Время побежденных - Мария Семеновна Галина
Когда мы выбрались на автостраду Овергаттен, до полуночи оставался всего час. Правда, с облегчением подумал я, это значения уже не имело. Я теперь никому не верил и пропустил несколько машин, прежде чем остановить одну наугад.
— В порт, — сказал я мрачному сонному водителю.
В машине было так тепло и уютно, что я с радостью проездил бы всю ночь, однако уже минут через десять такси притормозило, и я увидел знакомые очертания портовых складов. Третий раз за последние два дня! Что-то я сюда зачастил!
— Осторожней, — я помог Сандре выбраться из машины. — Смотри под ноги. Тут настоящие трущобы.
Такси, мигнув фарами, отъехало, и мы остались в темноте, освещаемой лишь тусклым светом одинокого уцелевшего фонаря.
Сандра поежилась.
— Что за неуютное место!
— Так уж тебе сегодня повезло, — отозвался я.
Эта женщина создана для роскошных отелей, палуб океанских лайнеров и салонов дорогих автомобилей, а не для такой работы и уж, во всяком случае, не для таких гнусных мест, как то, в которое я ее приволок. Я дал себе слово, что, как только все закончится, я увезу ее далеко-далеко, в какой-нибудь горный отель, где терраса выходит на сосновый лес, а окна спальни — на прозрачное озеро. Кофе нам будут подавать в постель, а после обеда в тихом ресторане с уютно мерцающими свечами мы будем танцевать под звуки живого оркестра или беседовать с другими постояльцами — например, с какой-нибудь милой пожилой парой, проводящей тут свои дни в покое и довольстве…
…Крыса прошмыгнула у самых моих ног, и я вернулся к действительности.
— Пошли, — сказал я Сандре, — зайдем в гости к одному моему знакомому.
— Но сейчас уже поздно, — возразила девушка, — наверное, он уже спит…
— Он, по-моему, никогда не спит, — сказал я, без особой, впрочем, уверенности. — Вот, погляди.
Дверь ближайшего к нам барака медленно отворилась.
— Как он нас увидел? — изумленно прошептала Сандра. — Тут же все окна замурованы!
— У него везде телекамеры, — пояснил я, — пошли.
Внутри барака ничего не изменилось — моторизованное кресло Стампа развернулось при нашем появлении, и он медленно поднял свое бледное лицо. Сандра покрепче сжала мою руку.
— Вы что-то зачастили, инспектор, — насмешливо заметил Стамп, — чем обязан на этот раз?
— Для начала запри как следует дверь.
— Не стоит трудиться. Она запирается автоматически. И всегда как следует. А это, значит, и есть ваша дама? И как же вы ухитрились ее оттуда вытащить?
— Перестань паясничать, — устало ответил я, — ты и сам все знаешь.
Меня вдруг осенила неожиданная мысль.
— А может, это ты навел на Хенрика тех, вторых?
— Этих, — холодно ответил Стамп, — никогда. Я предупреждал Хенрика, что он недооценивает противника. Он меня не послушал. Слишком был уверен в своих людях. Что ж. Его дело. И все-таки, к чему этот визит?
— Мне нужна твоя помощь. Это единственное место, где я могу просмотреть ее, не опасаясь, что об этом узнает кто-то еще. — И я вытащил дискету из внутреннего кармана куртки.
— Что это? — изумленно воскликнула Сандра.
— Смерть, — коротко ответил я.
— И правда смерть, — подтвердил Стамп, — она убивает всех, кто подходит к ней слишком близко. Верно, инспектор? Сам Берланд, потом Кармайкл, зомби, потом еще кадар, эта рыжая девушка…
— Как, и она тоже? — Сандра нерешительно на меня поглядела.
— А ты что думала? — сухо отозвался я. — Ее подослали обыскать комнату. И сойтись со мной покороче, если удастся, конечно. Она согласилась, бедняжка. И поплатилась за это жизнью.
— Но я думала…
— Знаю, что ты думала. Оставим это. Давай лучше посмотрим, что там. Что же там такое, из-за чего несколько человек и один кадар расстались со своей жизнью, а я потерял друга.
И я передал Стампу дискету.
Он повертел ее в своих паучьих пальцах.
— Значит, она была там, где я и думал, — заметил он. — И как же вам удалось уберечь ее от своего напарника?
То ли он гений подслушивания, то ли просто гений. Я уже ничему не удивлялся.
— Он ее не заметил. Сторож услышал шум драки и поднял тревогу. Он не успел обыскать чучело — забрал те бумаги, которые я оттуда вынул, и унес ноги.
— Какое чучело? — изумленно спросила Сандра.
— О Господи! Ну, чучело дельфина там, в музее.
Она поглядела на меня как на больного. И правда, ей-то ничего не было известно — все то время, что я носился в поисках этих проклятых архивов, она просидела связанная в подвале.
— Ладно, — сказал я. — Посмотрим, что там.
Экран дисплея замерцал, и тут же мягко заурчал принтер. Я взял распечатку — явно копия какого-то рукописного текста, написанного на старом английском да еще и неразборчивым прыгающим почерком. Несколько минут ушло на то, чтобы разобрать первые строки. Наконец, мне удалось прочитать:
Дорогой Андерс!
Прости, что так долго не писал тебе — был очень занят. Подрядился подготовить эту дурацкую серию научно-популярных статей для «Ньюйоркера» и завяз по уши. Конечно, деньги они посулили немалые, а ты сам знаешь, какие аппетиты у моей последней жены — развод обошелся мне в копеечку!
Я поднял глаза и изумленно посмотрел на Стампа. Тот ухмыльнулся, не отводя глаз от экрана.
— Читай-читай, инспектор!
— Но это же какая-то чушь!
Я недоуменно пожал плечами и вновь взялся за чтение.
Мне очень помогли те данные, что ты мне прислал. Я просчитал статистику, и выяснилось, что мои опасения подтвердились. Появление тугов действительно связано с тем временем, когда наблюдательные пункты астрономических обсерваторий засекли на орбите так называемый объект Сапрыгиной. Затем их количество линейно начало возрастать, дойдя до своей высшей точки к моменту высадки кадаров на Землю, а затем вышло на довольно устойчивое плато. Это меня очень беспокоит. Андерс, я знаю, что у вас в отделе работают сильные лингвисты. Кадары постоянно отправляют на базу сообщения, а мы хоть и засекаем передачу, пока не можем расшифровать коды, которыми они пользуются. Попробуй прогони их через свою машину — говорят, у вас есть какая-то чудодейственная программа расшифровки. И, кстати, будешь отправлять мне результаты, не пользуйся Интернетом, лучше пошли с оказией — если мы способны расшифровать их коды, они могут сделать то же самое с нашими. А я займусь теми, кто дежурил на установке по расстрелу Харона в момент ее взрыва, — погляжу, нет ли чего-нибудь интересного в их личных делах, если они сохранились. Меня не покидает ощущение, что этот
