Дмитрий Заваров - Дороги Зоны. Герои поневоле

Шаман отвернулся к стене, закурил. Зубр, сопевший в углу, подвинулся поближе, похлопал сталкера по плечу.

– Не обижайся, Шаман, – сказал Зубр. – Но он по сути прав. Сам знаешь.

– Хорошо, – Шаман опустил ладонь на свою пушку. – А если я помогу вам решить проблему с полковником?

– Любопытно, – произнес Мора, протягивая Шаману разогретую банку тушенки.

Глава семнадцатая,

в которой происходит умозрительное путешествие к Станции

– Ну что? – спросил Седой.

– Все, – ответил врач.

Полковник в одних трусах лежал на кровати в больничном боксе. Небольшая комната с белыми стенами была освещена мягким светом. У стены, напротив кровати, стоял какой-то прибор, больше всего напоминающий кабину солярия. Седой был уверен, что его поместят именно туда, но врач, высокий молчаливый старик, ограничился только первичным осмотром. Быстро пробежал пальцами по туловищу, заглянул в глаза, зачем-то положил ладонь на лоб. И все – снял перчатки и отошел в угол, к раковине, мыть руки.

Седой с кряхтением сел, бок откликнулся всплеском боли.

– Доктор, повернитесь и доложите подробно, – раздраженно сказал Седой.

– Ушибы, ссадины, – не оборачиваясь, перечислил врач, – трещины в двух ребрах. Судя по всему, сотрясение мозга, легкое. Это навскидку. Лечиться будете сейчас?

– Да.

Доктор достал из шкафа контейнер, извлек из него артефакт, засунул в какой-то маленький рюкзак и протянул Седому.

– Наденьте. Расположите ровно посредине груди. Десять минут не снимать. Никаких резких движений и нагрузок.

– Что за артефакт?

– «Трилистник».

– А радиация?

– Там три «спирали». Не бойтесь.

– Хорошо. Будьте добры, передайте профессору Круглову, что я хочу его видеть.

Доктор кивнул и вышел. Седой надел рюкзак, подтянул лямки и снова откинулся на подушку. Почти сразу от середины груди стало растекаться приятное тепло, причем шло оно будто бы по венам: он чувствовал, как горячие нити опутывают его изнутри, постепенно растворяясь в теле. Боль уходила. Вместе с ней уходила и злость – теперь полковник испытывал только горькое сожаление. За неделю работы в Зоне он угробил весь отряд, да и сам выбрался только благодаря экзоскелету. Обидно: его ребята одни из лучших спецов. Были. Или просто все это – результат его бездарного руководства?

Седой непроизвольно сжал кулаки. Не может быть, чтобы все дело было в нем! Зона, не зона – какая разница? Здесь, конечно, природа странная, но они-то воевали с людьми. И, по всем раскладам, должны были выиграть. Однако теперь он остался один, лежит здесь, пытаясь залечить трещины в ребрах, а сталкеры, которых он ловил, уходят все дальше и дальше. И как их догнать? А главное – с кем…

Тут полковник обнаружил, что его ладони взмокли. Он скосил глаза – и тут же вскочил: кисти рук были густо измазаны кровью. Кровь пропитала простыню и уже даже капала на пол. Седой вытер правую руку о край кровати: на внутренней стороне ладони было четыре глубоких полукруглых пореза – следы ногтей.

– Профессор Болычев разве не говорил: никакой серьезной нагрузки? – в палату вошел Круглов.

Маленький, упитанный, лысый, с классической «чеховской» бородкой, Круглов настолько полно вписывался в образ дореволюционного уездного врача, что даже казался карикатурой на него. Он резво пронесся по боксу, достал из шкафа бинт и протянул Седому.

– Вот. Обмотайте. Не двигайте руками, и раны затянутся минуты через две.

– Что это со мной?

– Вас что, не инструктировали по свойствам артефактов? – поднял густые седые брови Круглов.

– Профессор, я сюда не за артефактами приехал, – проворчал Седой, обматывая ладони бинтом.

– Но тем не менее. «Трилистник» ускоряет процессы метаболизма в организме. Способствует восстановлению тканей. Но побочный эффект – слабость мышц, снижение тонуса, потеря упругости кожи опять же…

– Что с моими ребятами? – перебил Седой.

– Двое остались живы, но состояние тяжелое. Множественные переломы, повреждения внутренних органов… Чем это их?

– Знал бы я.

– Похоже на действие «центрифуги».

– Аномалии?

– Да. Но это невозможно.

– Правда? – горько усмехнулся Седой.

– Да, – покивал Круглов. – Вы правы. В Зоне такое утверждение звучит слишком самоуверенно.

– Ребята выживут?

– Шансы есть. Их нужно на Большую землю. Я уже вызвал транспорт.

– Когда? – Седой подскочил на кровати.

– Что вы? – Круглов всплеснул пухлыми ручками. – Лежите. Порвете мышцы.

– Когда вы вызвали транспорт? – размеренно спросил Седой.

– Только что, когда мои сотрудники закончили осмотр ваших солдат.

– Через какое время он может быть здесь?

– От трех часов до нескольких суток.

Седой снова улегся на подушку. Круглов присел на край кровати, внимательно поглядев на полковника.

– Что-то не так? – тихо поинтересовался он.

– Мой экзоскелет?

– В порядке. Пришлось полностью перебрать силовой привод правой руки. Ну и так, по мелочи…

– Профессор, не позднее чем через два часа я должен отсюда уйти. Хорошо?

– Мое мнение, я так понимаю, вам неинтересно?

– Нет. Мне интересна ваша помощь.

– Ну что ж, – развел руками Круглов. – Как говорится, чем могу…

– Дайте сигарету.

– Извините, не курю.

– Тогда мне нужна карта Зоны. Все проходы к Станции. И консультации.

– Зачем? Вы собрались к Кристаллу? – Круглов воззрился на полковника с прямо-таки детским любопытством.

– Ну, давайте предположим, что один интересный мне человек направляется именно туда.

– Один человек, значит, – протянул Круглов. – Ну-ну… Я сейчас.

Круглов вышел, хлопнув дверью. Седой снова сел, разбинтовал руки: от порезов остались только розовые полосы. Он скомкал бинты и, не найдя мусорного ведра, бросил окровавленный комок под кровать. Грудь уже не болела, однако все тело как-то странно онемело, как будто после долгого сна, а в ушах от резких движений начинала шуметь кровь.

Вернулся Круглов с небольшим ноутбуком. Присел на кровать, бесцеремонно подвинув полковника.

– Вот, – сказал он, открывая файл с картами. – Покойный Дик очень серьезно увлекался картографией.

– Он мне уже это слил.

– Слил он вам, смею уверить, не это. То, что у вас – так, ширпотреб для сталкеров-романтиков. А это он делал для себя. Видимо, хотел продать кому-то серьезному.

– А вы-то откуда знаете?

– Ну, я, скажем так, следил за его работой. Негласно, конечно. Павел считал себя очень хитрым, а своих коллег недостаточно умными. Я его не переубеждал.