Решала - Владимир Геннадьевич Поселягин
Поэтому арест отца стал для меня… приятным сюрпризом. А то мне уже всю жизнь распланировали: лётное училище, служба, женитьба на офицерской дочери. Уже и невесту выбрали, и познакомили с ней.
Так что освобождаю Левашова, отправляю всех за границу, устраиваю там, благо есть на что, а убедившись, что жизнь у них вошла в колею, возвращаюсь в Союз. Мне нравится тут жить. Устроюсь где-нибудь на Кубани: нравятся мне казачки, тем более в возраст вошёл. Что обидно, первый стояк произошёл на даче, когда я уже под присмотром был, это знаменательное событие случилось позавчера. Ух, будь я в Андреевском, где столько девчат, я бы развернулся. А теперь-то уж что?
Пси-силой изменю лицо, уберу шрамы с ноги, все родимые пятна, отпечатки на пальцах, и поди докажи, что я Левашов (да, он ведь заставил меня его фамилию взять). С ними за границей я не останусь, но навещать время от времени буду. Бедствовать они не станут. Главное, страну подобрать, чтобы им комфортно жить было.
Однако мои планы были порушены. Охая и ахая (а хорошо их отделали), Левашов с замом выбрались из кузова и стали обсуждать, как им выйти на Сталина, который знал их обоих, и доказать свою невиновность. Ведь его наверняка ввели в заблуждение, надо только объяснить, и всё образуется. Такая наивность поражала, но оба обсуждали это вполне серьёзно.
Когда я привёл Анастасию Андреевну и Леру, мужчины уже всё обсудили. Левашов долго обнимал жену и дочь, но ко мне не лез, зная, что я этого не люблю: он же не красивая и фигуристая семнадцатилетняя девушка. Решили, что нас с Анастасией Андреевной и Лерой оставят у знакомых, которым доверяют, а сами – к Сталину. Есть хороший знакомый, он организует встречу.
Вот только я встал на дыбы, заявив, что никуда не поеду. Отдал им «Победу», которую сегодня отбил, и они уехали. Левашов велел мне отправляться в Андреевское и там ожидать результатов.
Когда «Победа» исчезла за поворотом, я вздохнул, мельком глянул на спецмашину, приткнувшуюся носом в одну из елей, и направился в сторону лесного озера. Пока ещё стоит жара, так что сейчас окунусь, переоденусь и начну подыскивать место для дальнейшей жизни.
С Левашовыми мне теперь не по пути. Не думаю, что им удастся задуманное. Они желали вернуть своё привилегированное положение, вот и пёрли вперёд, как носороги. Я сказал, что могу помочь им устроиться за границей, но они меня не услышали, им это было не нужно.
Был мизерный шанс, что они всё же доберутся до Сталина и он решит вопрос в их пользу. И что? Думаете, никто не заинтересуется тем, куда пропали офицеры ГБ? Кто убил охрану на спецмашине? Ладно, главное, что свой долг я выполнил, ведь родная кровь действительно не водица. Но дальше сами. Помощь я предлагал, они отказались, а я не нянька для взрослых мужиков и в запертую дверь ломиться не желаю.
Знаете, в моей двухлетней жизни с Левашовыми был только один плюс: я всё свободное время тратил на чистку Москвы. Там, конечно, работы на десятилетия, но за неделю я успевал изучить целый квартал на наличие схронов и тайников. Чердаки, подвалы, даже до катакомб дошёл. Так что на данный момент я могу уверенно заявить, что Москва очищена мной вполне тщательно. Пятьдесят тонн разных драгоценностей, золотых монет и других интересных находок.
Хранилище у меня накачалось уже до двухсот десяти тонн, было куда убирать. Сейчас свободно около тридцати тонн. Хочу катер сменять на моторную яхту, поэтому продолжаю качать.
Тайники остались разве что в квартирах – в стенах, печках, но там до них уже не доберёшься. С десяток домов, приготовленных к сносу, где жильцов уже выселили, я осмотрел и, действительно, находил тайники в квартирах. Но по жилым работать сложно, да и времени пока не было. Ладно, что уж теперь.
О Левашовых стоит забыть, как и об Андреевском: там меня будут искать в первую очередь. Придётся придумывать себе новую легенду.
Водичка в озере оказалась ледяная, тут явно били ключи. Выбравшись на берег, я улёгся на расстеленном одеяле и, прикрыв глаза, занялся пси-лечением. На нескольких последних медосмотрах я заметил, как тщательно изучали моё тело, все мои родинки и шрамы были отмечены. А ведь прежде я не замечал подобного интереса при школьных медосмотрах.
Поэтому сейчас я убирал с кожи все эти метки, могущие меня выдать. Дважды медитировал, заедая упадок сил калорийной пищей. Закончил к вечеру, когда стемнело. На моём теле не осталось ни единой родинки. Я даже немного поработал со шрамами под правой коленкой, затирая их.
Собравшись, я побежал к трассе, где достал бортовой ГАЗ-51, который я увёл в прошлом году. У него была комбинированная кабина: наполовину деревянная, наполовину металлическая. Лучше бы систему отопления поставили. Впрочем, я сам модернизовал грузовик, и в моём печка как раз стояла.
Я объехал Москву и покатил дальше в южном направлении. По пути избавился от всех тел, так как не хотел загрязнять трупами лесное озеро, уж очень место там было приятное.
Я катил по трассе на Воронеж, дальше на Ростов и Кубань. Причём ехал осторожно: здесь шла дорожная стройка, и на пути вполне могла попасться куча песка или вообще дорожная техника, ничем не обозначенная. Так что держал скорость сорок-пятьдесят километров, не больше.
Во время пути я размышлял, что мне делать дальше. Вообще я не строил подобных планов, пока не случилась эта история. А любопытно: я ведь помнил, что этот полёт с посадкой на Красную площадь действительно был, но случилось это гораздо позже, чуть ли не перед перестройкой. Вот ведь выверт какой.
Я размышлял: сразу сделать себе новую личность и незамедлительно вливаться в местную жизнь или провести год за границей, путешествуя по разным странам и постепенно изменяя свой облик? Вообще, за границей мне всё понравилось, кроме того, что там, как и в Союзе, везде шли стройки: убирали следы войны. Вон, на Средиземноморском побережье Франции даже надолбы не везде были убраны, что уж про доты говорить. Разве что в Штатах, где не было войны, путешествие вышло вполне интересным.
Кстати, Штаты неплохо было бы посетить, вспомнить и освежить опыт полётов, а потом угнать самолёт, обязательно на поплавках. Место в Хранилище для него и для запаса топлива было. Яхта подождёт. Вернусь весной пятьдесят третьего и начну потихоньку интегрироваться в местную жизнь.
И знаете, идея с путешествием нравилась мне всё больше. Стоит развеяться,
