Потерявшийся (СИ) - Гор Александр
Сука! Сколько людей ни предупреждай, что здесь некоторые виды растений и животных могли развиваться по другому эволюционному пути, а всё равно что-нибудь, да выкинут. Вон, как случилось в экспедиции Бланка с метеорологом Исмаиловым, умершим в течении пятнадцати минут после укуса небольшого пресмыкающегося, всего-то поцарапавшего зубами кожу на голени.
В радиорубке аккуратно, чтобы не вляпаться в рвоту (не из-за брезливости, а потому, что в ней могут оставаться токсины) перенёс микрофон чуть в сторону от тела радиста и связался с Центральной.
В центр связи вызвали Шарова, и тот, выслушав повтор моего доклада, а потом краткое резюме медиков, приказал:
— Тела эвакуируйте на «Гюрзе». И вы, Олег Васильевич, с напарником вернётесь с ней. А вы, Пересечин, вместе с тремя матросами, останетесь на маяке. Новую смену доставим завтра к полудню, и вы вместе с матросами прилетите на вертолёте. Приказ командиру катера сейчас передадим. Только вы там осторожнее, когда будете порядок в помещениях наводить. Олег Васильевич, проинструктируйте людей по вопросу соблюдения мер безопасности во время уборки.
Мдя… Вот тебе, Саня, и приятный вечер с симпатичной женщиной, который ты сегодня планировал…
Самому, конечно, таскать трупы, уложенные на одеяла (ноу-хау специалистов по медицине чрезвычайных ситуаций, очень даже облегчающее операцию по эвакуации пострадавших) мне не пришлось. Я за этим делом наблюдал со стороны, занимаясь послеполётным осмотром «Робинсона» и подготовкой его к «ночёвке» на неприспособленной площадке. Неприятной и печальной работой занимались члены экипажа катера. А вот следить за уборкой помещений, когда «Гюрза» уже ушла, пришлось, чтобы пацаны не напортачили, сняв одноразовые перчатки или случайно порвав их.
В общем-то и сами они, зашуганные наставлениями доктора о неизвестных свойствах токсина, содержащегося в «красной икре», старались быть осторожными. Только принцип «доверяй, но проверяй» никто не отменял.
А потом пришлось разбираться с техникой, установленной на объекте: лампой маяка, обзорным локатором. Пусть сержант Сёмочкин (пардон, у мореманов это называется «старшина 1-й статьи») и заявил, что радар идентичен корабельному, но мне-то его придётся подменять на посту. Да и всё прочее, включая запасы и состояние вооружения, следует на всякий случай проверить.
Жрали только консервы, вывернув в канализацию и выбросив в мусорку всё, приготовленное покойниками. Может, и зря, но переломить предубеждение мы так и не смогли. Да и не велика проблема перекантоваться на армейских пайках меньше суток.
Из-за сокращённого гарнизона форта пришлось и мне вспомнить, что такое вахты. И тоже ничего страшного: часа полтора между ними всё равно поспать успеваешь.
Только около трёх ночи старшина явился меня растолкать.
— Товарищ капитан, там локатор какие-то непонятные отметки высветил.
* * *Непонятные — потому что слабые. Это современные нам со старшиной корабли являются громадными сараями, чуть ли не целиком состоящими из железа. И отражающими такой поток радиоволн, что мало не покажется. А средневековые строят из дерева, и металла в них не так уж и много: в основном, якоря, некоторые элементы такелажа да личное оружие команды. Ну, иногда пушки и ядра к ним. Потому и отметки на локаторе слабые, иногда сдвоенные и строенные. Но даже если учесть это, многовато получается…
Ясность внёс рассвет, к началу которого море на подходе к маяку пестрело множеством парусов. И самое главное — среди посудин, движущихся в нашу сторону, не так уж и много «пузатых» грузовых, обычно используемых купцами. Это даже невооружённым глазом с верхней площадки видно, не говоря уже о взгляде в бинокль.
— Быстро к радиостанции, — скомандовал я одному из матросов, поднятых, когда стало светать. — Сообщение на Центральную: на подходах к Лиману эскадра из… девятнадцати кораблей с пушечным вооружением. Флаги неизвестные. Идут с северо-северо-запада.
