Вакуум - Дмитрий Александрович Македонов
— Лазарет в конце коридора, — произнёс Контур, и Георгий повернул в нужном направлении.
Коридор стоял в ледяном холоде. Стекло лежало под ногами, так что слева от солдат открывалось пространство с видом на обезображенный сад и Главный корпус. Дошли до широких створчатых дверей с надписью «Медблок». Георгий в спешке толкнул их.
Лазарет находился в полумраке. В ряд стояли множество «навороченных» больничных коек. Хватало рядом с ними и современного оборудования. Медик быстро положил Агнию на одну из коек и громко приказал положить остальных раненных на другие койки. Разумовского положили напротив Агнии, Демидова — рядом с ней и ближе к выходу.
— Забей на меня, — кашляла Агния. — Лучше помоги учёному.
Георгий кивнул.
— Тебе помочь, Гошан? — спросил Гефест.
— Будете переливать кровь. Все вы.
— Кроме меня, — Контур сказал слово. — Отдыхаем. Времени даю четыре часа. — и вышел из лазарета.
Солдаты переглянулись.
— Хрен с ним… Слухач… — Георгий уже держал в руках иглу и пару пустых гемаконов[3]. — Раз провинился, значит, будешь первым.
Сержант немедля закатал рукав.
Спустя час уже каждый оставшийся в строю солдат прошел через иглу медика. Георгий начал переливание, затем перевязку страшных ран учёного. Тот ещё находился без сознания, но жар спал, дыхание выровнялось. Золотые руки Георгия спасли почти безнадёжное положение Демидова.
— Расслабьтесь теперь. Все слабые, как собаки после охоты, — попытался усмехнуться Георгий, вытирая окровавленные руки. — Со всем остальным я уж сам займусь.
Солдаты кивнули и, опустив от усталости руки, попадали на кровати. Владимир последовал примеру остальных: вытащил рюкзак, снял платформу, положил подсумки и даже бронежилет на кровать позади него. Сержант упал на больничную койку и почти сразу уснул.
Сутки тяжелого перехода не прошли для не него бесследно. Ему не снились сны. Перед глазами стояла только тьма, а сон показался почти осязаемым. Так у него часто случалось при выходе в наряд. И особенно часто при втором наряде подряд. Он не проснулся сам — его разбудили.
— Слухач, эй, слухач! — будил его знакомый голос.
Спросонья, ещё не открыв глаза, Владимир честно сказал:
— Будто вы имя мои забыли…
Будил его Георгий.
— Сам виноват. Отдых закончен, подъём.
Владимир согласился, сел на кровать, осмотрелся. Всё тот же серый свет из открытой двери и спящие раненные. Гефест уже закреплял платформу на экзоскелете, тихо матерясь: без Разумовского это оказалось далеко не лёгким делом. Капитан без платформы и рюкзака, даже без маски, только с автоматом, хотел бы сказать Гефесту, что его труды не имеют никакого смысла, но вмешиваться не захотел. В строю остались только они. Они и Контур, гулявший где-то вне лазарета. Четыре из десяти.
Тут Владимир перевёл взгляд на Олесю. Учёная вертела в руках пульсирующий слабым светом оберег. Тот самый, что выдал ей Контур в начале пути. Оберег представлял из себя камень с острыми углами. Такие сержант видел ещё в детстве, когда они всей семьей жили в военном городке на Кавказе. Небольшой в диаметре камень легко укладывался в боковом кармане штанов. Собственно, как и отломанный рог у Владимира. Олеся, будто чувствуя взгляд, подняла глаза к Владимиру и чуть улыбнулась.
— Вот же удивительная штука, правда?
Она не успела заметить кивок Владимира, поскольку услышала стон Демидова. Она обернулась к коллеге, лежавшим напротив неё, и взгляд девушки тут же потускнел. Голова поникла. Можно было назвать её поведение по отношению к безразличному ей Демидову лицемерием, но Владимир знал её мысли: Антон оказался для неё тем невзрачным, но честным рыцарем из диснеевских сказок, который всегда рядом, несмотря ни на что. Который оказывается единственным близким человеком перед лицом неизвестности и ужаса.
Но тут Владимир увидел, как Артём вышел из лазарета и почти сразу вернулся обратно, видимо что-то проверив. Эти движения и вернули мысли Рыкова к дальнейшим планам группы.
— Где майор? — крикнул сержант Артёму.
— Рядом!
Владимир последовал примеру командира. Надел каску с ПНВ, не взял рюкзак и не позаботился о закреплении платформы. Тем не менее накинул бронежилет и подсумки и направился на выход.
— Есть какая-нибудь задача? — спросил он капитана.
Артём по-прежнему не смотрел Владимиру в глаза, а куда-то в пол.
— Разведка. Прогуляемся по общежитию.
Гефест приготовился к бою, но не присоединился к ним — прошел мимо и направился к коридору между общежитием и Главным корпусом.
— Справишься? — капитан обратился к Георгию.
— Да как-нибудь справлюсь… товарищ капитан, — несмотря на него, ответил медик, вновь читавший уже новое пособие.
Капитан сжал челюсть, сверля Георгия взглядом и направился за оружейником. С тоской посмотрев на медика, Владимир направился за командиром. Тогда он и заметил Контура. Майор стоял, расправив массивную фигуру и смотрел на серый потолок.
Когда группа разведки собралась, Контур опустил голову и заговорил.
— Обыщем общежитие. Вдруг что-то найдём.
— Разве мы не должны сразу же идти в Главный корпус? — бурчал капитан.
Контур прищурился.
— Нет.
Он перезарядил автомат и направился к винтовой лестнице. Владимир глянул на капитана, пожал плечами, как бы извиняясь, и последовал за майором. Глубоко вздохнув, капитан зашагал союзникам вслед. Выйдя на лестницу, Владимир понял, что она ведёт не только ко второму и третьему этажам, но и вниз. Майор поднимался вверх, так что спуск откладывался на неопределённое время, но сержант был уверен, что это рано или поздно случиться.
Второй этаж ничем не отличался от первого. Двери шли одна за одной вдоль перил. Владимир провёл по ним рукой, собирая пыль. Разведчики разделились: Контур направился в противоположную от Владимира сторону, а капитан с Гефестом поднялись ещё выше, на третий этаж, так что сержант остался один. Владимир направился к резкому повороту направо, а после него остановился. В горле пересохло, сердце забилось в ритм музыки динамичной музыки. Причиной его испуга стала тусклая линия крови, ведущей к таким же широким дверям, как у лазарета. Владимир снял
