Темный орден (Оболенский, том 3) - Алекс Хай
Так, Хруст, соберись. Ты уже все-таки не мальчик. Точнее, для них ты — золотой мальчик, и правила тебе не писаны. Особенно если учесть, что через некоторое время от этого Ордена мало что останется. Нет смысла и привыкать к местным порядкам.
К слову, я понятия не имел, дозволялись ли послушникам личные отношения и прочие интимные связи. Знал, что заводить семьи запрещалось, и то бывали исключения. Да и наверняка по городам бегало прилично бастардов местных почтеннейших темных отцов.
Ибо Тьма развращает.
— А вас стучаться не учили? — кое-как запахнув халат, я уставился на незваных гостей. — Ну или хотя бы предупреждать чуть заранее о грядущем визите.
Друзилла метнула на меня суровый взгляд и украдкой пригрозила костлявым кулаком. Но было поздно — моя бравада явно вывела из себя наставницу Дашковой.
Глаза матери Северины разве что молнии не метали, но точно искрились. Грубое, словно высеченное из камня, лицо исказилось гримасой ненависти, рука с кинжалом взметнулась вверх…
— Попрошу без рукоприкладства, — тут же добавил я. — Если что, между нами ничего не было.
Но долговязая наставница меня не слышала.
— Как ты посмела? — рявкнула наставница на Дашкову и двинулась к кровати. — Что я тебе говорила…
Ладно, так и быть. Придется заступиться.
Собрав немного силы, я в один миг вырос между матерью Севериной и напуганной Дашковой. Точнее, девчонка выглядела окончательно сбитой с толку, растерянной… Но в ее взгляде горела все та же решительность. Так, Юля, держи себя в руках. Не подставляй нас еще сильнее.
Пока мы с Севериной играли в гляделки, внезапно Дионисий подал голос.
— Почтеннейшие господа, — он кашлянул, привлекая наше внимание. — Не соизволите ли вы пройти в гостиную, где мы сию же минуту накроем стол к чаепитию? Полагаю, всем нужно слегка остудить накал страстей…
Северина продолжала сжимать богато украшенную рукоять кинжала, и мне подумалось, что это было скорее ритуальное, а не боевое оружие. Такие в лучшем случае дарили как сувениры, но обычно ими не пользовались.
Наставница Дашковой выгнула одну бровь и медленно повернула голову в сторону Дионисия. Парень инстинктивно съежился, вжал голову в плечи, но все же выдержал тяжелый взгляд этой суровой бабищи. И к моей радости, Друзилла тоже решила вмешаться.
— Да, Дионисий, будь любезен накрыть на четверых, — кивнула Прима. — Черный чай с бергамотом для нас с Владимиром Андреевичем и чайник белого китайского для матери Северины и ее воспитанницы. Вместо сладостей — мед.
— Сию минуту!
Дионисий скрылся, словно только и ждал возможности убраться отсюда подальше. Друзилла плотно закрыла за ним дверь и привалилась к ней спиной.
— Итак, господа послушники, извольте объяснить, что все это значит, — спокойно, но не скрывая явного неудовольствия, проворчала она.
Я пожал плечами.
— А на что, по-вашему, это было похоже? Повторюсь, ничего не было. Я уважаю честь девушки.
Мать Северина снова сверкнула чуть раскосыми глазами.
— Вижу, как ты ее уважил, — она подкинула на ладони небольшой кристалл на цепочке, похожий на те, которыми пользовался брат Луций для поиска носителей Тьмы. — Полагаю, я вовремя успела найти ее.
Друзилла удивленно взглянула на кристалл.
— Не знала, что ты освоила биолокацию.
— Пришлось, — раздраженно огрызнулась наставница и поправила пышную копну седеющих волос. — Что я должна была думать, когда Юлия не явилась на занятие? Особенно после того, как во дворце произошло такое…
Значит, вот как она нашла Дашкову. Судя по всему, профиль владения Тьмой Северины был поход на специализацию Луция: боевик, могла конфигурировать силу в физическом проявлении, еще и биолокацией овладела…
А Юля, видимо, воспользовалась перерывом, чтобы подслушать наш с Друзиллой разговор. Или же сама Северина могла ее отправить проследить за нами. Только вместо того, чтобы сразу же доложить обо всем, что узнала, наставнице, Дашкова опять проявила самодеятельность. Что ее и сгубило.
Впрочем, мне это было на руку. Северина явно была в жесткой оппозиции к Друзилле. И получив такую информацию, она бы попыталась оперативно устранить нас с Примой. Наверняка бы и единомышленников нашла на столь благое — судя по всему, раскол в Ордене назрел давно, и Друзилла была у многих занозой в заднице. А я еще не впитал достаточно силы, чтобы раскидывать Примогенов пачками. Повезло, однако.
Иногда мне начинало казаться, что настоящим черным лебедем во всей этой катавасии был отнюдь не я, а Дашкова, потому что именно этой девчонке вечно удавалось перевернуть все с ног на голову и усложнять ситуацию еще сильнее.
Северина строго уставилась на меня.
— Вам известно, что правила Ордена запрещают послушникам иметь личные отношения?
— Теперь известно. Я первый день в Ордене, и, если вы не заметили, пока что не было немного не до ознакомления с местными порядками.
Северина насмешливо приподняла широкие брови и покосилась на кровать.
— Тем не менее вы нашли время на развлечения.
Это переливание из пустого в порожнее начинало меня откровенно бесить.
— Говорю еще раз — за девушку можете не волноваться. Я ее не трогал. Насколько мне известно, существуют способы проверить мои слова и выяснить, что я не лгу. И все же вот вам мое слово, почтеннейшая темная мать. Юлия Дмитриевна чиста и непорочна. А что до ситуации, в которой вы нас застали… Это не ваше дело.
Северина едва не выронила кинжал от моей беззастенчивой наглости.
— Что ты сказал, щенок?
— Аккуратнее, почтенная мать, — вмешалась Друзилла, и тон ее был угрожающим. — Этот щенок — мой подопечный. Если кто и вправе наказывать его, то только я.
Долговязая наставница резко развернулась к старухе, взметнув струящиеся полы своего одеяния.
— Не слишком ли много бед от этого кутенка? — прошипела она. — Не слишком ли часто твой птенчик оказывается в гуще событий? Сначала пропадает Эребус, нарывший на него много интересного. Затем Вергилий, взявшийся его контролировать… Чтобы Примоген погиб во время ритуала, который Кассий проводит уже десять лет? Умоляю, не смеши меня! Теперь Юлия…
Северина словно позабыла о нас с Дашковой и обрушила весь гнев на Друзиллу. Она нависла над старухой, но Прима, следовало отдать ей должное, выслушивала эту тираду с ледяным спокойствием.
— Слишком много бед от этого юноши, которого
