По черепам - Макс Крынов
Оп-па… А вот это действительно странно. Я не слышал, чтобы мертвецы подкармливали своих, а другой причины тащить тело в катакомбы не видел.
По моей команде гигант выдвинулся вперед. Несмотря на отсутствие головы, при приближении голема зомби почувствовал опасность: выпустил добычу, и попытался уклониться от удара, но голем легко расправился с мертвецом и подтащил авантюриста ко мне.
Авантюристу можно было дать лет двадцать. Я проверил пульс парняги, убедился, что тот жив, после чего влил в него половину лечебного зелья и приказал обычному голему утащить любителя приключений на километр в сторону города, после чего — вернуться. Если человек очнётся раньше — отпустить его и уйти. Мне здесь свидетели точно не нужны. Самое главное, что я мог совершить для этого человека — спасти его собственную жизнь. Я сделал это, и нянчиться с ним дальше не желаю.
Когда с оружием големов было закончено, я решил сделать еще кое-что: окрестил своего железного голема Железным.
— Железных машин в моей команде много, но ты такой — один, — торжественно сказал я механизму.
Наделение голема именем — сакральный процесс. Когда ты придумываешь имя голему, ты даешь ему жизнь. Механизм становится для тебя более живым, может обрести личность, душу, научиться превращать свинец в золото и мановением длани стирать с лица армии безымянных машин.
Шучу. Имя голема нужно лишь мне самому, и, если бы у меня было чуть больше креативности, я бы назвал его иначе. Увы, креативность в названиях не входит в список моих сильных черт. Придумать, как навесить на голема дополнительный слой брони, не сильно потеряв в гибкости и скорости, может, и смогу, а придумать интересное имя, что звучало бы смешно, остроумно, или являлось отсылкой на событие или персонажа моего прошлого мира — вряд ли.
Ну да ладно. Пожалуй, стоит перейти от размышлений над именами к чему-нибудь более полезному.
Я разослал каждому из роботов… то есть, големов, установки на битву, зажег сразу два факела, вручил их механизмам и мы пошли вниз по ступеням.
Первые враги встретились нам уже в зале. Призраки вышли из стен и набросились на нас со всех сторон, метя големам в грудь, но мы отбились без труда. Неведомый кукловод же, поняв, что теперь мечи машин разят его миньонов, отвел нежить назад, и мы пошли к тем механизмам, которые я хотел оживить и забрать с собой. До них было метров сто.
Голем-гигант охранял меня со спины на случай, если призраки сумеют пролезть через пол, или обойти меня по смежным комнатам, в то время как големы настоятеля продолжали двигаться вперед, прорубаясь через ряды нежити и призраков.
Я добрался до големов, уже зная, что сумею починить минимум семерых из них. Всего-то и нужно — быстро снять защитные пластины на груди, открутить крышки и собрать из нерабочих големов — рабочих: машинам, у которых повреждены управляющие модули, переставить детали из механизмов с поврежденными кристаллами.
Пока я занимался этим, големы перебили всю нежить поблизости. И тогда кукловод решил спустить на нас кое-что другое.
Шаги нового монстра я услышал заранее. Гулкий, размеренный цокот. Потом — бормотание. А следом и увидел, кого на нас натравили.
Это существо создали, взяв за основу крепкого, широкоплечего человека, и, как могли, сделали его еще крепче. Налепили мертвую плоть на грудь, спину и шею. Вырвали руки, заменив их огромными, до пола конечностями, сваяными из мертвой плоти. Вместо ног — два толстых, коротких столба. Двухлезвийные топоры, ни один из которых я бы поднять не смог, казались игрушками в руках этого существа.
Создание это было столь же нелепым, сколь ужасающим. Ведь человек, скованный между мертвыми телами, жил. Пусть глаза его были глазами безумца, пусть от человека осталось лишь туловище, к которому жестокий скульптор прилепил куски мертвой плоти, но он был жив, потому что мертвец не будет молить:
— Убейте меня, убейте…
Я отвлекся от починки последнего механизма, и отозвал всех големов, кроме Железного, прочь. Они слишком медленны, особенно если нападут одновременно. Накинутся толпой — хоть один, но попадёт под страшный удар. А механизмы мне нужны, теперь уже — не для продажи, а чтобы и дальше зачищать это чертово логово. Теперь я знаю, зачем этой нежити люди, потому мне придётся упокоить мертвое. Оставить здесь мастера плоти я не смогу, это слишком опасное существо. Дай ему силу — он поработит куда больше авантюристов и прочих людей, и создаст себе армию из подобных существ, и каждый из них будет по-своему испорчен, извращен. И если они будут хотя бы вполовину так сильны, как выглядит крепыш, городу будут угрожать проблемы похуже призраков.
