Эпоха Опустошителя. Том II - Вел Павлов
Тем не менее даже в такой безвыходной ситуации неистовство действовало в излюбленной для себя манере:
— Если не хочешь… убивать, — прошелестели хрипло мои губы. — То убивать… станем МЫ!
Это невозможно было назвать схваткой. От слова совсем. Надо мной будто насмехались. В состоянии исступления я никогда не ощущал себя столь слабым и никчемным. Обычный глупец, который замахнулся на того, кого невозможно победить.
В одно из мгновений генерал Наказующих ослабил давление и тело ринулось в бой. Точнее в подобие боя. Даже прибегнув к третичному состоянию, правая длань оказался сильнее, быстрее и выносливее меня.
Ни единого шанса. Ни единого лишнего движения. Боевые навыки Азаиха находились на высоте. Я никогда не был слаб в боевых искусствах, но сейчас из-за ошеломляющей разницы в силе и рангах от моей былой гордости и высокомерия не оставили камня на камне. Тот мастерски рассекал мой защитный туман, и одновременно плоть до самой кости, а кое-где разрубал и сами кости. Впрочем, боли не существовало. Существовали только нескончаемые бурлящие эмоции, что заставляли игнорировать странную пытку.
Собственная жизнь медленно сжигалась в горниле нескончаемых страданий.
Гаммы превратились в обломки через пару секунд после того, как встретились с клинком из харалуговой стали. Порой удавалась избежать хлестких выпадов от оружия Азаиха и дотянуться до него хотя бы огрызками цепей, но пробить эссенцию и доспех из иллириума было попросту невозможно.
Вначале я только лицезрел за жалкими попытками неистовства преодолеть разницу в силе, а затем каким-то непонятным образом мне впервые в состоянии третичного неистовства удалось повлиять на ход событий. Мизерная деталь, как обычный шаг или рваное уклонение возымели невероятный эффект.
Пока неистовство рвалось напролом в заданном ритме опираясь лишь на инстинкты и эмоции, рука или же нога, на которые удавалось повлиять лично мне действовали совсем иначе. Такие внезапные выверты стали сбивать с толку правую длань. Тот хмурился всё сильнее с каждой секундой.
Подобное не осталось незамеченным, и оно воодушевило нутро сражаться дальше. Идти вперед, как и обучал этому Бетал.
Шанс имелся всегда. Его лишь необходимо найти. И такой шанс предоставили. На двадцатой секунде так называемого боя произошло невероятное. Я примерно представлял откуда именно взялся черный туман, что окутывал меня, но я понятия не имел откуда взялись на моём защитном покрове тёмно-алые кровавые прожилки.
Не знаю, что именно, но в момент боя что-то изменилось. Каким-то образом всего на мгновение густой иссиня-черный мрак и тёмно-алый поток внутри меня слились воедино. Таким же неизвестным образом они высвободились наружу и перетекли в моё единственное ныне оружие. В огрызок цепи от Гамм.
Наверное, именно этот выпад в большей степени и повлиял на будущее сражение.
Раскалившаяся цепь внезапно не только пробила магическую защиту правой длани, но и стёрла крошечную часть его оборонительной эссенции. Именно сквозь эту прореху моё единственное оружие достигло своей цели. Металл скользнул по податливой человеческой плоти и оставили на шокированном лице Азаиха кровавый росчерк в виде звенья от цепи.
Всего на секунду возникла пауза, а взоры всех присутствующих тотчас обратились на генерала Наказующих и его единственное ранение. От изумления тот рефлекторно мазнул пальцем по кровоточащей ране и поднял на меня яростные глаза.
От произошедшего Агдейн подался вперед. Он стоял уже рядом с Маркасом и Дианой и с неверием наблюдал за ошеломляющей сценой. Судья же резко рванул вперёд и оказался между мной и Азаихом.
К этому моменту я едва стоял на ногах. Плоть, кожа, кости, сухожилия и мышцы оказались рассечены в десятках, если не сотнях мест внутри тела. Боюсь, если бы не черно-алый туман, я бы смело мог сдохнуть, но держался я сейчас в сознании только благодаря неистовству.
Однако от увиденного губы сами исказились в надменной гримасе.
— Каково тебе… трухлявый? — хрипло прошелестел язык, а из глотки вырвались сгустки крови. — Каково получить ранение от того… кто слабее тебя в тысячи раз?
— Никчемный мерзавец! — рявкнул гневливо генерал. — Надо было сразу отрубить тебе ноги и тащить за собой! Боюсь, больше они тебе не понадобятся.
— НЕТ, УВАЖАЕМЫЙ АЗАИХ! — раздался тревожный вопль Дианы. — НЕ НАДО!
Тем не менее генерала Наказующих опередили, а из-за истощенного положения я и сам едва стоял на ногах. Успел лишь сделать неловкий шаг влево и вместо ноги длинный кинжал Норона отсёк не ногу, а правую руку по самый локоть, отчего из обрубка тотчас хлынула свежая кровь.
Боли по-прежнему не было, всё подавляло неистовство, но затем ладонь судьи вдруг грубо легла на мою глотку и приподняла тело над землей.
— Кто просил тебя вмешиваться, Норон? — прорычал рьяно Азаих. — Прочь!
— Вы не в себе, генерал! Незачем его щадить! Нужно было сразу что-нибудь ему отрезать, — запротестовал мужчина. — Этот никчемный отброс оскорбил вас. Узнай кто, что вы получили ранение от какого-то мусора вас засмеют.
Не знаю, что больше повлияло на Азаиха, подобное заявление или же рана на лице, но тот внезапно сжал крепко зубы и утвердительно кивнул.
— Пора уходить!
— Ухо… дить? — вырывалось вдруг у меня, а по подбородку вновь заструилась кровь. — Кто… кто позволил вам уходить? Мы же… еще не закончили.
— Заткните его, уважаемый Норон! — скривился презрительно наследник Алого Возмездия. — Его голос меня утомляет. Отрежьте ему ноги и уходим.
— НЕТ! — завопила Диана, глядя на то, как судья заносит клинок. — НЕ СМЕЙТЕ! ОН… ОН… ДА УБЕРИ ТЫ ОТ МЕНЯ СВОИ ГРЯЗНЫЕ ГРАБЛИ, АГДЕЙН! ЖИВО! Он врожденный деспот! Необходима его кровь! Крови будет достаточно! Рука. Заберите отсеченную руку. Я… я смогу исцелить Ласанту! Я помогу ей. Я… я догадываюсь в чем проблема. Только оставьте его! Он достаточно настрадался!
— Диана, ты уверена, что сможешь помочь Ласанте? — вступил в беседу Маркас, подхватывая с земли мою культю. — Если это так, то он без надобности. Норон, угомонись!
— Если он и вправду врожденный деспот, то его необходимо прикончить. Не стоит дарить Ксанту такой ресурс, — выдохнул упрямо Агдейн. — Норон, убей его!
— НЕТ! — не унималась вопить девушка. — ХВАТИТ! РАНКАР ЖЕ…
Вот только дриаду я практически не слышал. Внутри начало пробуждаться нечто чужеродное. Чужеродное и в то же время неосознанно родное. Треск во внутреннем мире стал оглушительным. Честно сказать, понятия не имею,
