Зодчий смерти - Михаил Ежов
Каминская побледнела, опустила глаза. Кажется, начала понимать, к чему я клоню.
— Однако у меня начинает складываться впечатление, что это не так. Потому что в первый же день ты создала мне проблемы. И речь не только о дуэли. Ты ведёшь себя так, словно я твоя собственность. А это не так. Во-первых, мы даже не женаты. Во-вторых, не тебе решать, на ком я женюсь, и сколько у меня будет жён. В-третьих, я сомневаюсь, что смогу тебе доверять. Ты имеешь привычку преподносить неприятные сюрпризы. Поэтому, раз уж зашёл разговор, хочу спросить: кем ты собираешься стать, когда мы поженимся — соратником, имеющим право голоса, или тенью, которую никто не будет замечать, потому что всё, что она смогла дать роду Скуратовых — это приданое?
Повисла пауза. Довольно продолжительная, надо заметить. В какой-то момент я даже решил, что ответа не последует, и хотел уйти, но тут Каминская подняла глаза. Взгляд у неё был задумчивый и серьёзный.
— Я тебя поняла, Николай, — проговорила она. Голос дрожал совсем чуть-чуть, девушка отлично собой владела, хотя только что выслушала довольно резкую отповедь. Что ж, это уже неплохо её характеризует. Как минимум, характер у неё есть, а не только вздорность. — Ты прав. И… обещаю, больше я тебя не подведу. И не разочарую. На самом деле, я придаю нашему браку большое значение. И понимаю, что это не игра. Мне только жаль, что я не могу отметелить этого засранца Хомутова собственноручно! — добавила она вдруг другим тоном.
— А я этому очень рад. К счастью, никто не слышал, как ты его спугнула, ворвавшись в нашу с ним приватную беседу. Будь свидетели, они решили бы, что барон Скуратов нуждается в защите девушки. Это было бы не очень хорошо для моего реноме.
— Именно поэтому я не подошла бы, будь с вами кто-нибудь ещё, — серьёзно сказала Глафира. — Просто я его терпеть не могу! Он на редкость скользкий тип.
— Вполне могу это понять, но давай договоримся: больше ты не станешь пытаться решать мои проблемы. Во всяком случае, не посоветовавшись со мной, — добавил я, вспомнив, что человека нужно и поощрять.
Тем более, у Глаши имелась явная склонность к интриганству, а это весьма ценная в данном мире черта. Не использовать её совсем — просто глупо. Конечно, я не собираюсь посвящать девушку в свои дела. В конце концов, она пока ещё член Серого клана.
Лицо у Каминской просветлело. Она даже рискнула робко улыбнуться — словно закинула удочку на пробу. Я отвечать улыбкой не стал. Хватит с неё. Хорошего понемножку. К тому же, я ещё не закончил.
— Что касается моего общения с другими девушками. Включая поклонниц. Оно никак не унижает тебя и не умаляет твоего статуса невесты. Тем более, что в нашем случае это дело решённое. Поэтому ты не должна вмешиваться. Мало ли какие у меня планы. Например, ты ведь понятия не имеешь, рассматриваю ли я кандидатуры Жени и Марины. А если да? Твоё выступление могло испортить мне всю игру.
— Я поняла! Честно! Коля, я буду вести себя… сдержанно. Ты главный.
— Само собой. А если вдруг ты станешь об этом забывать, вспомни, что твой будущий муж — потомок изощрённых убийц. Будешь мне мешать, могу и овдоветь.
На этот раз я улыбнулся, давая понять, что пошутил.
Каминская рассмеялась.
— Надеюсь, ты не всерьёз!
— Кто знает? История знавала случаи.
— Ладно, не перегибай. Сказала же: всё ясно. Сам увидишь, я умею держать слово.
В это я почему-то поверил.
— Если мы выяснили отношения, то до завтра. Мне пора ехать по делам.
Глаша подняла руки и даже сделала шажок назад, словно уступая мне дорогу, хотя в этом не было ни малейшей нужды.
— Конечно, Коля, как скажешь, — сказала она почти серьёзно. — Ты главный. Я помню.
Интересно, что она подумала бы, зная, что насчёт вдовства я не совсем пошутил. Правильно говорят: меньше знаешь — крепче спишь.
Глава 36
Вечером я слушал предварительные доклады. Свечкин отчитывался о первых результатах поисков родственников Авинова, а также предоставил сведения о том, с кем из покинувших Камнегорск тот общался ближе всего. И главное — кто имел на него влияние. Оказалось, это была его старшая сестра. Она серьёзно пострадала во время войны кланов, стала калекой и не захотела оставаться там, где были люди, видевшие её во времена былой славы. Учитывая, что в Лиловом клане, вопреки принятым в городе традициям, царил матриархат, меня это не удивило.
— Что именно с ней случилось? — спросил я Свечкина.
— Потеряла правую руку. По локоть. Также охромела в результате нескольких переломов. Минутку, сверюсь с больничной картой. Так… Бедро, лодыжка и шейка.
— Целители ничего не смогли исправить? Вроде, не такие уж серьёзные травмы.
— По правде говоря, не думаю, что им позволили.
Ясно. Император не захотел, чтобы одна из его главных противниц чувствовала себя в силах продолжать борьбу, пусть и в тени. Учитывая, что она покинула город, правильно сделал.
— Есть фото?
— Разумеется, — начальник разведки выложил передо мной два снимка, на которых была запечатлена худощавая, очень серьёзная и слегка нахмурившаяся женщина, довольно красивая, с татуировкой черепа на скуле.
— Всё? — спросил я. — Или ещё есть?
— А надо?
— Хотелось бы. И как можно больше. Плюс вес, рост и прочее. Полное, подробное описание.
— Хорошо, господин барон. Добудем. Продолжать поиски контактов Авинова, или вы удовлетворены?
— Продолжайте. Эта особа кажется вполне перспективной, однако лучше иметь кого-нибудь про запас.
Дальше явился главный инженер, присланный Каминским, и отдал список кандидатур, которые могли бы мне подойти.
— У них хорошие условия там, где они сейчас трудятся, — предупредил он. — Вам будет нелегко их переманить.
— Спасибо. Я поручу кому-нибудь этим заняться. Как продвигается организация производства?
— Ваш управляющий, господин Юшин, просто чудо! Настоящий волшебник! Уже закуплена и доставлена часть оборудования. Самого важного. Завтра начнём его устанавливать. Вызвана специальная бригада.
— Отлично. Надеюсь, вы сделаете всё максимально быстро. Мне не терпится приступить к производству.
— Делаем всё, о нас зависящее, господин барон.
После инженера заглянул Антон.
— Ваша Милость, разрешите?
— Входи, входи. Тебя
