Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев
– На чувство юмора не жалуюсь.
– Угу, – Матвей, похоже, все-таки пришел к определенному решению и на сей раз сумел удивить собеседника. Расслабился, откинулся спиной на бревенчатую стену, помассировал двумя пальцами виски. Похоже, метеозависим, мелькнула в голове Семена непрошеная мысль. С утра на виски и у него давило знатно. – Ну что же, может статься, это и неплохо. В таком случае у меня к тебе есть предложение.
– Весь внимание.
– Гм? Понятно. Никак не могу привыкнуть к твоей речи. Вроде и ясно все, а звучит… не по-нашему. Ладно, паря, слушай. Можешь потом отказаться. Но если согласишься и не выполнишь… Мой отец сказал бы «прокляну». Я скажу проще. Кишки выпущу.
– Если сумеешь.
– Сумею.
Почему-то в это легко верилось. Семен медленно кивнул, стараясь при этом не упускать из виду ни одного движения собеседника. Матвей явно заметил и правильно оценил его взгляд, но заострять не стал – его, похоже, такие мелочи не волновали. Вместо этого он глубоко вздохнул и негромко сказал:
– Вот что. Не знаю уж, откуда вы взялись на нашу голову, но парни тертые и хваткие. Как считаешь, устоим?
– Если к ляхам не подойдет подкрепление – да.
– Если… В твоих словах на одно «если» больше, чем нужно. А если подойдет?
– Смотря какое.
– Тоже верно. Вот только привык я, что из плохого и очень плохого выбирается всегда самое худшее. Осаду они снимать не собираются – значит, ждут. Чего ждут? – вопрос был явно риторическим, но Матвей сам его задал – сам и ответил с выражением тяжкого раздумья на лице: – Помощи, чего ж еще. И расклады считать умеют не хуже нас с тобой. Не уходят – получается, уверены, что она придет. Так?
– Да.
– И не просто придет, а окажется достаточно велика, чтобы нас не спасли никакие стены. Черт, прости меня, Господи, – Матвей перекрестился на икону в углу. – Не могу понять, что им здесь нужно. И вот когда они ворвутся в город, всем нам плохо будет.
Удивительно, как люди ухитряются выдавать прописные истины таким тоном, будто они по меньшей мере открыли новый континент. Матвей в этом плане исключением не был. Семен пожал плечами:
– Чему быть – того не миновать.
– У тебя плохо получается казаться фаталистом…
Надо же, какие слова мы знаем!
Матвей посмотрел на него, хитро прищурился:
– Что, не похож на ученого мужа? А ведь когда-то я учился в Сорбонне.
Упс… Вот тебе и здрасьте! А ведь он, по местным меркам, и впрямь невероятно образованный человек. Если не врет, конечно, хотя зачем ему врать… И, раз пошла такая пьянка, действительно и по свету побродил, и много чего повидал. Здесь одно путешествие на корабле займет в десятки раз больше времени и даст во столько же раз больше впечатлений, чем перелет в Тайланд. Семен внимательно посмотрел в лицо Матвею, явно довольному произведенным впечатлением, и негромко сказал:
– Если я не имею возможности предотвратить развитие процесса, мне лишь остается на него реагировать.
– А вот это уже ближе к истине. Об этом я с тобой и хотел поговорить.
– Я слушаю.
– Это хорошо. Итак, город будут штурмовать и, очень возможно, все же захватят. Вопрос лишь во времени и потребных средствах. А когда они ворвутся за стены, нам несдобровать.
Эту оговорку насчет «когда» вместо «если» Семен уловил четко, и нельзя сказать, что она его обрадовала. Стало быть, Матвей уверен, что город не удержать. Погано… Однако же не оставалось ничего, кроме как медленно кивнуть. Действительно, мужички-ополченцы еще годны на что-то при отражении штурма. В конце концов, лить со стен кипяток большого ума не надо. Однако в открытой схватке большинство из них против опытных наемников не устоит и минуты. Есть, правда, некоторые, способные преподнести ляхам пару-другую сюрпризов, но много ли их? По пальцам одной руки, небось, пересчитать можно. И стрельцы, которые вроде как профессионалы, на поверку немногим лучше. Они, конечно, какое-то время будут сопротивляться, хотя бы потому, что пощады после уже пролитой крови ожидать не приходится, но все это станет не более чем агонией, длительность которой никак не влияет на результат.
– Что вы хотите от нас?
– От вас? Ничего. Только от тебя. Твой… лейтенант себе на уме. Слишком себе на уме, а что внутри его башки, – Матвей демонстративно постучал костяшками пальцев себе по лбу, – мне неведомо. Те двое, что с ним, люди подневольные, его и только его слушать будут. Поэтому – от тебя.
– Хорошо. Чего ты хочешь от меня?
– А вот от тебя, мил-человек, я хочу, чтобы, когда это произойдет, ты схватил Матрену в охапку и бежал отсюда прочь. Оружие у тебя… интересное, подземный ход я вам покажу. О нем никто, кроме меня, не знает. Когда-то его строил мой дед. Так что пробиться к нему ты, я надеюсь, сумеешь.
– Откуда такое доверие? Или никого лучше нет? И почему сами…
– Потому что сам я не могу этих людишек оставить, – рубанул ладонью воздух Матвей. – И мои… Да, есть доверенные, но у них здесь тоже жены, дети. Они и их потащат. Там, где уйдут двое с хорошим оружием… Ну, пятеро – вряд ли ты своих не предупредишь. Но толпа там не уйдет, это точно. Поэтому хватаешь Матрену, если надо – запихиваешь ее в мешок, и ходу. Тем более что вы здесь чужие, до последнего держаться резону вам точно нет…
– И все же… откуда такое доверие?
– А то я не видел, как ты на нее смотришь, – заухмылялся Матвей.
Странно. За собой каких-то особых взглядов Семен не замечал. Девчонка, конечно, красивая. Дома мимо такой пройти и не оглянуться, конечно, можно, но сложно. По меркам родного времени даже без макияжа выше среднего. Однако заглядываться… Так, нормальный мужской интерес, не более того. Особенно учитывая, что надолго в этих местах он задерживаться не планировал, а наживать неприятности тем более не собирался. Разве что понятия о нормальности и ее внешних проявлениях в разных веках разные. Однако спорить он не стал, лишь пожал плечами. В конце концов, имелись сейчас и более важные темы для разговора.
Вечером, ложась спать, он по-прежнему крутил в памяти разговор. Да, Матвей не обманул, показав и подземный ход, и ухоронку с деньгами – так, на всякий случай. И вроде бы все логично было в его