Не знаю, кто в прошлом уничтожил этих тварей: наверное, тот, кто забрал из катакомб големов настоятеля. Но в этот раз, похоже, это придётся сделать мне.
— Убейте, убейте…
А иначе и не получится. Извлечь обезумевшего человека из мертвой плоти не выйдет: я не хирург, а он — не зафиксированный пациент. До городского лекаря я его точно не дотащу.
В чем смысл оставлять этого человека в живых? Самое очевидное: чтобы использовать все его знания. Если не ошибаюсь, человек с архетипом Мастера топоров — очень приличный боец. Вряд ли, будучи убитым, он сможет сохранить хотя бы треть из своих навыков.
Я бросился вперед одновременно с големом… и едва сумел отпрыгнуть, чудом разминувшись с громадным оружием: толстенное лезвие пролетело сантиметрах в пяти от головы. Если бы не замедление времени, я бы оставил скальп по ту сторону топора.
— Убейте…
А вот в целесообразности выполнения этой просьбы я засомневался. То есть, убить человека я могу, только во что он превратится спустя минуту, после превращения в нежить? Думаю, станет ещё сильнее и опаснее. Это по-своему красиво — послать обезумевшего, но живого авантюриста против вторгшегося в твои катакомбы человека, чтобы, если в процессе схватки один прикончит другого, ты всё равно остался в плюсе. Либо в твоём распоряжении оказывается еще одно тело, либо — более сильная нежить, которую своими руками создаст незваный гость.
Эти умозаключения пронеслись за долю секунды. А потом голем ловко перехватил топор в полете, сжав лезвие ладонью. Измененный человек взревел, рванул топор, но выдернуть не смог — голем был ничуть не слабее. Я кинулся вперёд, проскакивая по коридору мимо существа, и полоснул по внутренней части его локтя. Стоит перерезать дистальные сухожилия бицепса, и он уже не сможет махать топорами с той же ловкостью, что раньше.
Впрочем, скульптор, создавший эту машину смерти, анатомию не изучал. Меч скрежетнул по костяной пластине, скрытой под серой кожей.
Ну, тогда и я сыграю грязно.
Голем рванул на себя топор, но вырвать из хватки не смог. Измененный снова зарычал, и попытался атаковать его вторым топором. Железный дернулся назад и едва сумел увернуться — топор пролетел мимо и впечатался в пол. Во все стороны брызнула каменная крошка.
Железная ступня опустилась на древко топора. А потом уже подключился я, успевая за секунду раздать несколько командных приказов, не сосредотачиваясь на каждом подчиненном. Големы сорвались с места: множество крепких железных рук вцепились в одно топорище, в другое. Кто-то повис на предплечье измененного, кто-то попытался разжать пальцы, а кто-то — рубил эти пальцы посеребренным клинком. Механическим воинам удалось вырвать сперва одно топорище из руки существа, потом — другое. Мастер топоров ревел, рычал, но сделать ничего не мог — его прислонили к стене: распяли, расставив руки в стороны. Измененный пытался вырваться, отступить от стены, но у него не выходило.
Я поторопил големов: если кукловод сделает следующий ход, лучше нам к тому времени расправиться с предыдущим.
Железный поднял топор, напрягся и рубанул по локтю монстра. Раздался жуткий визг, но для того, чтобы перерубить руку, понадобилось ещё три удара. Големы сразу же навалились на здоровяка, придавливая к стене плечо отрубленной руки.
По коридору разносился цокот, становясь всё громче. Кукловод сделал свой ход, и я решил рискнуть. Вместо того чтобы рубить вторую руку, следующий удар обезглавил авантюриста. Затем голем поднял свой меч, и вонзил его в грудь измененного. Надеюсь, имеющегося там серебра будет достаточно,