Ночной бриз сегодня почти не чувствовался. Ветер с океана сменялся недолгими периодами безветрия, но поднимется солнце, и с запада будет дуть до самого захода солнца. Так что кораблям, едва ползущим по никогда не прекращающим накатываться на песчаную косу океанским валам, осталось идти минут сорок до того, как нужно будет бросать якоря и запрашивать у нас разрешение на вход в Лиман.
Кто это? А хрен его знает. На западном континенте, который ласы, насколько я помню, называют Тоожи, полно государств. Причём, Ласэдогаш и Ракуозэ, в которых живут, соответственно, ласы и ракуим, не самые крупные на нём. Но и не марентские пираты, флаги которых я тоже хорошо помню. У кораблей государств Хи и Воастчу, находящихся на северном континенте, нет пушек, они вооружены станковыми стреломётами и лёгкими камнемётными машинами. А у этих по бортам явно орудийные порты. Причём, и на каравеллоподобных посудинах, и на «грузовиках» (правда, у тех всего по три на борт).
Караван растянулся по морю километров на пять, и теперь передовые корабли, убрав паруса, дожидаются, пока подтянутся отставшие. Якорей не бросают, просто дрейфуют. Пора бы им и лодку спустить, чтобы направиться к берегу и запросить разрешение на проход через пролив, но что-то медлят. Флагман приотстал, что ли? Может быть. Всё-таки приказ об этом должен отдать командир отряда кораблей. По крайней мере, обмен информацией при помощи сигнальных флагов друг с другом ведут.
А вот и якоря бросать начали. И шлюпки на воду спускать. Похоже, адмирал (или как у них там называется звание командующего этой эскадрой?) решил устроить совещание. Шлюпки-то тянутся к самому крупному из корабликов.
Что там в инструкции, прочитанной накануне, сказано о действиях гарнизона в случае появления неизвестных кораблей в непосредственной близости от маяка? Расчехлить установку ЗУ-23–2, являющуюся «главным калибром», вскрыть «орудийный погреб» при установке, зарядить её и поднести ещё по три коробки со снаряженными лентами на каждый ствол. Расчёту занять боевые места. Опустить жалюзи на окнах, стрелкам занять места у амбразур с угрожающих направлений. Начальнику гарнизона находиться на смотровой площадке и вести наблюдение за действиями экипажей кораблей. Радисту дежурить в радиорубке и слушать приказы начальника гарнизона, отдаваемые через индивидуальные средства связи. По «ходи-болтайке», то есть. То же самое делать и остальным бойцам гарнизона.
Вот только гарнизон у нас — ну, очень сокращённый! Я — и за начальника, и за наводчика «зушки». Подносчиком боеприпасов у меня — матрос Сухинин, на рации сидит старший матрос Куприянчик, а старшина Сёмочкин «работает стрелкАми у амбразур». Так что пока тусуюсь по смотровой площадке и разглядываю кораблики в бинокль.
«Движуху» на флагманском корабле видно не очень хорошо, загораживает высокая надстройка полубака. Явно капитаны посудин что-то «перетирают» с адмиралом и друг с другом.
Ага! Закончили «тёрки», поспускались в шлюпки и двинулись по корабликам. И тоже собрали офицеров, чтобы «раздать слонов». А следом и суета у матросиков началась.
Не понравившаяся мне суета. По вантам карабкаются, якоря поднимают. Но самое главное — орудийные порты открывают.
— Куприянчик, радиограмму на Центральную: судя по действиям неизвестных, собираются атаковать маяк и прорываться в Лиман.
Хреново! «Грузовики» уже подняли паруса и потянулись прямиком к косе. А боевые корабли с открытыми орудийными портами частично движутся в направлении маяка, но основная масса направляется ко входу в Лиман. Пусть там сейчас и отливное течение, но отлив только-только начинается, и проползти сквозь горло между песчаными косами большой проблему нет. Со скоростью пешехода, но протащатся.
— Гарнизон, к бою. Куприянчик, радио на Центральную. Противник собирается высадить десант и приближается для атаки маяка.
Не успел занять место наводчика зенитной установки, как первый корабль, развернувшийся к нам левым бортом и снова бросивший носовой и кормовой якоря, окутался клубами порохового дыма. Ещё не пристрелялись, так что ядра падают, куда попало, вздымая фонтаны песка.
