Тепла хватит на всех – 4 - Сергей Котов
— Надо поговорить, — спокойно сказал я.
Кадровичка резко отпрянула. Я заметил, что она зачем-то шарила у себя за спиной. Оружие? Ой как неразумно… впрочем, угрожать она не пыталась.
Другое дело — безопасник. С виду он остался совершенно спокойным. Даже начал медленно поднимать руки над головой.
«Он подал сигнал, — предупредил Вася. — Общая тревога, максимальные меры, изоляция всех отсеков. Немедленный подрыв серверной…»
«Ты перехватил?» — с беспокойством спросил я.
«Ну разумеется!» — ответил Вася.
Его действия определили мой план. Метнувшись к безопаснику, я аккуратно, но уверенно схватил его за шею, в районе сонной артерии. Он пытался сопротивляться — но практики не хватило. Запустил он себя: обрюзг, раздался в талии, потерял скорость.
Действовать приходилось осторожно — я с трудом мог контролировать силы. Сказывалась усталость и значительная перестройка метаболизма.
— Отойди от него! — взвизгнула Светлана Юрьевна. — Не нужно! Что ты делаешь⁈
— Он слишком спешил объявить тревогу, — объяснил я.
Кадровичка тут же убрала руку из-за спины. Прекрасно, значит, адекватно оценила ситуацию.
— Женя, как ты здесь оказался? — спросила она. — Ты… воспользовался Вратами Пентакля? Но это небезопасно, могут быть последствия. Почему ты не указывал в рапортах о находке?
Действительно ли эти «Врата Пентакля» существовали на самом деле, или же Светлана Юрьевна отчаянно фантазировала, пытаясь выиграть время и пустить меня по ложному следу — совершенно не важно. Главное сейчас не это. Надо получить нужную мне информацию до того, как окно возможностей закроется.
— Подойди к окну, — сухо сказал я.
Светлана Юрьевна немного помедлила. Очевидно, она рассчитывала, что я, как обычно, начну с ней расшаркиваться, проявлять вежливость. Хотя бы на «вы» обращусь. Тут для ней снова появлялись возможности немного потянуть время. Но я предпочёл сразу обозначить свои приоритеты.
Я сделал шаг ей навстречу. Если бы она продолжала молчать или мешкать дальше — я бы силой затащил её в шезлонг, обездвижил бы и только после этого начал бы допрос.
Она, видимо, уловила мои намерения, потому что больше не пыталась играть. Кивнула, опустила голову и цокая каблуками направилась к окну.
«Должен заметить, это был не лучший выбор, — вмешался Вася. — Надо было её вырубить. А его оставить в сознании. Было бы проще. Она — более тяжёлый объект».
«Будем считать, что я старомоден», — мысленно ответил я.
— До чего докопался Сергеич? — таким же безжизненным и холодным тоном спросил я, когда она встала возле окна и повернулась ко мне.
Кадровичка снова замешкалась. Неужели действительно ожидала, что я начнут тратить время на вопросы типа: «Зачем вы его убили?» или «Как вы его убили?». Или даже: «На кого вы работаете?» Если так — то она менее умна, чем мне казалось.
Мне было выгодно сразу перейти к сути.
— Будешь мешкать — я сломаю тебе лодыжку, — предупредил я.
Это подействовало.
— Мне сложно судить — я не специалист, — ответила она.
Я решительно направился к ней.
— Я не медлила! — начала протестовать она, отступив к стеклу и упёршись в него спиной. — Я действительно не до конца понимаю, о чём там речь. Просто нам было сказано, что другого выхода нет.
— Где данные его исследований? — спросил я.
— Уничтожены, — ответила кадровичка. На мой взгляд, слишком поспешно. — Это первое, что мы должны были сделать.
«Она врёт, — сказал Вася. — личные записи Сергея Сергеевича интегрированы в систему жизнеобеспечения. Уничтожить их можно только вместе с самим „Севером“».
«А доступ? — спросил я. — Кто имеет к ним доступ?»
«Просматривать содержимое может высшее руководство „Севера“, — ответил Вася. — Эти двое, плюс Альберт Алексеевич, психолог. Но я ни разу не фиксировал, чтобы он запрашивал что-то в этом разделе. В смысле, основной я».
«Только просматривать? Но не удалять?» — на всякий случай уточнил я.
«Только просматривать, — ответил Вася. — Копировать, удалять или редактировать запрещено. Несанкционированное копирование путём перехвата сигнала или съёмки монитора тоже исключено — доступ осуществляется только в специально подготовленных помещениях».
«Получается, туда нам и надо», — ответил я.
Потом я подошёл к Светлане Юрьевне. Мне совершенно не хотелось этого делать. Но дальнейшая задержка и тем более попытки маневрировать с её стороны могли вызвать непредсказуемые последствия.
Единственное, что я постарался сделать — так это что, чтобы перелом был аккуратным, без сильно смещения. И чтобы никаких внешних повреждений не осталось.
Нет, лодыжку я ломать не стал. Ограничился указательным пальцем на правой руке.
Какое-то время Светлана Юрьевна пыталась держаться. Я чувствовал, чего ей это стоило, и невольно испытал что-то вроде уважения. Впрочем, это никак не повлияло на моё поведение.
С идеально спокойным лицом я потянулся к другой кисти.
— Нет! — воскликнула кадровица. — Нет, не надо. Я поняла.
«Вася, где находятся защищенные терминалы?» — спросил я.
«В главной лаборатории, над оранжереей», — ответил тот.
— Где можно получить доступ к его записям? — спросил я вслух.
В её расширенный глазах, из которых катились слёзы, промелькнула тень искушения. Однако же быстро исчезла.
— В лаборатории, — ответила кадровичка, опустив голову. — Но сейчас начало рабочего дня. Тебе не удастся пройти незамеченным.
«Без неё доступ как-то можно получить?» — спросил я Васю.
«Хранилище личных записей абсолютно изолировано, — ответил он. — Но не так, как серверная. Я могу попытаться проникнуть сначала в периметр безопасности там, где есть точки индукционного соприкосновения. Это система освещения и пожарной безопасности. Но это может вызвать внутреннюю тревогу, а операционка хранилища там тупая и примитивная, я не знаю, как она отреагирует».
«Ясно. То есть, с ней будет безопаснее», — резюмировал я.
«Ну да».
— Ничего. Решим вопрос, — ответил я вслух и мысленно добавил: «Вася, обеспечишь мне свободный проход? Может, протокол учебной тревоги 'биологическая опасность»?
«Да, Жень, это подойдёт. Сейчас сделаю. И ещё знаешь… то, что ты ищешь есть в дампе памяти, о котором они говорили. Я этого не знал, но если Сергеич действительно сделал цифровую копию своего разума… может, имеет смысл сосредоточится на том, чтобы спасти его?»
«Именно
