма проблематично.

– Признайся, ты нарочно стращаешь меня время от времени, чтобы я не расслаблялся, да? – осведомился я.

– Зачем мне лишний раз пугать человека, который и так едва не рванул на попятную? – открестился от упрека компаньон. – То, что я сказал, будто под обстрелом «Хотрейна» проблематично уцелеть, – это, наоборот, верх моего оптимизма. На самом деле уцелеть там невозможно.

– Тогда чего ты разлегся, а не уносишь отсюда ноги, пока есть время?

– Выжидаю, когда переменится ветер, и молюсь, чтобы стрелок не выстрелил раньше.

– Может, он все-таки не выстрелит, – робко понадеялся я. – Пошарит-пошарит радаром по лесу, решит, что наше присутствие ему почудилось, да угомонится.

– Слишком рискованно уповать на это. Потому что если верхолаз выпустит ракету при невыгодном нам порыве ветра, можно будет даже не вставать с этого места… Внимание: кажется, восточный ветер стихает!.. – Кальтер подобрался и, упершись руками в землю, приготовился вскочить с земли. – Если сейчас подует северный – подрываемся и что есть мочи несемся к той луже, которую видели, когда по пути сюда «жарку» обходили… Соберись: на все про все у нас с тобой будет около двадцати секунд…

Ждать пришлось еще полминуты. Томительные полминуты, за которые мое взбудораженное воображение успело нарисовать мне в красках столько горячих смертей, сколько их, наверное, существует в природе. Какая из моих фантазий была ближе всего к реальности? Кальтер знал ответ на мой вопрос, но я поостерегся задавать его майору в эту ответственную минуту. Как говорит мой приятель Вовчик Холера, много будешь знать – скорее рехнешься.

Долгожданный – а иначе, сидя на раскаленной сковороде, не скажешь – северный ветер дунул нам в лица упругим порывом, и Тимофеич, скомандовав «бегом марш!», припустил на северо-восток в своей резвой бесшумной манере. Несмотря на то что я стартовал сразу за компаньоном, дистанция между нами начала быстро увеличиваться. Впрочем, проигрывал я не за счет темпа, а по вине собственной неуклюжести. Обегая деревья, Кальтер умудрялся не сбавлять при этом скорость, в то время как я, уступая ему в проворстве, терял драгоценные мгновения на каждом таком вираже. А мгновения эти складывались в секунды, коих у нас в запасе, со слов майора, имелось всего ничего.

Даже по приблизительным расчетам, бежать до нужного озерца требовалось дольше, нежели треть минуты – ровно столько времени, надо понимать, должно было пройти между выстрелом «Хотрейна» и поражением ракетой цели. Вот тут нам и подыграл северный ветер, подаривший мне и Кальтеру на старте хорошую фору. Он дул навстречу не только нам, но и целившемуся в нас верхолазу, чем и воспользовался майор, выяснивший, какое оружие враг затащил с собой на антенну.

Он так же пристально следил за направлением ветра, тем более что автоматика ракетной установки обладала соответствующим датчиком и предупреждала стрелка о невыгодных либо вовсе опасных для него условиях стрельбы. Поэтому грохот выпущенной ракеты раздался с запозданием, хотя радар противника наверняка засек нас сразу, как только мы и покинули укрытие. Ветер в момент выстрела вновь дул с востока и благоприятствовал уже не нам, а верхолазу, только что шарахнувшему по мне и компаньону зарядом, мощности которого хватило бы для уничтожения целой вражеской роты.

– Двадцать секунд! – не оборачиваясь, крикнул Кальтер. – Поднажми! Потом делай, как я!

По пути к Пауку мы провели беглую визуальную разведку местности и отметили на картах обнаруженные очаги аномалий. Но это не давало нам гарантии, что, носясь по Рыжему Лесу как угорелые, мы не вляпаемся в какую-нибудь из них. Впрочем, удуманное майором купание в озере выглядело куда большим безрассудством. Он не уточнял, зачем мы бежали к заросшему илом водоему, но это и без подсказок было понятно. Кальтер рассчитывал, что холодная вода спасет его от «горячего дождя», и хорошо, если так оно и будет. Однако не стоило забывать, какие опасности могли таиться в мутных водах подобных озер, разбросанных по всей болотистой Зоне. Кабы не грозившая нам неминуемая смерть, черта с два я нырнул бы добровольно туда, откуда можно не вынырнуть, даже будучи чемпионом мира по экстремальному дайвингу.

Ракета промчалась по-над кронами сосен и, не снижаясь, разорвалась с громким хлопком чуть севернее нас. Я успел досчитать лишь до пяти и теперь усиленно гадал, позволит нам «Хотрейн» прожить оставшиеся секунды или компаньон попросту ошибся в расчетах. В просветы между крон было заметно, как на месте взрыва образовалось большое ярко-фиолетовое облако, фосфоресцирующее даже при дневном свете. Оно быстро расплывалось по небу, истончаясь и бледнея, но пялиться на него было совершенно некогда. Впереди наконец-то замаячило озеро, в которое вот-вот должен был плюхнуться Кальтер. Что ж, пускай дерзает, раз сам предложил искупаться. А я посмотрю, что у него из этого выйдет. Вот только как мне быть, если Тимофеич возьмет и сиганет в пасть какой-нибудь твари? Экая, блин, неразрешимая дилемма передо мной тогда встанет…

Кальтер не стал кидаться с разбегу в воду, а дождался меня и отдал последнее распоряжение:

– Набери побольше воздуха! Вынырнешь, когда я подам знак! И сразу же противогаз – на морду! Вперед!..

Небо над нами теперь обрело цвет разбавленной марганцовки, а в кронах слышалось шуршание начинающегося дождя. Бросив последний взгляд вверх, я тут же чертыхнулся от боли – упавшая мне на щеку капля была обжигающей, как расплавленный гудрон. Ее пока что редкие сестрицы падали, оставляя в прохладном воздухе росчерки тонких струек пара. Причем не обычного, а такого же марганцевого оттенка, как облако, откуда падали первые капли «горячего дождя».

Зрелище было неимоверно красивым, но я уже получил урок, что скрывается за этой дьявольской красотой. Бросив напоследок «да пропади все пропадом!», я решительно шагнул в озерцо – глубина в нем была всего по грудь, – по примеру Кальтера набрал полные легкие воздуха и погрузился с головой в мутную, но, к счастью, еще не застоявшуюся воду. Компаньон нырнул на расстоянии вытянутой руки от меня, так что когда он решит подать сигнал ко всплытию, майору не придется тратить время на мои поиски.

Наверняка вам доводилось купаться летом во время ливня и, ныряя, слушать бурление падающих в реку капель. Горячие потоки, которые обрушились на Рыжий Лес, хлестали по воде так же, как обычный дождь. Я нырнул как можно глубже и лег на дно, а усиленный кевларовыми пластинами комбинезон, автомат и прочая амуниция позволяли не тратить силы на то, чтобы удержаться в этом положении. Наверняка тренированный диверсант Кальтер способен вытерпеть без воздуха дольше меня, поэтому для майора это испытание – сущие семечки. Главное, не забыть о предупреждении и не начать дышать раньше, чем у меня на лице окажется противогаз. Поэтому будет не лишне заранее его подготовить. Что ни говори, а давненько мне не доводилось нырять на выносливость. Сегодня и не припомню, каков был мой личный рекорд в этом упражнении, которое мы частенько практиковали с друзьями в юности, когда ходили на тренировки в бассейн.